Заорал он, да не упал. Кинулся уже бегом по лестнице вверх. И чуть было не ушел — когда я наверх за ним взбежал, он дверцу-то уже захлопывал. Толкнул я хорошенько дверь, он аж отлетел в сторону. Упал, заворочался на полу. Весь кровью перепачкан, и своей, и чужой. Рожа белее снега, глаза бешеные.

Подскочил я к нему и принялся рубить. Так он меня разозлил, что покромсал я его на куски. Опомнился, кинулся к купеческой дочке. Бесполезно — та уже и не дышит. Постоял я немного, подумал, и пошел оттуда куда подальше. Только головы им перед тем отрубил — мало ли чего…

После этого понял я, что не всех еще зверей знаю, не на всех охотился. Есть, есть еще такая на этом свете мерзость, что никакие волки с ней не сравняются.

И снова сменил я профессию. Не то чтобы совсем сменил, скорее, расширил. Назвался я просто Охотником и принялся за новое дело, постепенно постигая его особенности.

Одно только заботило меня: как в этом деле на кусок хлеба заработать. Но оказалось, что и на такую дичь покупатели есть. Много нынче желающих сатанинские амулеты приобрести, а поскольку дело это запрещенное, то и цены нешуточные. Так что трофеи не залеживались.

Нелегкая с тех пор у меня жизнь началась. День и ночь на ногах, постоянно приходится скрываться, постоянно выслеживать. Разнюхивать. Все в одиночку, все самому. И в бой вступать тоже самому. А все-таки охота на чудовищ оказалась интереснее всех других охот…

Про массовые убийства в Междулесье я услышал вовремя. Вовремя, чтобы успеть до того, как нашлась последняя жертва. Принялся сразу расспрашивать местных жителей: бывало ли такое прежде, не подозревают ли кого. Безуспешно. Тогда устроил я засаду. Одну, вторую. И наткнулся-таки на упырей. Ну, там, в Синих Топях. Все было почти так, как я вам там рассказал, за исключением того, что знал я, конечно, с кем дело имею. Да не на таких нарвался… Впрочем, одного я наверняка убил.

А тут и вы появились. Поглядел я на вас, и подумал: все, братец, доигрался. Надо срочно смываться, а то враз в подвалах окажешься. Сказано сделано. Побродил я немного по округе, чтоб следы запутать, а затем направился прямиком домой, в Гореловку. Отдохнул, подлечился. А затем снова приехал в Синие Топи. Облазил там в округе все леса и болота. Нет следов. Тогда я жителей расспрашивать принялся. Тех, у кого родственники от вампиров пострадали, особенно дотошно. И обнаружил странную штуку. Есть в тех местах, возле Горного, старый замок. Живет в том замке графиня Валерия Ла Карди, причем живет безвыездно и в одиночестве. В позапрошлом году решила графиня открыть при замке фрейлинскую школу. Так вот, более половины погибших девиц проходили обучение в замке графини Ла Карди. Пробыли у нее что-то около года, а затем вернулись домой, в отпуск. И стали пропадать.

Прошлым летом графиня набрала новых девиц для обучения. И вот недавно они возвратились домой. В отпуск…

Охотник умолк и выжидательно посмотрел на Петра.

— Ты что же, считаешь, что графиня…

— Что я считаю, это мое дело, — перебил Охотник. — Догадываться можно сколько угодно, только догадки ничего не дадут. Я приехал не за этим. — И чего же ты хочешь?

— Мне нужна помощь. Я чувствую, что один с этим делом не справлюсь. За этим сюда и явился.

— Хорошо. У тебя есть хоть какие-нибудь доказательства?

— Нет.

— Так… Предположим, что я тебе поверил и предоставил помощь. Сколько тебе нужно помощников, кстати?

— Да хотя бы пару человек, которые с оружием обращаться умеют.

— Предположим даже, что я дам тебе таких людей. Что ты будешь дальше делать?

— Устрою засаду, — ни секунды не колеблясь, ответил Охотник. — Я знаю скоро начнутся похищения.

— Где? В Синих Топях?

— Нет, на этот раз в основном в Подогорье, Каменке и в Дубраве. Может, и еще где.

Петр задумался.

— И сколько времени все это продлится?

— Месяц, самое большее — два. Я уверен, что нападения будут.

Петр крякнул.

