Послышался человеческий вопль, полный страдания и боли, и сразу же раздался ответный торжествующий рев невидимого монстра.

— Почему мы стоим? Почему не пытаемся остановить чудовище? — спросил Танаев.

— Потому что это призрачный дьявол. Бросаться на него всем скопом бессмысленно. Эта тварь способна исчезать в одном месте и неожиданно появляться в другом. Вся надежда на то, что одна из стрел попадет ей в глаз. Тогда она уйдет. Но глаза у нее небольшие, и стрелки в темноте их не видят. Нужно продержаться до рассвета.

Подтверждая слова Стилена, поток стрел резко изменил направление, и утробный рев монстра раздался совсем рядом. В свете сторожевого костра, всю ночь горевшего в центре лагеря, Танаев впервые увидел монстра, напавшего на лагерь проводников.

Больше всего эта тварь походила на огромную, совершенно белую обезьяну размером со слона и к тому же снабженную пастью медведя. Когти у нее тоже были хороши. Длиной — не меньше метра, они сверкали в отсветах костра, словно были выточены из хрусталя.

Вначале монстр показался Танаеву почти прозрачным, призрачным, и потому безопасным. Но вскоре он понял, что это не относится к когтям чудовища — его главному оружию.

Из какого-то бредового небытия, из разреженного тумана остального тела, наружу, в их мир, вонзались эти длинные когти и слепо искали очередную жертву.

Вскоре они ее нашли, человек страшно закричал, превращаясь в кровавое месиво. Этого Танаев уже не мог выдержать и, не обращая внимания на крики Стилена, требовавшего, чтобы он остановился, бросился к монстру.

Стилен выпускал в монстра одну стрелу за другой, и они, проносясь над головой Танаева, пронзали пустоту, не причиняя призрачной твари ни малейшего вреда.

Выждав момент, когда гигантская обезьяна на мгновение повернулась к нему спиной, отыскивая очередную жертву среди стрелков, Танаев бросился в атаку.

Его меч, не встретив сопротивления, свободно рассек воздух в том месте, где находилась призрачная спина чудовища. Впрочем, не совсем бесследно. На теле монстра, там, где прошло лезвие, появилась широкая светящаяся полоса.

Шунгит делал свою разрушительную работу даже в этом вывернутом наизнанку мире.

Казалось, рев монстра, в котором теперь чувствовались боль и ярость, сметет ближайшие шатры.

Тварь мгновенно повернулась к Танаеву и выбросила в реальное пространство свои страшные, разведенные на всю возможную ширину когти. Теперь она работала лапами, словно огромная мельница, и сверканье огней, отражавшихся от ее когтей, превратилось в огненную карусель.

Танаев, несмотря на его нечеловечески быструю реакцию, едва успел увернуться, да и то лишь потому, что, ожидая ответной атаки, стремительно упал на землю и откатился в сторону сразу после удара.

Поток стрел со всех сторон усилился. Пролетая сквозь чудовище и не причиняя ему ни малейшего вреда, они падали совсем рядом, каждую секунду грозя нанести Танаеву серьезную рану.

— Прекратите стрелять! — прокричал он в темноту, не надеясь, впрочем, что стрелки его услышат, а тем более выполнят его команду.

Но стрельба мгновенно прекратилась, и, видимо, это произвело на монстра сильное впечатление, потому что он исчез и тут же мгновенно появился вновь, в другом конце лагеря. Полоса на его спине стала шире и ярче, а в реве появились отчетливые оттенки жестокой боли и бессильной ярости.

После этого прыжка в пространстве чудовище оказалось от Танаева на расстоянии в несколько десятков метров. Видя, что стрелки не возобновляют стрельбу, он вновь бросился в атаку, вращая перед собой меч, словно собирался отразить удар опытного мечника.

Вот только перед ним был совсем не мечник. Для того чтобы преодолеть отделявшие его от чудища метры, Танаеву потребовалось не больше нескольких секунд, и на этот раз он не стал выжидать, когда чудовище повернется к нему спиной. В голове мгновенно сложился план атаки, единственно верный, как это бывало с ним всегда во время смертельной схватки, когда жизнь висела на волоске.

