Но со Стелой судьба меня сталкивает всё в том, же магазине. Она, в элегантной шубке, весело тараторит со своими подругами, вид счастливый и беззаботный. Моё сердце словно шваркнулось с высоты о грязный пол, я оцепенел, гляжу на неё во все глаза. Она замечает взгляд, медленно поворачивается, улыбка меркнет на губах, в глазах возникает удивление, радость и… неприязнь.

— Привет, Стела, — язык словно путается во рту и прилипает к гортани, вмиг всё пересохло.

— Здравствуй. Какими судьбами? — равнодушно спрашивает она. Её взгляд обжигает.

— Так… — умно изрекаю я.

— А, — кивает она, — тогда я пойду.

С весело тараторящими подругами идёт к выходу.

— Стела!!! — вырывается у меня крик.

Она резко останавливается, медленно поворачивается. В наполненных солёной влагой бездонных глазах недоумение и обида.

— Что тебе нужно? — с вызовом спрашивает она.

— Я… — и больше сказать ничего не могу.

— Стела, ещё один ухажёр дар речи потерял! — хохочут её подруги.

— Это всё что хотел сказать? — она награждает меня презрительной насмешкой, но… в глубине глаз вижу ожидание.

Подруги подшучивают, кто-то из них даже хочет познакомиться со мной.

— Я тебя люблю, Стела, — и даже не понял, что это сказал я. — Давай купим торт, мне много тебе нужно рассказать, — словно молю её.

— Любишь? — насмешливо смотрит она на меня.

— Больше жизни.

— Тогда зачем сбежал? — в недоумении раскрывает и без того огромные глаза.

— Он от тебя сбежал, Стела, да как такое может быть? — радостно заверещали её подруги.

— В себе не разобрался, — искренне говорю я.

— А сейчас что-то изменилось?

— Да, хочу бежать…

— Что, опять?! — Стела весело хохочет.

— Да ну, тебя, — тушуюсь я, — хотел сказать, с тобой по жизни.

— Ага, большими скачками, — её взгляд теплеет, лёд стремительно тает. Она смотрит на прилавок. — Вот тот, с орехами. Помнишь, мы такой же покупали? — её лицо озаряет лукавое выражение, но в глубине глаз гнездится печаль.

Идём по заснеженной улице, как школьники, на расстоянии. Неожиданно она улыбается, резко берёт меня под руку:- А ты растёшь, — глубокомысленно говорит она.

— Вроде, нет. Каким был в десятом классе, таким и остался, — глупо моргнул я, испытывая блаженство от того, что она держится за мою руку.

Она пихает меня вбок:- Смеёшься?

— А, в смысле ещё одной звёздочки, — догадываюсь я. — Сам не пойму как это получилось.

— Папа говорил, вы бандитов у заброшенного метро положили.

— Действительно, так все говорят, — неопределённо отвечаю я.

— А что, не так было? — заглядывает мне в глаза и я, вновь плыву.

— Не совсем… в общем, совсем не так. Один там бандит был, Осман подстелил его, но тот ушёл, а других не было.

— А говорят, много там зеков убитых нашли.

— Сам не пойму, зачем кому-то понадобилось вводить всех в заблуждение. Один там был, — упрямо твержу я.

— А ладно, этих зеков, и всё же, почему ты избегал меня?

— Это не из-за тебя.

— А, — глубокомысленно замечает Стела, окидывает меня испытующим взглядом, — это из-за девушки?

— Да причём тут Рита! — вырывается у меня.

— Рита? — отстраняется от меня Стела.

— Ну да, была у меня девушка, — смотрю на неё умаляющим взглядом, — но… не люблю её. Хорошая она, замечательная, но… я люблю тебя! — в отчаянье восклицаю я.

— А ты честен, — внимательно смотрит на меня.

Я опускаю глаза, стыд выжигает душу, честным меня называть, никак не стоит.

— А она тебя любит? — впивается в меня взглядом Стела.

— Не знаю, — мямлю я, — но неохотно сознаюсь, — любит.

— Как плохо, — вздыхает Стела.

— Сам знаю, — грусть переполняет сердце.

— И что нам делать?

— Я люблю только тебя, — поднимаю взгляд и утыкаюсь в слегка вздрагивающие губы. — А ты? — выдыхаю я.

Она долго, с прищуром, смотрит мне глаза и безжалостно изрекает:- Не разобралась ещё.

— А когда разберёшься? — задаю удивительно глупый вопрос.

— Да ну тебя! — она смеётся, думая, что я шучу. — Пойдём лучше торт есть.

