Вандал кивнул, соглашаясь с Безобразом, и зло ухмыльнулся.

— Мы утопим их. Воды будут полны крови. Будь спокоен брат, делай свое дело.

Стоян взглянул на молчаливого Лиходея, который грустно вглядывался в пламя костра.

— А ты чего молчишь, брат?

Лиходей безразлично пожал плечами, будто речь шла о чем-то несущественном.

— А чего там говорить. Горы, скалы, бурная река, самое время Лиху разгуляться. Я был у него давеча, Оно поможет нам.

Стоян удовлетворенно кивнул. Он знал силу своих братьев и не сомневался в них, но вмешательство в ход войны угрюмого божества давало им явный перевес. Покуда не вступят в кровавую игру Перуновы рати, одолеть кои никому не по силам. Но если его воины успеют уничтожить Веды, то победа останется за ним.

— Хорошо. Не будем гадать без толку. Нужно хорошо выспаться, завтра выступаем. Безобраз, я хочу забрать у тебя тысячу воинов для укрепления своего отряда.

Безобраз недовольно скривился, озираясь на других ведьмаков. Даже будучи братьями, демоны не любили делиться ни славой, ни добычей. Стоян нахмурившись, прошипел будто змея.

— Я пока что прошу, Безобраз.

Ведьмак вздрогнул и кивнул, соглашаясь:

— Конечно, брат. Мои воины — твои воины.

Стоян удовлетворенно усмехнулся. Он любил, когда братья признают его превосходство, это тешило его самолюбие. Он был одним из самых старых, мудрых и сильных демонов. В этом мире у них имелась общая цель. Уйдя из Нави, лишь ради этой цели они объединили свои усилия, забыв о своих склоках и раздорах. Здесь не было Отца, чьего расположения все они старались добиться. Здесь не было Мораны, чье смертельное великолепие погубило многих демонов. Это был мир людей, в котором Правь наводила свои порядки. Именно здесь нечисть упивалась своим могуществом, развращая людей, соблазняя и меняя их первородную сущность. Сотни тысяч химер одолевали людское сознание, заставляя простых смертных совершать низкие поступки. Тысячи бесов глумились над ними, взывая к утраченной совести. Но лишь им, демонам, было по силам разрушить этот мир. Ничто так не радовало Чернобога, как войны, пролитые реки крови и горестный плач вдов и матерей. Люди сильны своей верой в Богов. Недаром Отец отрядил с ним в этот мир Вандала. Этот демон знал людей, видел их страхи, их сомнения. Этот мир держится лишь на Истинной Вере, и слепое, беспрекословное поклонение нужно разрушить. И тогда мир падет к их ногам.

— Вандал, завтра ты пойдешь со мной. Ты нужен мне в Асгарде. Правитель очень силен, одному мне с ним не управиться.

Вандал молча кивнул, мельком взглянув на Безобраза. Прожив долгие годы вместе, ведьмаки очень сдружились. Им не хотелось расставаться, но противиться воле Стояна они не посмели. Стоян поднялся, кивнул каждому из братьев и отправился спать, чувствуя спиной их обозленные взгляды.

…Утренняя прохлада заставила тело съежиться.

Ведьмак перевернулся на бок, прижимаясь к молодому теплому телу любимой. Ночь пролетела незаметно, и, утомленный длинным переходом, он так и не успел отдохнуть. Первые лучи солнца весело пробивались сквозь прикрытые веки. Тяжело вздохнув, Стоян открыл глаза и неторопливо стал выбираться из-под накидки. Лагерь мирно спал, убаюканный утренней прохладой, лишь вдалеке неторопливо прохаживалась ночная стража.

Ведьмак повел перед собой ладонью в поисках Ярослава. Легкое покалывание в пальцах подсказало ему направление. Подойдя к мирно спящей парочке, он негромко кашлянул. Парень открыл глаза и резко сел, положив ладонь на рукоять меча. Отброшенная в сторону накидка открыла молодое красивое тело Всеведы. Ведьмак улыбнулся, разглядывая девичью красоту:

— Укрой ее. Простудится ненароком. Пойдем, пусть девочка выспится, а то каждую ночь напролет очи таращит.

Ярослав торопливо поправил накидку, ревниво насупившись. Обходя спящих воинов, ведьмак внимательно вглядывался в их лица. Долгие годы жизни среди людей научили его ценить приобретенное. Каждый воин, чей разум потянулся за его кличем, был ведьмаку дорог. Великий смерч приближался в этом мире, и каждый из них был песчинкой, из которой складывалась мощь стихии.

