Она улыбнулась чуть виновато:

— Ты угадал.

Шагая вдоль берега, Джим с облегчением заметил, что небо проясняется. Дождь так и не пошел. Когда он достиг своей тропы и стал подниматься к Дому на Скалах, он достал из кармана резиновый мячик и начал методично сжимать его в левой руке.

Его жилище начинало потихоньку приобретать вид обжитого. Дня через два после того, как он поселился в Доме на Скалах, Джим предпринял осторожную экскурсию на верхние этажи. Он выяснил, что не только ванной можно пользоваться, но и нагреватель воды был в исправном состоянии. Спустя два часа после возвращения он помылся, переоделся в чистое и почувствовал себя так бодро, как с ним давно уже не бывало. Из своих запасов он достал две желтые таблетки и одну белую, запил их водой из-под крана, раздумывая, сколько времени уйдет на то, чтобы вернуться в прежнюю форму. Он пожалел, что так глупо пренебрегал лечением. В конце концов, доктор Фрэнкс знал, что делает.

Джим решил, что может позволить себе пригласить Линду на обед в кафе «У Спенсера». Это, конечно, не отель «Ритц», но и они не Ротшильды. С такими мыслями Джим снова отправился к дому Приоров, предварительно совершив очередной визит в банк. Звонки на дверях не были снабжены никакими табличками, и Джим позвонил наугад. Минуту спустя он стоял лицом к лицу с Ким Приор.

— Выходной? — спросил Джим.

— Полвыходного, но все же лучше, чем ничего. Вы ищете Линду?

— Да. Она дома?

Ким Приор отступила назад, чтобы впустить его в дом. Она была в джинсах и старом свитере, что мало походило на деловой костюм банковской служащей.

— Она вышла по делам, но не надолго. Если хотите, можете подождать ее наверху.

— Разве это не будет нарушением внутреннего распорядка?

Ким Приор улыбнулась:

— Нет никакого внутреннего распорядка. Идемте, я вам открою.

Она взяла ключ в шкафчике на кухне, и они поднялись на два пролета по лестнице, покрытой ковром. Джим поинтересовался:

— Она не будет против?

— Раз это вы, не будет. Видели бы вы выражение ее лица, когда я сказала, что вы прибыли в город.

— Когда это было? — спросил Джим. Ему показалось, что он утерял нить разговора.

— Линда просила меня караулить вас в банке и тут же дать ей знать, когда вы появитесь. Наверное, мне не надо было этого говорить. Хотя, по-моему, это уже не имеет значения. Я так поняла, что вы давно знаете друг друга.

Голос Ким отозвался эхом на лестнице.

— Да, примерно так, — сказал Джим.

Они добрались до узкой двери со стеклянным окошком на верхней площадке. Похоже, все ковры в доме были новые, а вся столярка старая, но свежевыкрашенная белой краской. Она открыла дверь и отступила назад:

— Мне пора бежать. Увидимся позднее.

За дверью была узкая лестница, ведущая в мезонин. Джим начал медленно подниматься. Он здорово нервничал, хотя знал, что в доме никого нет. Лестница заканчивалась квадратной площадкой без окон. Сюда выходили две двери. За первой оказалась спальня, почти все пространство которой занимал двуспальный диван с розовым покрывалом и деревянный комод, задвинутый под скат крыши. С подушки на него сердито смотрел одноглазый плюшевый мишка неопределенного возраста. Джим не стал заходить в эту комнату, прикрыл дверь и пошел осматривать другую.

Гостиная, чистая и довольно симпатичная, являла собой странную смесь стилей, впрочем, как любая меблированная комната. Его взгляд сразу привлек компьютер-«ноутбук», который стоял на письменном столе рядом с телефоном.

Он обошел старенькую софу, чтобы взглянуть на него поближе. Линда говорила, что некогда работала в компьютерной фирме, наверное, он остался с тех времен. Машина была классная, производства какой-то французской фирмы, названия которой он даже не слыхал.

