Выросший в атмосфере безделья и пересудов Илья Ильич, в общем-то милый, добрый и мягкий человек, оказывается неспособным проявить волю, отстоять свои жизненные идеалы. Единственная попытка подняться с дивана — это его любовь к Ольге Ильинской. Но при этом Гончаров ставит своего героя между двумя женщинами. Ольга Ильинская — это молодая и не лишенная женского самолюбия девушка. Она окружена в романе ореолом поэзии (ветка сирени, музыка и т. д.). Любовь к ней требует от Ильи Ильича напряжения духовных и душевных сил. Вторая женщина — Агафья Матвеевна Пшеницына — окружена совершенно иной атмосферой («обнаженные локти», кулебяки, мягкие перины и т. п.). Одна выдвигает строгие требования и зовёт за собой — всё выше и выше, другая ничего не требует, любит и ублажает. Как всегда, Гончаров говорит о способности человека выполнить своё предназначение, о чувстве долга, которое требует усилий и воли. Чтобы выполнить свой долг, нужно проснуться. Но не проще ли окончательно заснуть, так чтобы отмахнуться, как от мух, от укоров совести? В славянской мягкой натуре Обломова совершается страшная, никому не видная борьба. Хотя его жизнь ничем не приметна и все события в ней микроскопичны, в нём происходит драма шекспировского масштаба… Быть или не быть — вот в чём вопрос! Жить настоящей полноценной жизнью, ежедневно подводить итоги своего нравственного развития, идти вперёд или заснуть и жить

в мире своих собственных иллюзий? Эта борьба кончается тем, что Обломов остается с Агафьей Матвеевной Пшеницыной в ее маленьком домике на Выборгской стороне. Это своеобразная петербургская Обломовка. Здесь тоже господствует культ еды и сна, и еще при жизни своей Илья Ильич становится духовным мертвецом.

Первые отклики на выход романа одновременно дали симбирский адвокат и журналист Н. Соколовский («Отечественные записки», 1859, № 5) и критик-демократ H.A. Добролюбов. Еще до выхода в свет статьи Добролюбова «Что такое обломовщина?» Н. Соколовский первым поставил Илью Обломова в ряд «лишних людей» — и обратил внимание на необходимость анализа социальной стороны романа. Добролюбов исчерпывающе рассмотрел явление обломовщины, проецируя его как на современную социальную ситуацию (крепостное право), так и на особенности личностной психологии человека. Критик сумел понять громадный обобщающий смысл «Обломова» и возвёл гончаровский роман в «знамение времени»: «История о том, как лежит и спит добряк-ленивец Обломов и как ни дружба, ни любовь не могут пробудить и поднять его, — не бог весть какая важная история. Но в ней отразилась русская жизнь, в ней предстает перед нами живой, современный русский тип, отчеканенный с беспощадною строгостью и правильностью, в ней сказалось новое слово нашего общественного развития, произнесенное ясно и твердо, без отчаяния и без ребяческих надежд, но с полным сознанием истины. Слово это — обломовщина; оно служит ключом к разгадке многих явлений русской жизни, и оно придает роману Гончарова гораздо более общественного значения, нежели сколько имеют его все наши обличительные повести. В типе Обломова и во всей этой обломовщине мы видим нечто более, нежели просто удачное создание сильного таланта; мы находим в нем произведение русской жизни, знамение времени». Вместе с тем статья Добролюбова — образец глубокого эстетического анализа, чем молодй критик поразил автора «Обломова», писавшего: «Да как же он, не художник, знает это?… Такого сочувствия и эстетического анализа я от него не ожидал, воображая его гораздо суше». В самом деле, Добролюбов проявил редкостное эстетическое чутьё и впервые после Белинского начертил едва ли не исчерпывающий творческий портрет Гончарова: «В… уменье охватить полный образ предмета, отчеканить, изваять его — заключается сильнейшая сторона таланта Гончарова. И ею он превосходит всех современных русских писателей. Из нее легко объясняются все остальные свойства его таланта. У него есть изумительная способность — во всякий данный момент остановить летучее явление жизни во всей его полноте и свежести и держать его перед собою до тех пор, пока оно не сделается полной принадлежностью художника… у одних все подчиняется чувству пластической красоты, у других по преимуществу рисуются нежные и симпатичные черты, у иных во всяком образе, во всяком описании отражаются гуманные и социальные стремления и т. д. Ни одна из таких сторон не выдается особенно у Гончарова. У него есть другое свойство: спокойствие и полнота поэтического миросозерцания. Он ничем не увлекается исключительно или увлекается всем одинаково. Он не поражается одной стороною предмета, одним моментом события, а вертит предмет со всех сторон, выжидает совершения всех моментов явления и тогда уже приступает к их художественной переработке. Следствием этого является, конечно, в художнике более спокойное и беспристрастное отношение к изображаемым предметам, большая отчетливость в очертании даже мелочных подробностей и ровная доля внимания ко всем частностям рассказа».

