— Сегодня я представляю Просящую. Эта девушка пришла к нам в поисках Силы и Защиты. Я, как ее будущий Наставник, готов представить ее Великой Моране.

Ведьмак протянул руку, рывком срывая с нее накидку. Чернава растерялась, почувствовав себя обнаженной, и инстинктивно прикрылась руками.

— Мне нужен Помощник. Пастух, окажи честь Просящей!

Пастух, кивнув, вышел из круга, поднимая с земли веревку. Подойдя к девушке, он умело завязал аркан, набросив ей на шею, и туго затянул. Намотав другой конец себе на руку, он повел ее противосолонь по кругу, приговаривая:

Чернава испугалась, начав мелко дрожать и спотыкаться. Взывание к Черным Богам повторилось трижды. Взывал уже весь многоголосый Круг, с каждым разом призывая все громче и громче. Стоян бросил в Пламень пучок какой-то травы. Горький головокружительный дым разлетелся по поляне. Чернаву остановили возле жертвенного камня, и Пастух дал ей в руки глиняную крынку.

— Пей.

Ведьмы присоединились громким веселым хором:

— Пей! Пей! Пей!

Сладковато-жгучий напиток разжег в груди пожар, заставив сердце еще сильнее биться. После двух глотков сосуд пошел по кругу. Все весело отпивали по глотку. У Чернавы помутилось в голове: огромное пламя костра стало колыхаться, словно танцуя. Она оперлась рукой об алтарь, пытаясь не упасть. Пастух поднял ее за талию словно пушинку и уложил на камень. Его голос стал тягучим, лицо начало терять свои очертания.

— Готова ли ты принять Дар Мораны?

В голове девушки совсем помутилось, смотреть на огонь было невыносимо. Чернава закрыла глаза, не в силах дать ответ.

— Готова ли ты, Просящая, принять дар Богини нашей? Отвечай!

Словно в дурном сне, чей-то веселый блудный голос громко выкрикнул:

— Готова! — Чернава с трудом узнала себя.

— Жертву! Жертву! Жертву!

Ведьмы неистово кричали, возбужденно требуя жертву. К их голосам добавился требовательный мужской хор:

— Крови! Крови! Крови!

Кто-то подошел к ней, и жадные сильные руки стали мять ее грудь. Обессиленная Чернава стала извиваться, и тут она услышала громкий голос Стояна:

— Да будет принесена жертва!

Он раздвинул ее бедра и грубо соединился с ней, причиняя боль. Сознание, воспаленное дурманом, выдавило из нее сладкий стон боли. Мгновения стали бесконечными, толчки нарастали, крики ведьм стали невыносимы. Наконец тело, словно устав от мучений, сжалось, требуя окончания. И тут же Стоян упал на нее, задыхаясь и целуя.

— Лежи. Не вставай. Сейчас все начнется.

Чернава лежала, не в силах открыть глаза. Ей не хотелось их открывать. Лучше заснуть, сейчас, навсегда.

Стоян поднял руки к Луне, и закричал:

— Морана! Прими наш Дар! Явись нам!

И вдруг наступила тишина, ни шелеста листьев на ветру, ни треска дров в горящем костре. Как будто само время остановилось в ожидании Великой Богини. Пламень бесшумно вспыхнул, выбросив в звездное небо тысячи искр.

Призыв был услышан. Колдуньи и ведьмаки снова окружили костер, оставив обессиленную Чернаву лежать на алтаре.

Тонкая струйка алой крови медленно стекала по ее белоснежному бедру. И вот первая капля упала на синий камень, зашипев словно вар на печи. Каплю за каплей выпивал жертвенный камень, впитывая в себя жизнь человеческую.

Наконец Пламень вспыхнул голубым светом, и от костра повеяло ледяным холодом. Ворожеи и демоны отступили, упав на колени и склонив головы. В пылающем огне стояла Великая Морана. Стоян поднял глаза, пытаясь рассмотреть ее в сиянии Пламеня. Он видел ее много раз, но снова и снова поражался ее божественной красоте. Это была красота, способная любить и готовая убить любимого. Ничто в этом Мире не могло с ней сравниться в величии. Морана была высокой и изящной, длинные иссиня-черные волосы развевались в огне, словно на ветру. Ее алые губы на бледном лице высокомерно улыбались, насмехаясь над этим грешным Миром. Она была прекрасна в своей первозданной наготе. Лишь черные провалы глазниц притягивали взгляд, лишая храбрости смелых и заставляя умолять о пощаде слабых. И храбрые становились слабыми и просили Ее о пощаде. И не было слабым пощады. Заглянувшие к ней в глаза расставались со своей душой на веки вечные. Кровавые губы шевельнулись, вопрошая тягучим холодным голосом:

— Кто взывал ко мне? Кто смеет тревожить меня?