Пока он осматривал компьютер, зазвонил телефон.

Джим колебался, брать ли трубку, телефон все звонил. Наконец, на четвертый сигнал Джим решился и снял трубку. Не зная, что отвечать, он просто сказал:

— Алло!

Но линия была странно мертвой, и поначалу он услышал лишь отзвук собственного голоса на фоне шипевшей пленки магнитофона, так ему показалось.

— Пожалуйста, подключите модем, — неизвестно откуда раздался синтезированный голос. Просьбу повторили по-французски и по-немецки.

Джим включил монитор. Когда шестидюймовый экран загорелся зеленоватым светом, он подключил телефон к компьютерному модему. Отступив назад, он стал наблюдать, как машина оживает.

На загрузку информации ушло меньше минуты, экран потрескивал, по нему мелькали какие-то значки. Наконец, все прояснилось. Джим сел на гнутый стул у экрана и прочитал:

Какой пароль могла выбрать Линда? Люди обычно используют в качестве пароля самые простые слова: собственное имя, номер телефона, кличку собаки. Но он не настолько хорошо знал Линду, чтобы сразу догадаться.

Похоже, он ее вообще не знал.

Джим напечатал ее имя. Изображение пропало с экрана. Джим было подумал, что угадал с первого раза. Повезло!

Но через несколько секунд он понял, что запустил какую-то секретную подпрограмму, которая стерла файл из памяти компьютера. Какие бы кнопки он теперь ни нажимал, на экране не появится ничего нового.

Джим выключил компьютер и положил трубку на рычаг.

Если ему повезет, она не узнает, что он здесь был.

Уже месяц сидела Одри Эллис за стойкой администратора в клинике Леди Делисл. Но только теперь она освоилась со своими обязанностями. Главное, вести дела так, чтобы врачи устраивали как можно меньше хаоса в расписании. Для этого пришлось какое-то время наблюдать за тем, кто как работает. Доктор Симз, которая возглавляла клинику и была самым высокооплачиваемым специалистом отделения, требовала от других точности, хотя сама вечно опаздывала и никогда не записывала, кто на какое время у нее назначен. Все равно с ней было проще иметь дело, чем с доктором Фрэнксом, который где-то пропадал целыми днями, а Одри приходилось извиняться за него перед пациентами.

У нее был маленький кабинет-приемная с раздвижным окошком, но она предпочитала сидеть за столом в холле, где были расставлены кресла и искусственные растения. Клиника занимала отдельное здание, построенное 10 лет назад, — мини-комплекс сборных конструкций, увенчанных крышей, которая протекла в первый же год. Клиника стояла на задворках главного здания больницы, которое было построено 150 лет назад под городскую богадельню. Мимо вечно сновали фургоны с грязным бельем. По прошествии четырех недель на новом месте Одри стала глядеть на клинику как на свой второй дом. Пройдет еще недели четыре, и ты совсем тут освоишься, уговаривала она себя.

Ничего тревожного или необычного здесь не происходило. Большинство пациентов, с которыми она общалась каждый день, выглядели настолько нормально, что запоминались с трудом. Все было точно так, как описывала Адель, та девушка, что работала на этом месте прежде, а потом ушла в декрет. Несмотря на это, Одри целыми днями чувствовала себя не в своей тарелке. Дважды она отдавала свой старенький «воксхолл» в мойку машин, которую организовали несколько постоянных пациентов клиники. И оба раза после этого перед поездкой тщательно проверяла багажник. Ей никак не удавалось избавиться от мысли, что один из них скрючился в багажнике, с усмешкой дожидаясь, когда она приедет домой и выключит фары у подъезда. В конце концов, откуда же берутся такие сцены в кинофильмах, если не из жизни?

— Мне нужно повидать доктора Фрэнкса, — сказал кто-то, и Одри, вздрогнув, подняла глаза. Она даже не слышала, как этот человек подошел.