Вхожу в квартиру как во вражескую цитадель. К великой радости, генерал Щитов отсутствует, но напряжение испытываю невероятно сильное.

— Расслабься, Кирилл, — замечает моё состояние Стела, она, естественно, берёт всё на свой счёт.

— А отец где? — аккуратно спрашиваю её.

Она ставит на газ чайник, вздыхает:- Совсем дома не появляется и мать вновь в командировке.

— Как хорошо! — вырывается у меня.

— Что хорошо? — встрепенулась как гордая лань Стела, тонкие брови недовольно взлетают вверх. — Ты, Кирилл, много не себя не бери, — неправильно понимает она мою реакцию.

— Стела, я не в этом смысле! — с мольбой выкрикиваю я.

— Не в этом смысле? — грозит мне изящным пальчиком, а в глазах лукавство.

Постепенно скованность проходит, я веселю смешными случаями из своей жизни, больше конечно выдумываю, но она так весело хохочет и, в один из моментов, упечатываюсь своими губами в её губы. Она мгновенно отвечает, но сразу отталкивает меня:- Кирилл, я же сказала, ещё не разобралась в своих чувствах.

— Побыстрее бы, — млею я, вспоминая вкус безумно нежных губ.

— Вот дурак! — пинает меня ладошкой в лоб, но у неё это получается так нежно, что моё лицо расцветает в глупой улыбке.

Всю идиллию портит звук открывающегося замка.

— Папка! — срывается с места Стела.

Я цепнею, отодвигаю тарелку с тортом, встаю, напрягаюсь, словно через мгновенье в бой.

Он заходит статный, уверенный в себе, генеральская форма подчёркивает силу и власть. Окидывает меня тяжёлым взглядом:- Был уверен, что зайдёшь, — в глазах разгорается интерес. — Как чувствуешь себя, после ранения?

— Спасибо, товарищ генерал майор, всё нормально и следа от ран не осталось.

— Это хорошо, вот и на мне всё заживает быстро, — он хищно раздувает ноздри.

Может мне кажется, но с выдохом у него вылетело пару огненных искорок. Смотрю на врага и знаю, стоит мне лишь дернуться, и он сломает мне хребет как котёнку. Сила в нём бурлит, как в жерле готового взорваться вулкана. Он о чём-то догадывается, улыбается:- Как дальше служить собираешься?

— Ну, как все, товарищ…

— Как все не следует, в лётное училище надо поступать. Крылья твои должны окрепнуть, — вроде в шутку говорит он.

Значит, знает, кто я, поник под его взглядом. Но почему беспокоится обо мне, может, хочет повернуть на свою сторону? Возникает сильное желание взорваться, вспылить, обозлиться, но… не могу, он вызывает во мне огромную симпатию. Может, это из-за того, что он отец Стелы?

— Мы идём по одной дороге, Кирилл, ты должен быть осторожен… в выборе своих решений, — с нажимом говорит он. — И себя береги, мало ли, что может случиться, — вроде как с угрозой говорит он.

— Папа, что ты говоришь! — вмешивается Стела. — Ты, в последнее время, какой-то уж сильно серьёзный.

— Работы много, дочь. Ладно, я ненадолго, камень свой заберу.

— Ты только из-за него пришёл? — удивляется Стела, в её бездонных глазах недоумение.

— Ты же знаешь, он мой талисман.

— У тебя опять полёты?

— Нет, надо кое с кем встретиться.

— Важный разговор? — понимающе поджимает губки Стела.

— Не то слово, может от этого зависит наше будущее, — целует дочь в макушку.

— А встреча будет в метро? — я сам не ожидал, что вырвется сей вопрос и с такой бестактностью.

Брови у генерала в удивлении приподнимаются, внимательно смотрит в глаза, усмехается:- Да, в метро, — размеренно выговаривает он.

— А я не могу вам помочь? — вновь проявляю бестактность я.

Он долго смотрит на меня, его взгляд словно волна цунами, вот-вот поднимет и швырнёт на острые скалы:- Можешь, и вроде как обязан, но… боюсь, ты не справишься. Ты ещё молод, крылья не отросли, — будто бы в шутку говорит он.

Метро! Полезет в своё логово. Вот там мы и встретимся. Меня сотрясла дрожь от возбуждения. Нет, генерал, пути у нас разные, не по одной дороге идём, хмурюсь я. А как же Стела?! Мне становится дурно. Внезапно понимаю, я не способен поднять руку на её отца, даже зубами скрипнул от бессилия.