— Раз есть речка, значит, есть и рыба.

— А на что ее ловят? — не отставал Санька.

— Наверное, на мясо, — пожала плечами Елизавета

Петровна. — Червей, извините, у нас нет. Но не волнуйтесь. Ребята-геологи вас научат. Пили горячий и крепкий чай.

— Режим устанавливайте или по часам, или по желудку, — улыбнулась тетя Лиза. — Сначала присмотритесь, а потом я вам кое-что объясню. И как называются растения, и с сотрудниками познакомлю. Собственно, жду ваших впечатлений.

Степка поблагодарил за завтрак. Ребята встали, одели теплые свитера, натянули на ноги приготовленные тетей Лизой резиновые сапоги.

— А где остальные жители? — поинтересовался Санька.

— На буровой.

— Если надо, мы можем помочь в чем, — гордо предложил свои услуги Санька. — Мы со Степкой хорошо знаем устройство двигателей. Можем их ремонтировать. Электросваркой владеем…

— Да?! — удивилась тетя Лиза. — Непременно нам пригодитесь. И в зачет пойдет… Все по правилам.

Парни, довольные собой и началом новой жизни, гордо шагали по рыхлой земле, не особо отличавшейся от белорусских торфяников. Слева, у буровой вышки, весело тарахтела передвижная электростанция. Друзья решили сегодня туда не заходить. Тетя Лиза обещала вечером познакомить их с ребятами-геологами. Миновав вышку, пошли дальше. Метров через пятьсот их взору открылся удивительный пейзаж: на зеленом ковре, выстроившись один за другим, белели причудливые камни и валуны, вокруг обросшие высокой травой, изредка цвели красные и желтые маки, а вдали, у высоких скалистых гор, росли низкие березы, а посреди них, с редкими и скудными ветвями, — несколько сосен. Березки на открытой местности встречались редко. Одинокие, мелковетвистые, прижатые к земле, они, казалось, были измучены и изранены, и не было у них сил вырваться, подняться в рост. Возле одной из таких березок их внимание привлекли цветы, похожие на незабудки, нежно-голубые, росшие на какой-то кочке.

— Будем идти назад, — предложил Степка, — нарвем этих цветов в комнату.

Чем ближе подходили к речке, тем больше грузли в почве, под ногами чавкала вода. Берега речки невысокие, но вода быстрая, завихрается во многих местах, где просматриваются сквозь толщу камни.

— Пороги, — сказал Степка. — Плавать опасно.

Понаблюдав за течением, решили возвращаться назад. Кажется, не такой и длинный путь проделали, а прошло больше трех часов. Шли той же дорогой, что и к речке. Густой букет светло-голубых цветов манил их, притягивал к себе. Они полюбовались необычайным созданием природы, а затем Степка осторожно соединил цветы двумя руками в тугую метелку и оторвал от грунта.

— Странно, — сказал он. — Они росли на валуне. Санька рукой хотел смахнуть пыль с камня, но только

размазал грязь по макушке. И тут они увидели… То ли странные линии, глубоко высеченные на камне, то ли знаки, то ли трещины, забитые со временем землею. Степка отложил букет в сторону и осторожно стал счищать с камня грязь пальцами. Наконец стали четко вырисовываться два знака, похожие на наконечники стрел. Они указывали в одну сторону — в сторону реки. Друзья настолько заинтересовались этим, что, не обращая внимания, опустились на колени в грязь и начали обрывать вокруг камня траву. Верхняя часть оголилась, немного выступила из земли, и стало заметно: одна сторона камня плоская. Когда разгребли грязь глубже, на камне показался снова какой-то знак. Но дальше выбирать грунт было нечем. Пальцы скользили по вечной мерзлоте.

— Давай нож, — сказал Степка.

— Я не брал.

— Тоже мне таежный охотник! — в сердцах воскликнул Степка. — Идем. Запомним это место. Пообедаем — и назад.

Перепачканные грязью, с большим букетом цветов, друзья вернулись в домик. Быстро помылись, почистились, привели себя в порядок. Цветы поставили в пластмассовую банку из-под селедки: короткие и хрупкие корешки как раз подходили для хранения в ней. В коридоре появилась Елизавета Петровна.

— Мы их называем незабудками, — увидев букет, сказала она. — Но рвать их не стоит. Они долго не сохраняются. Как и любые цветы из переувлажненной почвы.

— Больше не будем.