Выйдя за пределы лагеря, ведьмак присел на траву, указав Ярославу место около себя.

— Сегодня ты отберешь тысячу воинов из волчьего отряда. Будут в ком сомнения, проверяй мечом. Мне нужны самые яростные воины. Лишь они способны остановить Сварожью Дружину. И еще, не суйся ты в самое пекло. Воевода на то и командовать поставлен, чтобы войско в бою направлять умело. Понял меня?

Ярослав недовольно отвел взгляд, грубо срывая травинку.

— А на кой мне тогда меч? Подле ведьм сидеть в обозе? Ты еще поневу на меня надень да у котла поставь похлебку варить.

Ведьмак улыбнулся.

— Торопишься, сынок. Умереть торопишься. Зачем судьбу сердишь? Ладно. Каждому свое на роду написано, и не мне это читать. Делай, как знаешь.

Ведьмак поднялся и неторопливо побрел к лагерю, оставив Ярослава наедине со своими мыслями. Воевода. Стоян назначил его воеводой, только радостно от этого на сердце не стало. К полудню была отобрана отборная тысяча из волчьего племени. Среди них особняком держались и пятеро примкнувших полян во главе с Кравой. Воины рассудили, что на пути к Асгарду добыча будет богаче. Да и древляне были им больше по душе, нежели волки. Едва схлестнув с Кравой мечи, отбивая его молниеносные выпады, Ярослав удовлетворенно кивнул. Рука дрожала от напряжения, воин бился не шутя.

— Годишься. Проходи.

Отправляясь в путь, Стоян обернулся, разыскивая взглядом Безобраза. Удачи, брат, удачи. Словно отвечая на его пожелание, тоскливо вскрикнул сокол, взмывая высоко в небо и беспокойно осматривая окрестности.

Далеко на горизонте, где зеленые поля сливались с голубой Сваргой, появились очертания великой полянской столицы. Беспута остановила жеребца, поднесла ко лбу ладонь козырьком, внимательно вглядываясь в даль. Наконец-то, две мучительно долгих седмицы она в пути. Нежное тело ныло от утомительной ежедневной скачки. Поясницу ломило от усталости, а о седалище и говорить нечего, сплошная боль. Нежная телом, непривычная к тяжелой работе колдунья облегченно вздохнула и хлестнула коня, стараясь поскорей добраться до города. На следующий день после шабаша Стоян отправил ее в этот нелегкий путь. Явившись к ней ночью, подняв с постели, он отправил ее одну, без сопровождения и подруг. Узнав о причине столь скорого отъезда, Беспута разволновалась. Задание, порученное ведьмаком, было не из легких, и времени он ей отвел крохи.

Днем городские ворота открыты, поляне всегда были рады путникам. Местные постоялые дворы любили гостей со звонкой монетой. Но зоркая стража никогда не пропускала в город воровскую братию. А всех иных особ, вызывающих подозрение, сопровождали к местному воеводе, который лично их опрашивал о цели визита. Вот и сейчас немолодых лет ратник, увидав въезжающую в город верхом девицу, нахмурился. Негоже как-то девке в одиночку путешествовать. Оружия при ней нет, да и по виду сразу понятно, что не воительница. А коли так, то как по лесу добиралась, не таясь и не опасаясь нападения? А коли боялась, то ради чего так рисковала? Что-то здесь не так, надо ее к воеводе сопроводить.

Деловито оправив пояс и важно положив левую ладонь на рукоять меча, ратник вышел вперед.

— Стой, красавица.

Подойдя к девице, стражник взглянул ей в лицо. Ба! Да и в правду красавица! Голос его потеплел под ее пристальным взглядом, глаза укрыла поволока. Неторопливо взяв коня под узду, он улыбнулся ей.

— Далеко ли путь держишь, девица? С чем пожаловала к нам?

Беспута усмехнулась, глупо захлопав глазками. Старый хрыч, а все норовит у коленок потереться. Искренне развеселившись, она легонько дунула в его сторону, слегка окатив волной соблазна.

— Ой, дядька, да кажись, уже добралась я. А с чем пожаловала? Разве ж ты сам не видишь, что ничего у меня и нет с собою. Из дому я сбежала. В чем была, в том на коня батюшкиного села и поскакала.