— Ну, там, грипп… свинка, кажется, эта… ангина вроде, — на этом я иссяк в своих познаниях.

— Компьютерный вирус, — насмешливо подсказывает он.

— Да-да, — обрадовался я.

— Этот вирус ближе к последнему, — посуровел Леонид Фёдорович, — в душах людей происходит сбой программы. Кое-что можно лечить, а что-то необходимо удалять вместе с субъектом, ни какие перезагрузки не помогут. Для этой цели и существуют Ассенизаторы. Мы каста, поверь, весьма древняя. Кто нас выдумал, не знаю, наверное, мы существовали всегда, как бактериофаги. А теперь скажу жуткие слова, — он вновь выдерживает паузу, долго смотрит в глаза, словно хочет заглянуть в самую глубь меня, — сбой программ начинает происходить в самих Ассенизаторах — это уже не шутки, начало конца. Если нами завладеет сей вирус, произойдёт Армагеддон.

— И что же нам делать! — пискнул я в ужасе.

— Необходимо собрать все драконьи камни, они несут в себе небывалую силу. Если их не использовать по назначению, мир рухнет в тартарары.

— Так возьмите мой камень! — обрадовался я.

— Не всё так просто, — усмехается шеф, выцветшие глаза сверкнули красным, — одним камнем проблему не решим. Да и взять его, можно лишь убив его хозяина, — от его слов мне вновь становиться зябко, спешу сделать ещё глоток душистого чаю. — Всего камней ровно тринадцать. Один у тебя, другой — в сфере моего влияния, десять непосредственно у меня, последний… с этого времени, не досягаем. Я так думаю, он самый могущественный из всех, хотя, могу и заблуждаться, — странно глянул он на меня.

— А мой? — заинтересовался я.

— Не разобрался, пока. Ты, главное, не пои его кровью, — с нажимом говорит Леонид Фёдорович.

— Как мне хочется от него избавиться, — искренне восклицаю я.

— Придёт время, избавишься, — глубокомысленно обещает шеф.

— Так что, не все Ассенизаторы обладают драконьими камнями? — внезапно осеняет меня.

— Тьфу-тьфу, — поплевал через левое плечо Леонид Фёдорович, — не у всех и не у каждого, почти ни у кого и славу богу, не то б, проблемы были не решаемые.

— Простите, — меня вновь осеняет, — вы сказали, что с этого времени его не достать? Это как понять?

— Так и понимай. В этом времени хозяин камня неприступен и с каждым днём становится сильнее. Если его застать врасплох, когда он только его найдёт, есть шанс им завладеть.

— Убить, что ли? — округляю я глаза.

— Ну да, ну да, — рассеянно качает головой шеф.

— Я не могу! — вся моя сущность противится такому раскладу.

— Сможешь, — из его верхней губы опять появляется клык, — ты же не хочешь Армагеддона!

— Я не убийца! — с отчаяньем восклицаю я.

— Безусловно, ты не убийца — ты Ассенизатор.

— Нет, — опускаю глаза, — вы меня простите… не могу я.

— Не может он! — внезапно взрывается шеф. — А кто милиционеров на ошмётки разорвал?

— Я не знал и не ведал, что творю, — едва не плача оправдываюсь я.

— Не ведал он, — буркнул Леонид Фёдорович. — Ладно, уж, найдёшь его, а Катюша сама справится, — укоризненно качает головой, смотрит на меня как добрый дедушка, даже стыдно становится.

В дверь легонько постучали.

— Заходи Катюша, — ласково говорит шеф.

Своим появлением, рыжеволосая ведьма совсем выбивает меня из колеи. Одета в строгий костюм, волосы целомудренно зачёсаны назад, уложены в плотный кукиш, на глазах легкие очки, губки плотно сжаты, на лице — неприступность.

— Леонид Фёдорович, я подготовила программу перехода в восьмидесятый год. Пожалуйста, просмотрите, может, какие изменения потребуются?

— Ну что ты, детка, у тебя всегда всё получается безукоризненно, — ласково говорит он. Всё же берёт флешку, вставляет в компьютер, профессионально бегут пальцы по клавиатуре, по дисплею стремительно несётся поток цифр. — Угу… хорошо, — хвалит он, незаметно, что-то поправляет, затем достаёт её, — можешь отдавать в работу.

Катерина осторожно берёт флешку двумя пальчиками и, не глядя на меня, идёт к двери, такая неприступная, как скала, но напоследок, явно против воли, всё, же эротично вильнула бёдрами. Я ухмыльнулся.

