Это не мотель на Мадагаскаре, не лемур и не 1'amour, это не лук и не лук, не стрела выпущенная из лука, и не стрелка, выпущенная луком, не абсолютное право собственности, не рев спаривающихся светлячков и не мясо. Само собой, это не омар, защищенный от естественных врагов своей высокой ценой, не крупа, натуральная или суррогатная, и не жажда. Ничто не желтые портьеры, с этим мы уже разобрались, но это и не то, что таится за желтыми портьерами и что мы не можем назвать, боясь повредить репутации королевы и навлечь на себя гнев короля. Дальше, быстрее. Времени в обрез. Ничто не число страниц в этой книге и вообще не число, какое бы то ни было, в том числе и не число нуль. Это не наука, в частности не физика черных дыр, каковая есть не что иное, как физика. Это не (быстро, как можно быстрее) Бенджамен Франклин, пытающийся соблазнить по переписке вдову французского мыслителя Клода Адриана Гельвеция, и не нигилизм Горгия, каковой утверждает, что ничто не существует, а если даже что-нибудь существует, об этом нельзя узнать, и даже если кто-нибудь что-нибудь узнает, он не сможет передать ничто из этого знания своим ближним, каковые, к слову сказать, тоже не существуют, нет, и это не то, хотя мотивчик весьма занятный. Как мне ни горько, но я вынужден сказать, что это не Атос, не Портос и не Арамис, не что-либо, случившееся с ними, и даже не что-либо, могущее случиться с ними в будущем, если, к примеру, бензозаправщик фирмы «Эксон», превысивший допустимую скорость на подъезде к Юме, штат Аризона, переедет ядозуба, каковой тут же реинкарнируется в Дюма-рёге. Это не атмосфера какого бы то ни было рода - не земная атмосфера per se, не влажная липкая атмосфера тропической ночи, не теплая атмосфера взаимного доверия и благожелательности, но также и не удушливая атмосфера недоверия и подозрительности. Это не мой психоаналитик, не ваш психоаналитик, а также ни один из психоаналитиков наших психоаналитиков, дальше, дальше. И это не то, что у вас в левом кармане. А если в ответ на вопрос: «А что у вас в левом кармане?» - вы ответите: «Что-что, а ничто!» - и мы возрадуемся: вот оно, наконец-то! найдено и представлено для всеобщего обозрения! - вскоре выяснится, что вы всего лишь информируете нас о локальной, метастабильной ситуации и не можете предъявить нам искомое ничто, так как ничего у вас в кармане нет. Нет, только список может представить нам ничто как таковое, приколоть его булавкой к демонстрационному стенду, так что поспешим. Мы прекрасно осознаем все трудности, связанные с доказательством отрицательного положения вроде «В моей гостиной нет гипфилосамуса». Если даже вы продемонстрируете нам фотоснимок своей гостиной, на котором не будет видно гипфиласамуса, подкрепив его магнитофонной записью звуков, нимало не схожих с тяжелой поступью гипфилосамоса, как можем мы быть уверены, что фотоснимок не отретуширован, а звукозапись не подделана? Откуда нам знать, что и тот, и другая не изготовлены до либо после появления гипфилосамуса? Этого крупного словоядного животного, способного несколько десятков минут кряду не думать под водой. К слову сказать, если уж мы заговорили о словах, нельзя ли поставить относительно ничто серьезный вопрос: что оно, ничто, делает?
Ну, быстрее, быстрее. Хайдеггер полагает, что «ничто ничтожит» - здравая, разумная идея, вызывающая, однако, возражения у Сартра, да и не только у него (мысли Хайдеггера, относящиеся к ничто, тоже не ничто). Хайдеггер привлекает наше внимание к ужасу. Позаимствовав чашу ужаса у Кьеркегора, он проливает ее и обнаруживает в быстро расплывающейся лужице (примерно так же, как гадалка по кофейной гуще) НИЧТО. Согласно Хайдеггеру, изначальный ужас делает для нас невыносимым все сущее, приоткрывая на мгновение не-сущее, и в конечном итоге силой выталкивает нас на дорогу к Бытию. Однако где нам до Хайдеггера? Восхищенно поаплодировав его высокому порыву, мы вернемся к своей, куда более скромной, задаче - составлению списка. По самой своей сути этот список бес-конечен, мы не завершим его, даже прибегнув к помощи друзей - или армий (ничто это не армия, не история армии, не ее вооружение, боевой дух, стратегические доктрины, победы и поражения - ну вот, с этим покончено). И даже сумей мы, ценой непомерных трудов, исчерпать все возможности, записать все это на бумаге, поименовать все, чем ничто не является, - все, вплоть до последнего, случайно закатившегося за дверь атома - предусмотрительно не забыв включить в перечень и самих себя, составителей перечня, - останется сам список. У кого там найдутся спички?
