* * * Скидаёт на паренька Шушунок свой ватошный. Долго на сваво сынка Воззирала матушка. (Никогда бы вас, сынов, И рожать не надо бы!..) — «Ты прости-прощай, сынок! Расстаемся нáдолго! Что сыночку — десять дён, Матерям-то — тысячи! Заугольничком рожден — До отца возвысишься! Высокó твой путь забрёл, — Поклонись, коль встренется! Не кладу тебе, орел, Нá сердце смиреньица. Как бы царь ни принажал — Не клонись осокою: Уж в колысочке лежал С головой высокою! Чтоб сам Шут тебе — с жучка! Все ручьи — целебные!..» Достает из сундучка Сапожок серебряный. «Был когда-то позлащен, Побелел от старости, Тоже с милым разлучён, Как и я — без парочки!» Начищай его, дружок, Мелом без оплошности. На иконке чтоб дружок Выходил хорошеньким. Чтоб по отчим по следам… И с крылечка — нá ветер: «Весь на то и век нам дан — Расставаться нáвеки!» * * * Сбруя новая по крут-бокам поскакивает, Колокольчики-бубенчики позвякивают. Ты бренчи-звенчи, Валдай, купцам на счастьице! Везем в лавочку мы нового приказчика! Душа русская, простая, неувертливая!.. Заря алая по бел-снежку посвёркивает. Ты зари, заря, зари во все оконышки! Везем дéвицам мы новую иконочку! Румянисту, . . . . . .штаны плисовые… Чай, не зá морем каким, — в Рязани писанную! Ты звони, Свята, звони во все во звонницы! Везем Господу мы нового заслонничка! * * * Как над той землей, смирней какой не пахивали, Разудалая одна — косынкой взмахивала! . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . Воспускай из-за прилавочка . . . . . . . . Должнó, паренек Своих pyк не берег, Своих рук не берег, Купцам кучу загреб. Паренек-то, взглянуть, с душой! И к прилавочку — ступ — старшой. — Ну чтó, купец? Как . . . . . . . .? А тот в ответ: . . . . . . . . . . . . . . . Аж в лице покраснел, как свёкла. «Вся спина моя, значит, взмокла!» — «Знать целый куль Нагреб — хвалю! Давай-ка нуль Писать к нулю! Молодец, на слова не тратясь! Не ошибся меньшой наш братец!» . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . «Где ж звон-казна?» А тот в ответ: «Кака казна? Не пойму твоего я слова, — Только первый мой день торговый!» Глядит купец: Овца — овцой! — «Аль ты с глупцой, Малец, с дурцой? Без казны-то и солнце — с кукиш!» А Егор, подивясь: «Да шутишь?» . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . Сробел купец: . . . . . . . . . . . . . . . «Где ж вся парча Моя . . . . . . . .? . . . . . . . .торговли?» А Егор: «Ворочай оглобли!» Уж так гребли, Отец, гребли, Как я им всем Назад — рубли! Уж и вид твой, кричат, бурдовый! Видно, первый твой день торговый А вот уж поп Один — так грёб! И оженю . . . . . . . . И в гроб . . . . . . . . Провожу, — хошь с родной сестрою Окручу! — Потому — расстроил! А еще Тит Один — так спас. Хоть старый лис, <Кричит>, хоть лыс, Весь кирпич-забирай-мой кафель! Потому что [де] кричит, потрафил! А Генерал — Один — капрал: Дроздов я драл, Азов я брал, А еще не видал такого, — Видно, первый твой день торговый! Сомлел купец, . . . . . . . . . . . . . . . «Ой воск мой яр! Ой ладан…! Ой елей-мой лампадный-слёзка!» А Егор, рукава внаброску: «Сперва словцом Учи, добром! А не смекнем — Тогда ремнем. Всё козлы-то в глазах — коровы: Только первый мой день — торговый!» Тут по плечу его старшой: — «Ты паренек, глядеть, с душой! Придут годы — придет и разум… Подождем до другого разу!» Вторник
Как над той землей, где . . .христосовались, Разудалая одна — косищи чесывала. Сокрушай, заря, расчёску-треск-гребеночку! Воспускай из-за прилавочка орлёныша! Должно, паренек Своих рук не берег, Своих рук не берег, Купцам кучу загреб. Паренек-то, взглянуть, — ерой! И к прилавочку — ступ — второй. — «Ну что, купец, Как Бог нам дал?» А тот в ответ: — «Так Бог нам дал, Ровно праздник какой престольный! Весь товар твой, отец, пристроил!» Взыграл купец: — «Где ж жар-казна?» А тот в ответ: «Сказал — казна! [Чай] вся иная пошла музыка: Никакой уж и нет — казны-то!» Как я словцо Сказал: платеж, Ну уж и вой Пошел, галдеж! «Одурел . . . . . .ай сбрендил? Кто ж товар продает за деньги?» Как затрясусь: «Купец велел!» Ох ты пострел, Орут, безус! Да как гаркнут [рявкнут] все разом сразу: «Ишь царёву грубить указу!» «Какой указ — Шепчу — приказ?» «А тот указ, Орут, приказ: Всем купцам, молодым и старым: Весь товар продавать задаром!» Как размахнусь, Да в ножки — бух! — Ох ты пентюх, Орут, лопух! Гнить бы в яме тебе царёвой — Как не первый твой день торговый! . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . Купец . . . . . . . . . . . . . . . — «Туман-дурман, Вопит, обман! Не царю ты, а сброду-твари, Всей дороге челом ударил! Ох ум твой худ, Карман твой свист, Кошель мой туг, Доход мой чист! Ох рубли мои свет прибытки!» А Егор, рукава внакидку: «Как мой совсем особый склад, Как на башку — выходит — слаб, Чтоб мозги мои — впредь — свежее, Наклади мне, отец, по шее!» Тут по плечу его второй: «Ты, паренек, должно, ерой! А дурак — не с дурного ль глазу? Подождем до другого разу!» |