— Вот и всё, готовься к переходу, — тоном, не допускающим возражения, говорит шеф.

— А как же кот? — пугаюсь я.

— Какой кот? — хмурит брови Леонид Фёдорович.

— Мой, он у меня живёт.

— Ах, просто кот, — понимает шеф, — не переживай, Дарьюшка позаботится.

— Неужели, действительно, попаду в восьмидесятые годы? — до меня только сейчас начинает доходить смысл. В мозгу пронёсся вихрь воспоминаний: пустые полки магазинов и забитые под завязку холодильники, дружинники — проверяющие все ли на работе, заводы — работающие в три смены, пионеры — задорно отдающие честь старикам-ветеранам, институт — где платили стипендию за то, что ты учишься. Вспомнил престарелого Леонида Ильича Брежнева, когда тот, где-то на саммите прошамкал о своих ядерных арсеналах и весь мир усра…ся от страха.

— Будто не хочешь? — лукаво глянул Леонид Фёдорович.

— Хочу! — честно признаюсь я.

— Вот и ладушки. Иди в отдел кадров, напишешь заявление о приёме на работу.

— В качестве кого? — глупо моргнул я.

— Пока простым оборотнем, а там посмотрим, — шеф одаривает меня зловещей улыбкой.

Выхожу в коридор, голова идёт кругом.

— Новенький? — на меня благожелательно смотрит высокий, полноватый парень. Густые, чёрные волосы, размело, словно после бури и укреплены добротным клеем, глаза большие, чуть на выкате и светится в них некий огонёк, способный свести с ума любую женщину. На нём лёгкая белая футболка, свободно ниспадающая на потёртые джинсы. На ногах растоптанные сабо.

— Вроде того, — так же благожелательно отвечаю я.

— В какой сектор направили?

— Оборотнем, — сказав это, я тут же стушевался нелепостью ответа, но незнакомец совсем не удивился.

— Я тоже с этого начинал, а сейчас — программист. Засылаю таких как ты, в дальние командировки. Меня Артёмом зовут, — с ходу представляется он.

— Кирилл, — протягиваю руку для ответного рукопожатия.

— Заявление уже писал?

— Нет. А куда пройти?

— Пойдём, провожу, — мы идём по коридору. Кругом множество дверей, но не часто из них выходят. Народ занят: где-то слышится шум копировальной техники, где-то разговоры и, вроде, никто не обращает на меня внимания, но чувствую, словно воздух наэлектризовывается вокруг меня.

Внезапно из-за угла выплывает Катерина, меряет высокомерным взглядом Артёма:- Ты куда его ведёшь? — требовательно спрашивает она.

Мой напарник тушуется, отводит взгляд:- Катерина Михайловна, в отдел кадров новенького веду.

— Ему не в тот нужно, — она строго смотрит на меня, а на лице сплошной лёд. Я не выдерживаю, безусловно, ей в отместку, подмигиваю. Она прищуривает глаза, пухлые губы шевельнулись то ли в улыбке, то ли в оскале.

Я оглянулся, Артёма нет, парень, словно сквозь землю провалился.

— Нам туда, красавчик, — язвительно говорит она, не сильно толкнув к двери, обшитой коричневой кожей. Остановилась в проёме, я едва протиснулся мимо её острых грудей.

Кабинет состоит из двух комнат. В одной стоит дубовый стол, милая секретарша кокетливо улыбается мне, но моментально гаснет под ледяным взглядом Катерины.

— Семён Семёнович у себя?

— На месте, Катрина Михайловна, он ждёт вас, — секретарша жалко улыбается.

— Подготовь пустые бланки и печать, — Катерина ведёт меня в следующую комнату.

— Катенька, — с радостью разводит руками явно молодящийся дед, с длиннющими усами, — давно не заходила. Юленька, три чашечки кофе! — крикнул он секретарше.

— Не извольте беспокоиться, Семён Семёнович, оформите Кирилла Сергеевича моим напарником.

У деда в удивлении взлетают брови, бросает на меня быстрый взгляд:- Юленька, кофе не надо, поторопись с бланками.

Длинноногая секретарша с опаской заходит в кабинет, чуть ли не швыряет белоснежные листы и печать и торопится уйти. Дед, сурово глянув на неё, неодобрительно кашлянул и, вновь расплылся в улыбке, когда обернулся к Катерине.