Выстроившись в ряд, косатки рыщут в поисках добычи. Эти хищники, обитающие во всех морях Мирового океана, — самые крупные, самые красивые и самые умные из дельфинов.
Чем больше на нашей планете самых разных видов растений и животных и чем больше люди, населяющие ее, отличаются друг от друга, тем больше на ней жизни. Чем больше мы уничтожаем ботанических и зоологических видов и чем больше стандартизируем культуры народов, тем ближе мы к смерти. Кауашкары, наверное, уже слишком малочисленны — и слишком отчаялись, так что они не могут не исчезнуть. Но другие формы жизни цветы, зверей, самобытные культуры — можно спасти на благо всех.
Я думал, что раз-другой вырвусь из Антарктики, чтобы навестить отряд Мишеля Делуара и Бернара Дельмота на архипелаге, но не смог этого сделать. Слишком много неожиданностей — приятных и неприятных — подстерегало нас у паковых льдов. Теперь меня, как и Филиппа, тянет снова встретиться с необычным и непростым миром островов и проливов архипелага Огненная Земля. Нам придется зайти и в Пуэрто-Эден за группой Делуара — Дельмота.
Но пока «Калипсо» стоит в доке Пунта-Аренас, Филипп хочет обследовать окрестности, чтобы установить, нет ли поблизости индейских поселений.
Шлюп «Райо»
Наконец все готово к этому походу. Филипп нанял рыболовный шлюп «Райо», который под парусами может развивать скорость в три с половиной узла; кроме того, на шлюпе установлен запасной дизельный двигатель, позволяющий ему развивать больше пяти узлов. Это небольшое, скромное и бесшумное, одним словом, совершенно «эколо-гическое» судно.
На шлюпе пойдут Альбер Фалько, Ги Жуа, Райомон Коль, Колен Мунье, Иван Джаколетто, Кристиан Бонниси и Франсуа Дорадо. Вся эта команда выходит в поход из Пуэрто-Оуэна. Ги Жуа первым делом прикрепляет к верхушке мачты огромную антенну — отряду нужна радиосвязь. Бонниси и Фалько сразу же принимаются разбирать насос, который вот-вот выйдет из строя. Колен Мунье берет на себя осмотр парусов — его кислая улыбка по окончании этого обследования достаточно красноречиво говорит о том, что они не совсем новые…
Во времена своего расцвета индейцы, жившие на крайнем юге Америки, были полными хозяевами необъятных просторов воды и островов. Европейцы — первооткрыватели этого района — не могли даже мысли допустить, что первобытные люди способны преодолевать на своих гребных лодках такие значительные расстояния: мало того, что в этих краях часто штормит, здесь еще невероятно трудно ориентироваться в лабиринте бесчисленных островов и проливов. В XVIII веке отец Гарсиа Марти считал, например, что коренное население состоит из многочисленных обособленных групп, населяющих берег того или иного острова. Так, он говорил о племенах «кайлен», «тайатаф», «лечелейеск», «I уэмал», «печерей» и т. д. А на деле это были все те же морские кочевники, которые преспокойно проделывали между островами архипелага путь в сотни миль. В зависимости от времени года они уходили на какой-нибудь известный только им островок (где их ожидали оставленные ранее остовы хижин), а потом, в определенный срок, возвращались в бухту, из которой ушли. Филипп и его товарищи хотят побывать хоть на некоторых из этих островов и проливов.
Однако люди предполагают, но… не всегда располагают. Вечером того же дня, когда «Райо» вышел в море, Ги Жуа поймал по рации тревожные новости: получен приказ вернуться в порт, поскольку ни одно судно не имеет права плавать в этих водах без официального лоцмана — здесь рядом проходит граница с Аргентиной. В случае конфликта в этих проливах будет базироваться чилийский военный флот, глубина проливов является военной тайной. [44]
Филипп решает не обращать на этот приказ никакого внимания и продолжает путь, соблюдая полное молчание в эфире. Однако не мешает все-таки уйти подальше от острова Доусон, где размещается военная база.
