— Что, Ледея, изменилось все вокруг?

— Да. Теперь я их понимаю. Почему я их раньше не слышала?

Стоян засмеялся, крепко прижимая ее к себе и щекоча бородой ухо.

— Ты еще удивишься своим возможностям. Завтра начнется Великая Битва. А сейчас иди ко мне. Хочу тебе твоего комара любовного припомнить.

И жадные губы прильнули к ней, заставляя гулко забиться сердце. Ледея закрыла глаза, предаваясь ласкам.

Ворон взлетел, покинув ветку, поляна удалялась, становясь большим пятном среди дремучего леса. Огонь костра, словно мерцающая звезда, освещал маленьких странных людей, предающихся любовным утехам. Ворону некогда было ждать своего куска мяса, он нес весть Правителю. Чернобог начал войну.

Асгард — величественный город Богов. В свои двадцать лет Малюта впервые увидел столь потрясающее зрелище. Долгие два месяца скитаний с торговцами наконец-то привели его к заветной мечте. Здесь, на великой горе Меру, за этими высокими неприступными стенами жили Божества. Это были не самые главные Боги, не Сварог с Ладою — те в небесной Обители проживали. Здесь жил Правитель. Он был наместником Богов на земле, тем Полубогом, к кому являлся сам Перун-Громовержец коня своего поить.

Малюта поднял голову, прикидывая, как высоки стены. Широкие гранитные камни возвышались в десять человеческих ростов. Да, такое создать под силу только Богам. Длинная гранитная стена раскинулась от реки Туле до реки Сваги, закрывая собой все подступы к Асгарду.

Купцы подошли к Великим Вратам, остановившись на расстоянии десяти шагов:

— Слава Великому Граду Асгарду! — прокричал Некрас, старший купец.

Над дубовыми воротами, обитыми железом, появилась голова отрока в кованом шлеме.

— Кто такие? Чего надо?

Некрас прокашлялся, пробурчав под нос ругательство.

— Купец Некрас из Хорезма. Привез соболя разного для обмена. — Он поднял в руке вязанку шкурок в подтверждение своих слов. — У меня дань есть, открывай, видишь, люди устали с дороги.

Купец взмахнул рукой в сторону обоза, демонстрируя усталых людей и быков, запряженных в телеги. В воротах отворили смотровую щель, и зоркие глаза стражников осмотрели купцов с головы до ног:

— Ну давай сюда свою дань. Сейчас почитаем, что ты за птица.

Некрас подошел к воротам, подавая в щель бережно замотанную в холст дощечку.

— Эй, отрок, ты хоть в грамоте-то разумеешь?

Глаза зло сверкнули, и раздраженный голос ответил:

— А то тебя не касается, купчина. Все понимаю, что мне надо. Вот, вижу на ней знаки верные, значит можно тебе к нам. Обожди, сейчас откроем.

Обозники облегченно вздохнули, предчувствуя долгожданный отдых. Малюта обернулся, взглянув на перешеек Рипейских гор. Тяжелым был переход через эти горы. Он родился и жил в лесах, здоровьем и силой Боги не обидели, но в этих горах парень впервые почувствовал страх. Пятеро из обоза так и не пережили тягот перехода. Студеные ветры, ледяные вершины, каменные обвалы — все препятствовало дороге в столицу Дарии. Но это был единственный земной путь к Асгарду. Великие Врата заскрипели и медленно открылись, выпуская наружу три десятка выбегающих стражников. Старшина — крепкий коренастый дядька, одетый в бронь — буркнул из зарослей бороды:

— Откинуть на телегах кожи и приготовить обоз к осмотру.

Некрас недовольно дал команду. Пятый раз он приводит караван в Асгард, и каждый раз все суровей становился прием. Стражников становится больше, досматривают строже, стали даже запрещать завоз оружия. Мечи, копья, луки — все изымалось на входе, оставляли только ножи. Будто бояться кого стали. Некрас хмыкнул, обращаясь к давно знакомому старшине:

— Эй, Беримир, гляжу я, вас все больше на воротах становится. Аль чего случилось?

Старшина, проходя вдоль досматриваемых телег, хмурил кустистые брови.

— Случилось, не случилось, а службу должно справно нести. Сказано досматривать строго, значит, так и делаем.

Некрас не успокаивался:

— А кем сказано-то?

Старшина обернулся, сурово глянул ему в глаза.

— Некрас, я тебя знаю уж годов как десять. И никогда ты дурнем не был, а тут лезешь с вопросами. Неспокойно нынче в княжествах, святорусы бунтуют, волчьи племена на трактах грабежи устроили. Обеспокоен Правитель, видать, скоро спросит со всех по строгости. А нам указ, чтоб рвань и татей всяких в Асгард не пропускать.

