Это приглашение Джим получил очень вовремя. Вся его светская жизнь за последние несколько месяцев состояла из единственной вечеринки, на которую его уговорил пойти знакомый ординатор. Они встречались с двумя медсестрами. Джим подозревал, что все это устроил доктор Фрэнкс, но все равно пошел. Весь вечер медсестры дули пиво и рассказывали, как они принимали участие в «специальных» занятиях студентов-медиков. Имелись в виду занятия по венерическим болезням, проходившие в госпитале дважды в неделю. Джим остался вполне доволен тем, как он справился с этой вечеринкой, хотя его приятель к концу напился вдрызг.

Он нуждался в общении. У него было чувство, словно он жил вполсилы слишком долго и успел к этому привыкнуть.

Кто бы мог подумать?

В конце концов мир не так уж плох.

Джим поднялся в Дом на Скалах и совершенно не удивился, что в дом никто не вломился и не утащил его приемник, гнилые доски пола и рваные обои. В это самое время Линда Маккей задергивала шторы в своей мансарде, хотя до вечерних сумерек было еще далеко. Она наполнила водой бак нагревателя, но принять ванну можно будет не раньше, чем через полчаса.

При свете настольной лампы она неторопливо разделась и облачилась в мягкий халат, местами совершенно поношенный. У нее были и другие халаты, но с этим она никак не хотела расстаться. Он воплощал для нее связь с прошлым. На нем она вышила свое имя — сколько лет назад это было? Давным-давно, в те наивные времена, когда она считала вышивку занятием, достойным внимания.

Она думала о Джиме Харпере. Он наконец нашел то, что ей пришлось подбросить на тропу, недалеко от его жилья.

И вовремя нашел, она уже стала удивляться, что же нужно сделать женщине, чтобы на нее обратили внимание в этом городишке.

Джим пришел на свидание раньше срока. У какого-то дизайнера возникла безумная идея создать беседку-пагоду, и сейчас она стояла на лужайке у моря, окрашенная в зеленый цвет и покрытая многочисленными надписями. В ней свободно гуляли дождь и порывы ветра. Джим стоял и дрожал на самом сухом кусочке пространства, какой смог найти под навесом. Кругом воняло мокрыми газетами и чем-то еще менее приятным.

Линда Маккей присоединилась к нему пятью минутами позже.

— Ну и вечерок мы выбрали, — сказала она, отряхивая складной зонтик. — Я решила прийти пораньше, чтобы ты не попал в неловкую ситуацию. А то Стива ты едва знаешь, а с Терри и вовсе незнаком.

Она имела в виду Терри Сакса, делового партнера Стивена Федака, совладельца автофургона, который они видели сегодня днем, и четвертого участника вечерней экспедиции. Джим чувствовал себя не в своей тарелке и надеялся получше разобраться в ситуации в течение вечера. Он все старался внушить себе, что как бы ни обернулось дело, для него все это не имеет значения. Что ему терять, в конце концов?

— А вот и Терри, — сказала Линда.

Он бежал к ним, съежившись под дождем. Его парусиновый пиджак был на размер меньше, а свитер под ним на размер больше, чем нужно. Спортивные тапочки вряд ли защищали его от луж на дорожках набережной, через которые он прокладывал свой путь. Маленький и щуплый, он был волосат, как мартышка.

Линда представила их друг другу. Капли дождя бриллиантами сверкали в его темных волосах. Терри Сакс был карманным изданием Фрэнка Заппы с огромными простодушными глазами. Руку Джима он пожал кратко и вяло.

Линда спросила его про автофургон.

— Он будет в ремонте, по меньшей мере, неделю. Нужно кое-что заменить.

— А как же ваш бизнес?

Он пожал плечами:

— Будем простаивать, пока просто не на чем перевозить оборудование. Завтра придется сделать несколько телефонных звонков.

Послышалось слабое «би-бип».

— Это Стив, — сказала Линда.

Переждав, пока утихнет очередной порыв ветра, они покинули навес. В этом убежище вновь могли хозяйничать пауки и старенькие привидения, которым было некуда больше податься.