Но если мы не можем закончить, мы можем по крайней мере начать. Если сущее в каждом конкретном случае есть целокупность всех явлений, выказывающих его существование, то и ничто должно характеризоваться аналогично, в терминах его не-явлений, не-выказываний, его неисправимой склонности всегда и всюду опаздывать. Ничто есть то, что держит нас в ожидании (до бесконечности). Причем это отнюдь не «Чарли, моя радость», и это не была бы Мэри, имей я радость с таким именем, и не отсутствие радости, не обеспокойся я своевременно подбором и завоеванием таковой. И это не желтые портьеры, за которыми фавны обнимаются с астронавтами, за которыми кишит живая плоть, а быстрохвостые белки падают вверх на деревья. И смерть не ничто, и жизнелюбивые самосознающие существа («Не уходи покорно в добрый мрак»*) не ничто, так же как и сторонники противоположной точки зрения («Мечтая, чтобы меня не было» - говорит беккетовский Крапп своему «Сони»), Что могу рассказать я о насилии над Лукрецией, учиненном брутальным племянником Тарквиния Гордого? Только одно: на насильнике был плащ с рукавами реглан. Не бог весть что, но все же не ничто. Занесите это в список. Если вам нужны подробности, загляните в Шекспира. Вы сразу заметили анахронизм
[47]. Лорд Реглан жил гораздо позже обсуждаемого эпизода, однако ошибки тоже не ничто. Занесите это в список. За ничто ничего не купишь. Ничто не тешит душу. Какой восхитительный список! Как радостно сознавать, что все наши усилия неизбежно окажутся тщетными, абсолютно тщетными, и поставленная нами цель вечно будет манить издали, придавая смысл нашему существованию. Так поспешим. Живее. Ничто это не ножик.
РУКОВОДСТВО ДЛЯ СЫНОВЕЙ
(1) Бешеные отцы
(2) Отцы как наставники
(3) Верхом и т.д.
(4) Прыгучий отец
(5) Как приближаться к отцу
(6) Ыз
(7) Имена отцов
(8) Голоса отцов Образчик голоса,
А
В
С
(9) Клыкастые и т.д.
(10) Хирам или Саул
(11) Разномастные отцы
(12) Качание на коленке
(13) Словесная выволочка
(14) Падающий отец
(15) Пропавшие отцы
(16) Спасение отцов
(17) Половые органы
(18) Ямос
(19) «Ответственность»
(20) Смерть отцов
(21) Отцеубийство и подведение итогов
Бешеные отцы шастают по бульварам, периодически разражаясь воплями. Избегай их, или обнимай их, или делись с ними сокровеннейшими своими помыслами - толк один, вернее - никакого, ибо уши их глухи. Если их одежда сплошь увешана пустыми жестянками, а пена из уст их, подобная связке красных вареных раков, обильно струится по фронтальным жестянкам, налицо серьезное нарушение функций левого полушария. Буде, однако, они всего лишь рычат и гавкают (никаких жестянок, пена надежно упрятана в защечные мешочки), вы не погрешите против истины, заключив, что смятенное их состояние вызвано необходимостью жить в обществе себе подобных. Подойдите к подобному экземпляру вплотную, заткните ему брехало, поместив левую руку между шар- нирно соединенными элементами, и скажите: «Прости, пожалуйста». Если лай утихнет, не делайте поспешного вывода, что вас услышали, скорее всего данный экземпляр обуян эротическими фантазиями почти неправдоподобной правдоподобности. Дайте ему поупиваться некоторое время этими видениями, а затем врежьте по загривку ребром своей правой, покрытой загаром, ладони. Вторично скажите: прости, пожалуйста. Слова не проникнут в проросший хрящом мозг, однако при их произнесении ваше тело примет позу, выражающую, во всех странах и у всех народов, сожаление, - этот язык понятен даже отцам. Осторожно прикармливайте их крошками мяса, завалявшимися в кармане. Сперва подержите мясо перед глазами отца, чтобы он видел, что это такое, а затем укажите на его рот, чтобы он понял, что мясо предназначено именно ему. Как правило, после этого отец открывает рот. Если этого не случится, закиньте мясо ему в рот в промежутке между гавками. Если мясо не попадет в рот экземпляра, а ляжет, скажем, на верхнюю губу, снова долбаните его по загривку, после чего рот, как правило, разевается, и приставшее к верхней губе мясо благополучно следует по назначению. Ну а если все не так? Если все иначе? Если реальные события напрочь откажутся следовать моему сценарию? В этом случае вы не сможете сделать для бешеного отца практически ничего - ну разве что прислушаться к его бредятине. Если он возгласит: «Да катись ты, Д'Акоста!» - вы должны попытаться вскрыть код сообщения. Если он возгласит: «Злодеи убили коня твоего!» - запишите в свою записную книжку частоту употребления в этой фразе местоимения «твой» во всех его формах. Если он возгласит: «Свинина в сутане и свист в парусах да катись ты подальше!» - вспомните, что он уже предлагал вам однажды «катиться», а потому - скорее всего - это слово соотносится с