Некрас задумался, поглаживая бороду.

— А оружие почему на торг не пускаете? Я с него ранее неплохой барыш имел, особо с древлянского. Хорошие там кузнецы-кудесники!

Беримир улыбнулся. Как только разговор заходил об оружии, тут он был дока.

— Да, древляне умеют справный меч выковать. Вот, гляди, прикупил давеча, — он вынул из ножен меч с прямым обоюдоострым клинком, — толковый коваль творил. Отроков своих в бою на мечах натаскивал, три клинка перерубил. Вот так вот.

И старшина спрятал меч в ножны, подальше от любопытных глаз. Малюта хмыкнул, пряча улыбку:

— Меч как меч. У нас такие Шептун за один день по три штуки калит. Вот мой он не одну седмицу делал, так с ним и против десятка не страшно выйти.

Беримир вновь нахмурился, смерив заносчивого молодца взглядом. Не любил он молодых наглых отроков, в плечах-то сажень, а в голове — труха да опилки.

— Ты, птенец, говори да не заговаривайся. Слово без дела ничего не стоит, а у нас за болтовню пустую и на смех поднять могут.

Малюта, прищурившись, потянулся рукой к поясу, снимая увесистый кошель, подбросил его на руке, весело звякнув монетами:

— А в роду медведичей слово с делом не расходится, — он бросил кошель на телегу, — зови свой десяток.

Некрас улыбался, предвкушая развлечение. Уж он за три месяца насмотрелся на Малюту — лютый парень, никому спуску не давал. Для него отбить кому голову, что с горы скатиться. Старшина, оскорбленный брошенным вызовом, махнул страже:

— Эй, десятник Горазд, скажи парням, нехай острия зачехлят. Богатырь у нас объявился норова ретивого, из медведичей будет.

Отроки рады стараться, стали привычно обматывать кожей острия клинков, шутливо переговариваясь меж собой. Малюта, обматывая свой клинок, задумчиво улыбался. Закончив приготовления, Малюта и десяток стражников отошли от ворот, став на изготовку. Обозники во главе с Некрасом и старшиной Беримиром расположились поодаль. Старшина негромко спросил Некраса:

— Ну что, купец, поставишь на своего косолапого хоть золотой?

Некрас насупился. Он не был азартным человеком, не любил попусту деньгами бросаться. С другой стороны, Малюта был ему симпатичен и никого сильней и злей его Некрас не встречал.

— Эх, была не была! — кошель, звякнув, упал на телегу возле кошеля Малюты. — Добавляю к поставленным. Где твои?

Беримир снял с пояса свой кошель.

— За мной не заржавеет, Некрас. — И, глянув на десятника, гаркнул: — К бою!

Отроки, как по команде, рассыпались полукругом, пытаясь взять Малюту в кольцо. Движения их были быстрыми и отработанными. Медведич двинулся боком к правому краю, разворачивая отроков лицом к солнцу. Частые набеги степняков научили его грязному ратному бою. Не найти лучше учителя, чем подлый противник. Эту науку он постигал быстро, с каждым рубцом на руке, с каждой ссадиной на боку. Вот первый метнулся к нему, целя мечом в бок. Попал, почти попал, едва зацепив рубаху. И тут же, получив клинком по кисти, выронил меч. Малюта, подцепив меч ногой, подбросил вверх, хватая левой рукой.

— Поди, передохни подле старшины.

Некрас нервно рассмеялся, мельком взглянув на Беримира. Ратники, обидевшись за товарища, решили быстро закончить схватку. Трое одновременно бросились на Малюту, нанося рубящие удары. Парировав первый удар, Малюта столкнулся с ближайшим отроком грудью на грудь. Закрываясь им от остальных, не задумываясь, саданул головой промеж глаз, ломая переносицу. Ратник выронил меч, схватившись за лицо и взвыв от боли. Теперь было проще, Малюта разорвал кольцо и, уйдя за крайнего противника, жестко уперся ногами, скрестив мечи. Все, здесь можно рубиться. Сделав для скорости резкий выдох, он начал сечу. С двух рук удары посыпались градом, ломая ближайшего отрока. Оглушенный ударом по шлему, тот упал на колени и тут же получил удар ногой в голову. Осталось семеро. Остальные уже не торопились, поняв что к чему, и, снова рассыпаясь полукругом, пытались обходить его с боков. Малюта бросился на крайнего левого, пригнувшись и ныряя под удар. Меч скользнул по его спине словно холодная гадюка. Два клинка полоснули живот отрока, оставляя глубокий след на латной коже. Резко выпрямившись, он ударил противника ногой в живот. Согнувшийся пополам ратник рухнул на колени.