— Гм… Ты знаешь, я не смогу тебе помочь. К сожалению. Не могу отрывать людей от дел на такой срок. Тем более, что нет никакой уверенности, что… Подумай сам. Графиня Ла Карди, родственница короля, набирает девушек в свою школу, обучает целый год, а затем похищает и выпивает из них кровь. Не проще ли тогда уже сразу похитить? И зачем ей столько девиц? Что-то здесь не вяжется…

Охотник помассировал рукой лицо.

— Да знаю я, что не вяжется, — устало сказал он. — И многого сам не понимаю. Только я привык не рассуждать, а действовать. Когда на охоте я сижу в засаде, мне неизвестно, с каким зверем я столкнусь. Я знаю только то, что он придет. Не хотите мне помочь — не надо. Дело ваше. Только как бы вам потом не пожалеть об этом…

Петр усмехнулся.

— Ты знаешь, мне еще никто не угрожал.

— А я не угрожаю. Я предупреждаю.

Охотник поднялся.

— Ладно, погоди, — сказал Петр. — Давай сделаем так: ты поезжай в Междулесье и жди нас там. А как только что-нибудь произойдет, нам сразу же сообщат наши агенты и мы приедем. Я приеду лично.

— Как бы поздно не было… — нахмурился Охотник.

— Не будет, — заверил его Петр. — Теперь не будет.

— Ну, глядите, — сказал Охотник. — Что ж, я, пожалуй, остановлюсь в Дубраве — оттуда до замка ближе всего.

— Опять ты про этот замок…

— Погоди! Я остановлюсь в Дубраве, но если вдруг поступят подобные сведения из Подогорья или Каменки…

— Да, — кивнул Петр. — Мы это предусмотрели. У всех наших агентов еще с прошлого года приказ — срочно слать гонцов при малейшем подозрении. Времени, конечно, прошло уже немало, но приказ пока что остается в силе.

— Что ж, на том и порешим.

Охотник посмотрел на дверь.

— Спасибо за угощение, а мне пора. До встречи, отче.

— Петр, — сказал клерик. — Меня зовут Петр…

— Охотник? Хм. И что же он, всерьез полагает, что графиня — вампир?

Отец Люцер, никогда не сердившийся, впервые повысил голос.

— Пусть себе предполагает, — негромко сказал Лука. — Нам это не помешает…

— А если он на принцессу нападение совершить вздумает?! — вскричал отец Люцер. — Что тогда? Нет, Петр, ты меня удивляешь. О чем ты думал, почему не задержал этого Охотника?

— Отец Люцер, — спокойно сказал Петр, — зря вы так беспокоитесь. Во-первых, мы с Охотником договорились, что до моего приезда он ничего предпринимать не будет. Во-вторых, даже если он и попытается убить графиню, я не думаю, что у него это получится, ведь при замке наверняка немалая дружина состоит. А в-третьих, мы всегда можем Охотника найти в случае чего.

— Да, я помню, как вы его в прошлый раз искали, — саркастически заметил отец Люцер.

Но видно было, что он успокоился.

— Так что вы все-таки решили, отец Люцер? — нетерпеливо спросил Иоанн.

Отец Люцер посмотрел на Иоанна.

— Ничего я не решил. Не все так просто. Вы понимаете, что я не могу такие вопросы сам утверждать. Мне надо доложить обо всем его преосвященству и узнать его мнение.

— Конечно, отец Люцер, — согласился Лука.

— Кстати, — сказал отец Люцер заинтересованно, — а что вы сами обо всем этом думаете?

— А что тут думать? — произнес Иоанн. — Пока ведь у нас никаких улик нет, и даже теорий правдоподобных нет.

— Я лично этому Охотнику верю, — заявил Петр. — Но ведь он и сам толком ничего не знает. Он заметил некую закономерность и решил ее проверить. Почему бы ему не помочь? Лука промолчал.

— Понятно, — сказал отец Люцер. — Ну что ж, на том и порешим. Завтра я поговорю с его преосвященством. А теперь ступайте.

В маленькое окошко выглянула неприветливая монашеская физиономия.

— Чего надо?

— Скажите, это аббатство святой Марии? — спросил Ян.

— Ну, аббатство, — буркнул монах.

Ян достал письмо, показал монаху.

— У меня письмо к настоятелю.

— Давай! — из окошка высунулась рука.

— У меня приказ: передать лично, — деликатно отстранил руку Ян.

Физиономия поморщилась.

— А от кого письмо-то?

— От епископа Дийальского, отца Кармона.