XVIII Все женщины в любви чертовски чутки… (Оно понятно: женщина — раба.) И попадья злодейка наши шутки Пронюхала, как ни была глупа. Она почла, не тратив ни минутки, За нужное — уведомить попа… Но как она надулась — правый боже! Поп отвечал: «<…> ее? Так что же!» [90] XIX Но с той поры не знали мы покоя От попадьи… Теперь, читатель мой, Ввести я должен нового героя. И впрямь: он был недюжинный «герой», «До тонкости» постигший тайны «строя», «Кадетина», «служака затяжной» (Так лестно выражался сам Паскевич О нем) — поручик Пантелей Чубкевич. XX Его никто не вздумал бы Ловласом Назвать… огромный грушевидный нос Торчал среди лица, вином и квасом Раздутого… он был и рыж и кос — И говорил глухим и сиплым басом: Ну, словом: настоящий малоросс! Я б мог сказать, что был он глуп как мерин Но лошадь обижать я не намерен. XXI Его-то к нам коварная судьбина Примчала… я, признаться вам, о нем Не думал — или думал: «Вот скотина!» Но как-то раз к соседу вечерком Я завернул… о гнусная картина! Поручик между Сашей и попом Сидит… перед огромным самоваром — И весь пылает непристойным жаром. XXII Перед святыней сана мы немеем… А поп — сановник; я согласен; но… Сановник этот сильно — подшефеем… (Как слово чисто русское, должно «Шефе» склоняться)… попадья с злодеем Поручиком, я вижу, заодно… И нежится — и даже строит глазки, И расточает «родственные» ласки. XXIII И под шумок их речи голосистой На цыпочках подкрался сзади я… А Саша разливает чай душистый, Молчит — и вдруг увидела меня… И радостью блаженной, страстной, чистой Ее глаза сверкнули… О друзья! Тот милый взгляд проник мне прямо в душу… И я сказал: «Сорву ж я эту грушу!..» XXIV Не сватался поручик безобразный Пока за Сашей… да… но стороной Он толковал о том, что к «жизни праздной Он чувствует влеченье… что с женой Он был бы счастлив!.. Что ж? он не приказный Какой-нибудь!..» Притом поручик мой, У «батюшки» спросив благословенья, Вполне достиг его благоволенья. XXV «Но погоди ж, — я думал, — друг любезный! О попадья плутовка! погоди! Мы с Сашей вам дадим урок полезный — Жениться вздумал!!.. Время впереди, Но всё же мешкать нечего над бездной». Я к Саше подошел… В моей груди Кипела кровь… поближе я придвинул Мой стул и сел… Поручик рот разинул. XXVI Но я, не прерывая разговора, Глядел на Сашу, как голодный волк… И вдруг поднялся… «Что это? так скоро! Куда спешите?» — Мягкую, как шелк, Я ручку сжал. «Вы не боитесь вора?.. Сегодня ночью…» — «Что-с?» — но я умолк — Ее лицо внезапно покраснело… И я пошел и думал: ладно дело! XXVII А вот и ночь… торжественным молчаньем Исполнен чуткий воздух… мрак и свет Слилися в небе… Долгим трепетаньем Трепещут листья… Суета сует! К чему мне хлопотать над описаньем? Какой же я неопытный «поэт»! Скажу без вычур — ночь была такая, Какой хотел я: тёмная, глухая XXVIII Пробила полночь… Время… Торопливо Прошел я в сад к соседу… под окном Я стукнул… растворилось боязливо Окошко… Саша в платьице ночном, Вся бледная, склонилась молчаливо Ко мне… — «Я вас пришел просить»… — «О чем? Так поздно… ах! Зачем вы здесь? скажите? Как сердце бьется — боже… нет! уйдите»… XXIX «Зачем я здесь? О Саша! как безумный Я вас люблю»… — «Ах, нет — я не должна Вас слушать»… — «Дайте ж руку»… Ветер шумный Промчался по березам. — Как она Затрепетала вдруг!!.. Благоразумный Я человек — но плоть во мне сильна, А потому внезапно, словно кошка, Я по стене… вскарабкался в окошко. XXX «Я закричу», — твердила Саша… (Страстно Люблю я женский крик — и майонез.) Бедняжка перетрусилась ужасно — А я, злодей! развратник!.. лез да лез. — «Я разбужу сестру — весь дом»… — «Напрасно»… (Она кричала — шёпотом.) — «Вы бес!» — «Мой ангел, Саша, как тебе не стыдно Меня бояться… право, мне обидно». XXXI Она твердила: «Боже мой… о боже!» Вздыхала — не противилась, но всем Дрожала телом. Добродетель всё же Не вздор — по крайней мере не совсем. Так думал я. Но «девственное ложе», Гляжу, во тьме белеет… О зачем Соблазны так невыразимо сладки!!! Я Сашу посадил на край кроватки. вернуться Зевая, поп ответил ей: «Так что же?» |