Но социальный портрет Обломова — это далеко не всё. С другой стороны, поскольку в романе действуют коренной русский человек (Обломов) и полунемец (Штольц), также несомненно, что романист сконцентрировал свое внимание не только на социальной проблеме обломовщины, но и на коренных проблемах русского национального менталитета. Ведь Гончаров, наряду с Пушкиным, Гоголем, Тургеневым, Толстым, Достоевским, — один из наиболее выдающихся наблюдателей феномена национального характера. «Обломов» и «Обрыв» представляют собою целую энциклопедию русских типов, а «Фрегат «Паллада»» демонстрирует незаурядные способности писателя мгновенно и точно схватывать существо национального характера в самых незначительных бытовых проявлениях. Национальное у Гончарова объясняет поведение человека едва ли в меньшей степени, чем социальное. Для Добролюбова, который подчинял своё эстетическое чувство общественной позиции, Обломов прежде всего — чисто социальный тип, классический носитель обломовщины, олицетворение неподвижности, косности да и элементарной лени. Но в те же самые годы в Обломове критика увидела и другие черты. Так, для A.B. Дружинина гончаровский Обломов — национальный и эстетический тип, герой созерцательно-поэтического склада, милый и симпатичный человек. В Илье Ильиче Дружинин видит много положительного, истинно поэтического. Он первым подметил, что Гончаров поистине любит своего героя и не только критикует его, но и любуется им.

Размышление о достоинствах и противоречиях русского характера в «Обломове» оттенены параллелью Ильи Обломова с русским немцем Андреем Штольцем. Гончаров, питавший определенные симпатии к англичанам, отразил вслед за другими русскими писателями реальную ситуацию в России, где «западный элемент» чаще всего был представлен именно немцами, составившими особую этнокультурную группу под названием «русские немцы».

Большую роль играл при этом личный опыт писателя, чья жизнь прошла в Поволжье и Петербурге — двух регионах традиционного поселения русских немцев. В какой-то степени русские немцы, оказались даже причастны к воспитанию Гончарова. В одной из своих автобиографий он писал: «Здесь у жены священника, немки, принявшей Православие, он положил основание изучению французского и немецкого языков». Очевидно, уже в этот период, на Волге, писатель увидел образцы «немецкого воспитания», основанного на привитии привычки к упорному и энергичному труду, а также к нравственной самостоятельности личности, к ответственности, долгу. Сильные стороны этого воспитания не могли не броситься в глаза и не служить постоянным фоном для размышлений об обломовщине, размышлений, начавшихся очень рано. Это воспитание названо Гончаровым «трудовым, практический воспитанием».

Писатель хорошо знал жизнь русских немцев ещё и потому, что их было достаточно много на всем его последующем жизненном пути: в университете, на службе, в кругосветном плавание, даже среди родственников (по линии жены его брата, H.A. Гончарова). Особенно большое место в этом ряду занимают «остзейцы», которых Гончаров наблюдал во время своей службы в Петербурге, а впоследствии, в период летнего отдыха в течение нескольких лет, в Прибалтийском крае. На эти впечатления накладывались другие — непосредственно от Германии, куда он впервые попал в 1857 году. Из всего этого вырабатывались представления писателя как о немецком национальном характере, так и о роли которую играют в русской жизни немцы.