— Вы приносите, — как-то виновато прозвучал голос хозяйки. — Я же обещала: буду объяснять. Самой ходить мне некогда.

Тетя Лиза накрыла стол. Ребята наспех пообедали и стали снова собираться в дорогу. Елизавета Петровна не придала их поспешности особого значения. Что ж, торопятся — это естественно. Впервые увидели незнакомые места, чудные растения. Хочется им побольше увидеть, узнать. Не стала даже дожидаться их ухода. Тоже забрала кое-какие вещи и заспешила на работу.

— Когда меня не будет, — предупредила она, — сами хозяйничайте. Бывает, задерживаюсь.

Степка и Санька взяли нож. На стене увидели висевший туристический топорик в кожаном чехле. Санька поцепил его себе на ремень. Прихватили спички, чистую тетрадку. Может, понадобится. В углу в коридоре увидели металлический совок для мусора. Забрали и его.

Через час снова оказались у камня.

— Будем выгребать землю по указанию стрел: с плоской стороны, — распорядился Степка.

Санька расчехлил топорик и опустился на колени. Вначале лезвие топорика в грунт входило легко, глухо. Степка выбирал землю совком и выбрасывал в сторону. Глубже — топорик, звеня, вонзался в промерзлый грунт, искрился лед в вырубленном торфе. Два каких-то знака уже были видны на камне, но линии от одного и другого вели вглубь. Работали вдохновенно, с интересом, наблюдая за появлявшимся чертежом на камне. Вот линии закруглились и внизу сошлись в одну волнистую. Еще через некоторое время, очистив травой камень от грязи, парни ножом осторожно начали удалять из углублений застывший и спрессовавшийся грунт. Их поразили знаки. Первый как будто соответствовал букве «а», второй был похож не то на «ижицу», не то на математический знак «игрек». Эти два знака соединялись линией, похожей на знак бесконечности. Ниже камень был чист.

Вырытая яма достигла почти метровой глубины. Ребята сели прямо на выброшенный мерзлый грунт, опустив в яму ноги, и смотрели на открывшийся рисунок-чертеж. Пот струился у обоих по лицам, и они его непроизвольно вытирали рукавами.

— Что будем делать? — нарушил молчание Санька. — Это же… открытие!

— Много знаешь, — сказал Степка. — Может, здесь таких открытий — через каждый камень.

— Может, — согласился Санька. — Буквы-то, видишь, — старинные, — начал строить догадки. — Да и камень осел почти весь в землю. Понял? На нем этот ребус, я думаю, выбивали тогда, когда он был наверху. А какой он величины — мы и сами не знаем. Будем копать глубже?

Степка посмотрел на перепачканные руки, на кучу мерзлой земли.

— Нет. Не вижу смысла. По идее — здесь сказано все. Надо только разгадать. Давай снимем копию чертежа. Вода ведь заполняет яму.

Степка вытер насухо руки, взял тетрадку. Пошарил по карманам, растерянно посмотрел на друга.

— Карандаш есть?

— Нет.

Степка, ничего не говоря, достал из коробки спичку, начал ее слюнявить и переносить на чистый листок схему-чертеж с камня. Получалось у него это ловко, быстро и точно. Санька удивлялся, что так просто можно выйти из положения, не имея ни ручки, ни карандаша. Да, Степку упрекнуть не в чем. На всякие выдумки он мастер.

— Замеряй длину каждой детали рисунка, — приказал Степка.

— Как? — удивился Санька.

— Используй листья осоки. Приложи к линии и отрежь… Только запоминай, чтоб не перепутать… И забери с собой.

— Зачем?

— Надо.

Когда все измерения были сделаны, ребята засыпали вырытую яму, утоптали, сверху прикрыли травой. Чертеж на камне снова скрылся в земле.

На улице было светло. Но солнца не видно. На небе сгущались тучи. Подул сильный холодный ветер. Собиралось на дождь.

Друзья вприпрыжку побежали домой.

Первые крупные капли холодного дождя нагнали друзей у порога. Только успели закрыть за собой дверь, как колючий ливень хлынул на тундру. Бешеный ветер разметывал струи воды, сплошным потоком заливая окно. Деревья и кустарники, будто спасаясь от гнева природы, прижимались к земле. Казалось, что за горами взбунтовался океан. Доносился стон ветра, гул, сплошной водяной поток хлестал по крыше. Ребятам стало не по себе.