Когти! Только они были реальны, только они могли наносить людям существенный вред, но это означало, что сами они должны быть уязвимы для ответного удара! Возможно, не сами когти, обладавшие, скорее всего, алмазной твердостью, но концы лап, откуда они торчали, наверняка доступны для ударов меча!

Приблизившись вплотную, Танаев увернулся от страшных когтей, изловчился и успел нанести удар по правой лапе, по той ее небольшой части, что вынырнула вслед за когтями в реальное пространство и уже не казалась призрачной... Эффект превзошел все его ожидания.

Темная струя крови хлестнула из эфемерного облака, а рев чудовища сменился воем боли. Затем монстр исчез, но прежде, чем это произошло, к ногам Танаева упала отрубленная часть лапы с четырьмя саблевидными когтями, так и не успевшими вонзиться в его тело.

Суматоха в лагере постепенно стихала, и вскоре Танаев оказался в окружении лучников, поздравлявших его с победой и с опаской поглядывавших на страшный трофей, все еще валявшийся у его ног.

Этими поздравлениями дело не ограничилось, и, едва рассвело, проводники устроили в его честь праздник, по окончании которого отбоя от желавших присоединиться к его отряду, независимо от того, куда он направлялся, у него уже не было. Однако Танаев решил не спешить с набором воинов до тех пор, пока не удастся выяснить, что собой представляет община проводников. Кому служат эти люди, с кем водят дружбу, кого считают своими врагами, и были ли они на самом деле настолько независимы, как об этом говорил Стилен.

Сейчас, после победы над призрачным дьяволом, он стал желанным гостем в каждом шатре. Но это нисколько не помогло ему выяснить, что связывает проводников с серыми монахами. Даже за столом, после многих кубков горячительного местного пойла, они ухитрялись сохранять ясность мысли и говорили лишь то, что считали нужным.

Стилен, заметивший его нерешительность в вопросе набора боевой дружины, сообщил, что через несколько дней состоится ярмарка, на которой не только совершаются сделки по обмену товарами различных натуральных хозяйств, но и традиционно осуществляется наем опытных воинов теми, кто испытывает в них нужду. Причем в этот день на рынке появляются наемники и из других общин, которых, как выяснилось, за чертой мертвого города находится не так уж мало.

Это была хорошая новость, хотя бы потому, что воины, нанятые из разных общин, не смогут попасть под полное влияние Стилена и у него появится серьезный противовес этому непонятному и во многом таинственному человеку. Который и по сей день вызывал у Танаева серьезные опасения. Оставалось лишь дождаться базарного дня. 

Наконец долгожданный день наступил, и Танаев, встав пораньше, чтобы не встречаться со Стиленом и избавиться от его общества во время посещения ярмарки, отправился туда, собираясь извлечь из этого визита массу полезной информации.

Присутствие Стилена помешало бы ему узнать как можно больше об общине следопытов. Танаев испытывал определенную неловкость, задавая в его присутствии вопросы о его родной общине и тем самым открыто демонстрируя свое недоверие.

Община благополучно существовала в неплохо укрепленном подземном городе, каждое из жилищ которого в случае атаки можно было мгновенно превратить в крепость.

Конечно, это обстоятельство прибавляло проводникам ощущение собственной безопасности, но не настолько же, чтобы отпускать детей свободно бегать по улицам, без всякого присмотра... Кстати, детей он впервые заприметил только здесь, и это означало, во-первых, что в этой общине дети рождались гораздо чаще, чем в других местах проклятого города, и, во-вторых, что где-то должны быть и их матери, хотя ни одной женщины ему пока так и не удалось увидеть, несмотря на его многочисленные визиты в дома проводников, приглашавших его отпраздновать победу над призрачным дьяволом.

За столом везде прислуживали мужчины, то ли слуги, то ли члены многочисленных семейств, которым отводилась в семейной иерархии второстепенная роль.