Но что может шлюп, идущий со скоростью пять узлов (в лучшем случае), против целого сторожевого подразделения чилийского национального флота? В ту минуту, когда «Райо» пытается развернуться, чтобы войти в узкий пролив, появляется быстроходный военный катер. Со страшным ревом разрезая поверхность моря, он несется прямо на шлюп с наведенными на него пулеметами. Катер останавливается в самый последний момент, взбив за кормой мощную струю. Офицер отдает в мегафон приказ шлюпу следовать за ним в порт — и на этом «пиратская» экспедиция Филиппа заканчивается.
«В порту офицеры, — рассказывает Филипп, — очень приветливо, что совершенно не соответствовало грозному виду катера, предложили нам выпить кофе. Нам объяснили, что теперь все чилийские проливы являются запретной зоной. Открыт только Магелланов пролив, которым пользуются суда всех стран мира.»
Неудача экспедиции Филиппа послужила нам уроком. Что ж, остается только присоединиться к отряду Делуара — Дельмота и поработать несколько недель в Пуэрто-Эдене с живущими там индейцами. А «Калипсо» встанет там в порту на якоре. На этом наша экспедиция и закончится. Возможно, нам еще удастся разок-другой выйти в море на зодиаках, обманув бдительность наших милых военных. Но сделать это будет нелегко.
Заблудившись в лабиринте
(«Дневник» Мишеля Делуара)
«7 марта. Мы снова в Пуэрто-Эдене после трехнедельного перерыва. Со дня на день ждем прихода „Калипсо“. Отдыхая в Вальпараисо, мы узнали о неудачах, постигших наших товарищей в Антарктике, потом о срыве экспедиции „Райо“. Теперь Паша и Филипп направляются к нам.
Иногда проливы архипелага заводят в тупик; изучение этих тысяч островов и проливов еше не полностью завершено.
Похоже, они с нетерпением ждут знакомства с индейцами. Думаю, что благодаря помощи доктора Клэр-Василиадиса мы проделали основательную подготовительную работу. Однако надо еще уточнить многие подробности образа жизни и верований народа каноэ.
От Вальпараисо до Пуэрто-Эдена мы добрались с большими трудностями. Чилийский морской флот, до сих пор относившийся к нам внимательно и предупредительно, стал вдруг чинить препятствия. Причина их ясна: закончились выборы, доктор Альенде переизбран на пост президента республики, но по всему чувствуется, что он не хозяин положения. Если должен произойти военный переворот, как думают многие (несмотря на традиционную „лояльность“ чилийской армии), морякам не до участи двадцати семи кауашкаров и пяти человек из отряда Кусто!
Боюсь, как бы политическая ситуация не помешала нам продолжить работу.
Мишель Делуар высаживается с зодиака на небольшой галечный пляж. Кауашкары оставили здесь остовы хижин, в следующее посещение им останется только натянуть на них несколько шкур.
По всему архипелагу встречаются такие нагромождения пустых раковин. Бросать раковины от съеденного моллюска в воду категорически запрещалось — это было табу у кауашкаров.
Трудно предугадать, до чего могут дойти репрессии в случае государственного переворота.
Как бы то ни было, несмотря на препятствия, чинимые флотом, мы в Пуэрто-Эдене. Здесь мы с радостью вновь встречаем доктора Клэр-Василиадиса, и индейцы принимают нас дружелюбно. Для них политическая ситуация не имеет никакого значения. Они вне всякого традиционного разделения на социальные и идеологические группировки. Они просто живут — да и сколько им еще осталось жить?
8 марта. Разглядывая кауашкаров, я замечаю, что у них почти нет растительности на лице. Такое впечатление, будто они гладко выбриты, — целые часы они посвящают выдергиванию волос. У меня это вызывает изумление. Может быть, это остатки былого франтовства. По словам капитана Фицроя, в его времена они выдергивали себе волосы по всему телу, и только на голове оставляли густую и длинную шевелюру, какой сейчас у них уже нет. Кстати говоря, раньше женщины носили волосы короче, чем мужчины: они обрезали их на уровне ушей с помощью заостренной раковины.
