* * * У весны — ни зерна, ни солоду, Ни ржаных, ни иных кулей. Добровольчество тоже голое: Чтó, весна или мы — голей? У весны — запрягать, так лешего! — Ничего кроме места ввысь! Добровольчество тоже пешее: Чтó, весна или мы — дрались? Возвращаться в весну — что в Армию Возвращаться, в лесок — что в полк. Доброй воли весна ударная, Это ты пулеметный щелк По кустам завела, по отмелям… Ну, а вздрогнет в ночи малыш — Соловьями как пулеметами Это ты по …… палишь. Возвращаться в весну — что в Армию Возвращаться: здорóво, взвод! Доброй воли весна ударная Возвращается каждый год. Добровольцы единой Армии Мы: дроздовец, вандеец, грек — Доброй воли весна ударная Возвращается каждый век! Но первый магнит — До жильного мленья! — Березки: на них Нашивки ранений. Березовый крап: Смоль с мелом, в две краски — Не роща, а штаб Наш в Новочеркасске. Черным пó белу — нету яркости! Белым пó черну — ярче слез! Громкий голос: Здорóво, марковцы! (Всего-нáвсего ряд берез…) Апрель — май 1926
Певица 1 Лопушиный, ромашный Дом — так мало домашний! С тем особенным взглядом Душ — тяжелого весу. Дом, что к городу — задом Встал, а пéредом — к лесу. По-медвежьи — радушен, По-оленьи — рогат. Из которого души Во все очи глядят — Во все окна! С фронтона — Вплоть до вросшего в глину — Чтó окно — то икона, Чтó лицо — то руина И арена… За старым Мне и жизнь и жилье Заменившим каштаном — Есть окно и мое. А рубахи! Как взмахи Рук — над жизнью разбитой! О, прорехи! Рубахи! Точно стенопись битвы! Бой за су — ще — ство — ванье. Так и ночью и днем Всех рубах рукавами С смертью борется дом. Не рассевшийся сиднем, И не пахнущий сдобным. За который не стыдно Перед злым и бездомным: Не стыдятся же башен Птицы — ночь переспав. Дом, который не страшен В час народных расправ! В этом доме, ведомом К . . . . .из pyк, В этом призраке дома — Жили бабка и внук. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 2 И так как речь — о русских, То будет быль — проста. Внук был, конечно — грузчик, А бабка, бабка — «ста Лет — как дождусь — так кончу Шить…» (жить не подскажи!) У ней на счастье слончик Стоит, глаза — свежи И живы, руки — спросу Ждут, всё-то ей — добро! У той старушки — косы Живое серебро! А щеки — и с морозу Таких не наживу! Внук приходил с извозу. Сажала бабка розу — В саду — и на канву. Но всё ж — не будем проще, Чем жизнь — имущим зрак. Внук был, понятно — возчик, Но непонятно — как, Им будучи, сверх мóчи Трудясь за хлебный грош — Был тот чернорабочий Собой — как день хорош! Хребтом — как тополь — статен, Зрачком — как цвет — лучист, Платком — как франт — опрятен, Лицом — как месяц — чист, Ну, просто — жить приятней, В калитке повстречав. И вовсе непонятно: Кáк этот лебедь — шкаф Несет? 3 Сидели — парой, Кот разводил муры. Сидели, ждали — пара, А чайник ждал — поры Своей. Почти что смеркся День. Кот сидел, как гость. Вдруг — потолок разверзся И хлынул в келью — дождь Нот! За пиджак! за кофту! Так грянул, так хватил, Что разом и спиртовку, И душу затопил! На ангельские звуки — Чтó сделала чета? Сложила бабка руки, Внук приоткрыл уста… И в яме той, в квартире Посмертной — с дна реки — Воздвигнуто четыре Молитвенных руки — Как с пальмами. В предзнаньи Неотвратимых мук, С пасхальными глазами Сидели: бабка, внук — Покамест лба и лица Не поглотила тень. То верхняя жилица В дом въехавшая в день Тот… И стало у них как в церкви В Светлый праздник, в речной разлив. Стала бегать старуха к верхней, Внуку — слова не проронив. — Не наскучу и не нарушу, Только рученьку Вам пожму! Пойте, пойте! Ласкайте душу Внуку бедному моему. В нашей жизни — совсем уж дикой — Вы — родник для него, магнит. Как с извозу придет — так лику Не умыв — в потолок глядит! За высокое Ваше là — В ножки кланяюсь старым телом. Молода была — тоже пела, И — сама молода была! |
