— Конечно, отсутствие сколько-нибудь заметного гравитационного поля позволяет применять такие инженерные хитрости, которые невозможны на Земле. Подземные коридоры сооружаются практически без подпорок.

Дэвид кивнул, потом сказал:

— Я понял, что первый аграв-корабль почти готов к взлету.

Лейтенант некоторое время молчал. Лицо его снова стало непроницаемым. Потом он напряженно ответил:

— Вначале я покажу вам ваше помещение. Его легко достигнуть при помощи аграв-коридора, и если вы захотите воспользоваться…

— Эй, Счастливчик! — неожиданно возбуждённо крикнул Верзила. — Ты только посмотри.

Дэвид повернулся. Это был всего лишь котенок, серый, как дым, с обычным для кошек выражением серьёзной печали; он с готовностью изогнул спину под пальцами Верзилы. И замурлыкал.

Старр сказал:

— Командующий говорил, что тут любят животных. Это ваш, лейтенант?

Офицер вспыхнул.

— Они общие. Тут есть ещё несколько кошек. Их иногда привозят грузовые суда. У нас есть ещё канарейки, попугай, белая мышь, золотые рыбки. Но ничего подобного вашему как-там-оно-называется. — И в глазах его, устремленных на аквариум с венлягушкой, зажатый у Верзилы под локтем, мелькнула зависть.

Но Верзила не отрывался от кошки. На Марсе нет домашних животных, и пушистые любимцы землян для марсианина всегда обладают очарованием новизны.

— Я ему понравился, Счастливчик.

— Это она, — заметил лейтенант, но Верзила не обратил на это внимания.

Кошка, вертикально задрав хвост, так что опускался только его кончик, ходила мимо Верзилы, подставляя ему то один, то другой бок.

Но тут мурлыканье прервалось, и Верзила ощутил прилив лихорадочного голодного желания.

Вначале это его удивило, но тут он заметил, что кошка перестала мурлыкать и стоит в напряженной охотничьей позе, выработанной инстинктом миллионнолетней давности.

Её зеленые раскосые глаза смотрели прямо на венлягушку.

Но эта кошачья эмоция исчезла почти сразу же, как появилась. Кошка потёрлась о край аквариума и снова негромко и довольно замурлыкала.

Кошке тоже понравилась венлягушка. Другой возможности у неё и не было.

Дэвид сказал:

— Вы говорили, лейтенант, что мы доберёмся до своих помещений при помощи аграва. И хотели объяснить нам, что это значит.

Лейтенант, который ласково смотрел на венлягушку, помолчал, чтобы собраться с мыслями, потом ответил:

— Да. Это очень просто. У нас на Юпитере-9 искусственное поле тяготения, как на любом корабле. Эти поля организованы во всех главных коридорах так, чтобы можно было падать в них в любом направлении. Всё равно что прыгнуть в ствол шахты на Земле.

Старр кивнул.

— И насколько быстро вы падаете?

— В этом-то и дело. Обычно сила тяжести действует непрерывно, и вы падаете всё быстрее и быстрее…

— Поэтому-то я и задал вопрос, — сухо прервал Дэвид.

— Но не при аграве. Аграв — это ведь а-грав, отсутствие тяготения. Аграв используется для поглощения гравитационной энергии или для преобразования её. Вы падаете с любой нужной вам скоростью. Если гравитационное поле направлено в противоположную сторону, вы начинаете замедляться. Аграв-коридор с двумя противоположно направленными псевдо-гравитационными полями использовался как начальный этап разработки аграв-кораблей, работающих в едином гравитационном поле. Помещения инженеров, где вы будете жить, всего лишь в миле отсюда, и туда можно добраться по коридору А-2. Готовы?

— Будем готовы, как только вы объясните работу аграва.

— Это не проблема. — Лейтенант Невски снабдил их чем-то вроде упряжи, закреплявшейся на поясе и плечах; прилаживая её, он быстро объяснял способ управления.

А потом сказал:

— Пройдёмте со мной, джентльмены; коридор всего в нескольких ярдах в том направлении.

Верзила остановился в нерешительности у входа в коридор. Он не боялся ни пространства, ни падения. Но за свою жизнь он привык преодолевать препятствия при марсианском или ещё меньшем тяготении. А тут нормальное земное псевдополе, и коридор кажется ярко освещенной дырой, уходящей, по-видимому, прямо вниз, хотя на самом деле (сознание говорило это Верзиле) он параллелен близкой поверхности спутника.