Федак и средство передвижения ожидали их на стоянке, рассчитанной на десять машин, для сотрудников павильона. Когда-то эта площадка пустовала, потому что была обнесена заградительной цепью. Сейчас она стояла пустая из-за отсутствия сотрудников. Средством передвижения служил десятилетний «фольксваген», неумело выкрашенный темно-зеленой краской. Кто-то был настолько безалаберный, что начал было его переделывать и бросил. Об этом говорили пятна грунтовки и полосы шпаклевки, сквозь которые начала проступать ржавчина.

Все трое залезли внутрь: сначала Линда, потом Джим и последним Терри Сакс, который сел на переднее сиденье. Федак сразу рванул с места. Радио в машине работало слишком громко, и Терри пришлось почти кричать:

— А где Ким?

— Около девяти ей должен звонить приятель из Германии, — сказала Линда.

Он кивнул и стал смотреть вперед.

Федак круто развернул «фольксваген», и они покинули стоянку. В машине было невозможно разговаривать: слишком громко играла музыка. Впрочем, двигатель грохотал ничуть не меньше. На заднем сиденье было так тесно, что Джим чувствовал дыхание Линды на своей щеке.

Они ехали вдоль побережья, удаляясь от города и Дома на Скалах. По этой дороге Джим впервые прибыл в город на автобусе. В этих местах полоса пляжа становилась шире, к морю подступали поля. За несколько минут им попались на дороге три-четыре указателя стоянок для трейлеров и жилых автофургонов. Один указатель был замотан брезентом. Владельцы остальных, очевидно, полагали, что достаточно запереть ворота стоянок — и всем станет ясно: наступил мертвый сезон.

По мере удаления от города начались помехи трансляции, и Федак настроился на другую волну. Они свернули на проселочную дорогу, уходившую от моря в сторону пустоши.

Пивная, до которой они добирались около получаса, представляла собой низкое каменное строение. Двор, обнесенный стеной, служил стоянкой для машин и освещался единственным прожектором. Вокруг расстилалось целое море вереска, который пропал, как только Федак выключил фары машины. Они вылезли, отряхнулись и пошли в пивную. Насколько Джим успел заметить, кругом на пустоши не было видно ни одного огонька.

Спустя пять минут Джим сидел за столиком у большого очага. Он уставился в кружку с портером и лихорадочно придумывал, что бы такое сказать.

Линда оставила его одного в незнакомой компании и пошла разыскивать дамскую комнату в этом доме, который когда-то был частью фермы. Джим оказался бы в щекотливом положении, спроси его Федак про их с Линдой предполагаемую старинную дружбу. Поэтому он задал вопрос первым:

— Каким бизнесом вы занимаетесь?

— Чистим с помощью пара, — сказал Терри Сакс. Он ближе всех сидел к огню, и от его одежды шел пар. — Мы потратили все наши сбережения, чтобы купить оборудование и фургон.

— Двигатели машин и всякое такое?

— Кухни в гостиницах, — сказал Федак, сделав видимое усилие, чтобы говорить спокойно. — В щелях и закоулках за сезон скапливается столько дерьма, что вычистить все можно только порошком и паром под давлением. В противном случае санинспектор грозит закрыть заведение. Такую работу только в мертвый сезон и делать. Мы приезжаем и вычищаем все хозяйство. Отвратная работенка.

— Приносит доход? — поинтересовался Джим.

— Почти нет. То оборудование ломается, то фургон встанет. А без фургона мы не можем перевезти баки и компрессор.

Как выяснилось, и Стив, и Терри работали в фирме Боба Макэндрю, которая разорилась. Макэндрю первый открыл в этой части побережья несколько залов с игровыми автоматами еще в те времена, когда видеоигры считались дорогой и бесперспективной игрушкой. За пять лет он развернулся, но потерял все в течение шести месяцев в конкурентной борьбе с японцами. По какой-то необъяснимой причине эта неудача подняла его во мнении большинства жителей города. Благодаря своим трудностям он стал героем.

— Когда дело было на полном ходу, — сказал Федак, — на него работало почти сто двадцать человек. Сейчас они в основном разъехались по разным местам. Если вы, гуляя по набережной прошлым летом, встречали кого-нибудь моложе шестидесяти, можно считать, что вам крупно повезло.