Стоян, проглотив комок страха, произнес:

— Прости, о, Великая, не карай меня. Это я, сын твой верный, Асмодей, взывал к тебе.

Морана нахмурилась, словно вспоминая его имя, затем громко и весело рассмеялась:

— Смотри-ка, блудный сын пожаловал! Неужто нагулялся среди смертных, домой захотелось?

Ведьмак вздохнул облегченно. Морана, словно волчица, редко вспоминала своих детей. Бывало, демоны, не будучи узнанными, попадали под ее ледяную руку. Если вовремя Чернобог не вступится за сына своего — разотрет в прах.

— Нет, Матушка, не время мне возвращаться. Еще не исполнена воля Повелителя Нави.

Стоян подошел к лежащей на камне Чернаве. Казалось, жизнь покинула ее, грудь едва вздымалась, тело побелело словно обескровленное. Камень выпивал ее жизненную энергию, поддерживая связь с Мораной.

— О, Великая, я принес тебе в жертву женщину. В ней есть твоя колдовская кровь, и она готова стать подле меня в битве с Правителем. Можешь ли ты одарить ее Истинной Силой?

Морана хмыкнула, взглянув на девушку. Пламень разбушевался еще яростней, обжигая холодом.

— Принеси ее ко мне.

Ведьмак поднял Чернаву на руки и медленно понес к огню. Положив ее в костер к ногам Мораны, он отдернул руки. Ледяной огонь Нави звал его домой, срывая с обожженных рук человеческую плоть и обнажая черные когти. Морана склонилась над Чернавой. Длинные пальцы богини вонзились в ее грудь, забирая свой Дар. Вынув комок белого светящегося тумана, Богиня расхохоталась и сунула его в рот словно лакомство. Затем она склонилась и поцеловала Чернаву в лоб. Тело девушки вздрогнуло, выгнувшись дугой, глаза распахнулись, и она закричала.

— Нарекаю тебя — Ледея! — Морана поднялась. — Можешь забрать ее. Сила в ней теперь огромная.

Стоян выхватил Ледею из огня и положил ее наземь, проверяя дыхание.

— Асмодей, у вас не осталось больше времени. Отец требует уничтожить Веды. Торопитесь, или он поручит это другим сыновьям.

Морана развернулась и по огненной дороге ушла в никуда.

Ледея-Чернава открыла глаза и увидела улыбающееся лицо Стояна. Хотя нет, не Стояна, теперь она знала, кто он, и даже могла рассмотреть его истинное лицо. Его демонический облик был суров и ужасен. Недаром ведьмы боялись его до смерти. Но для нее он все равно оставался самым любимым и прекрасным.

— Здравствуй, любимый…

Стоян улыбнулся, прилег возле нее, обнимая и вдыхая аромат лесных трав. Вокруг Пламеня продолжалось веселье. Шумный ведьмачий хоровод вытанцовывал в диком ритме, выбивая пятками огонь, выжигающий под ногами траву. Это была давняя колдовская игра, веселящая и разгоняющая кровь по жилам.

Вдоволь поплясав и повеселившись, ведьмаки разобрали девок и разбрелись по поляне предаваться плотским утехам. Ледея огляделась вокруг и удивилась тому, как изменился Мир. Деревья уже не шелестели листьями на ветру, они разговаривали между собой. Вот старый дуб шепчется с молодым орешником, будто поучая его чему-то. Слов не разобрать, а смысл понятен. Говорит он ему о синем камне, который прогревает поляну, о цветах, которые любят его тепло, о червях-паразитах, подтачивающих ему корни. А орешник слушает, внимает старому, учится, — ему вырасти хочется. На дубе сидит старый ворон. Он очень стар и оттого мудр. Сидит и ожидает, когда разойдутся гуляки, оставив ему краюху хлеба да добрый шмат мяса.