Лейтенант сказал:

— Эта линия ведет к помещениям инженеров. Если бы мы двигались с той стороны, «низ» казался бы нам в противоположном направлении. Мы можем поменять «верх» и «низ» местами с помощью контроля аграва.

Он увидел выражение лица Верзилы и сказал:

— Привыкнете. Через какое-то время это становится второй натурой.

Он вышел в коридор и не опустился ни на дюйм. Как будто стоял на невидимой платформе.

Он небрежно спросил:

— Поставили шкалу на ноль?

Верзила сделал это, и мгновенно сила тяжести исчезла. Он ступил в коридор.

Лейтенант резко повернул кнопку своего прибора и начал опускаться, набирая скорость. Дэвид последовал за ним, и Верзила, который предпочел бы упасть под двойной силой тяжести и расплющиться в лепешку, чем не сделать того же, что он, глубоко вдохнул и тоже начал падать.

— Снова вернитесь к нулю, — крикнул лейтенант, — и начнете двигаться с постоянной скоростью. Привыкайте.

Периодически они пролетали мимо светящихся надписей «Держитесь этой стороны». Один раз мимо них промелькнул человек (он и правда падал) в противоположном направлении. Он двигался гораздо быстрее их.

— Бывают ли столкновения, лейтенант? — спросил Старр.

— Нет, — ответил лейтенант. — Опытные люди следят за теми, кого перегоняют или кто перегоняет их, и легко замедляются или ускоряются. Конечно, иногда парни сталкиваются нарочно. Грубоватая игра, и может закончиться сломанной ключицей. — Он быстро взглянул на Дэвида. — Наши парни играют грубо.

Тот ответил:

— Понимаю. Командующий предупредил меня.

Верзила, который смотрел вниз в хорошо освещенный туннель, возбуждённо воскликнул:

— Эй, Счастливчик, забавно, когда привыкнешь! — и повернул ручку своего прибора.

Неожиданно лейтенант Невски тревожно крикнул:

— Перестаньте сейчас же! Переключите назад!

Дэвид властно приказал:

— Верзила, медленнее!

Они догнали Верзилу, и лейтенант гневно объяснил:

— Никогда этого не делайте! В коридоре множество препятствий и перегородок, и вы разобьетесь об одну из них, считая себя в безопасности.

— Эй, Верзила, — сказал Старр. — Держи венлягушку. Это придаст тебе чувство ответственности.

— Ну, — смущенно ответил Верзила, — я просто позабавился немного. Пески Марса, Счастливчик…

— Хорошо, — сказал Дэвид. — Вреда ты не причинил. — И Верзила сразу просиял.

Он снова посмотрел вниз. Спуск с равномерной скоростью совсем не то, что свободное падение в пространстве. В космосе кажется, что ничего не движется. Космический корабль может идти со скоростью в сотни тысяч миль в час, и всё равно в нём будет ощущение неподвижности. Отдаленные звёзды никогда не движутся.

Здесь всё было пронизано движением. Мимо мелькали огни, отверстия, различные приспособления на стенах коридора.

В космосе не бывает «верха» и «низа», здесь тоже их не было, и это казалось неправильным. Когда Верзила смотрел «вниз», мимо своих ног, ему казалось, что «низ» там, и всё было в порядке. Но когда он взглянул «наверх», у него мгновенно возникло ощущение, что «верх» это на самом деле «низ» и что он, стоя на голове, падает «вверх». Он быстро посмотрел себе под ноги, чтобы избавиться от этого ощущения.

Лейтенант сказал:

— Не слишком наклоняйтесь вперёд, Верзила. Аграв направляет ваше падение, но если вы слишком перегнетесь, начнете вертеться.

Верзила выпрямился.

Лейтенант сказал:

— Ничего опасного во вращении нет. Всякий, кто привык к аграву, тут же может остановиться. Но для начинающих это трудно. Мы начинаем замедляться. Поставьте шкалу на минус и держите так. Примерно минут пять.

Говоря это, он замедлил свой полёт и двинулся мимо них. Теперь его ноги висели на уровне глаз Верзилы.