— Я сейчас вызову полицию, — сказал хозяин неуверенно, — ребята, перестаньте.

Кто-то передразнил его, все расхохотались. Один, рослый и бритый наголо, прижимал к себе девушку, она отбивалась. Но при этом незнакомый байкер смотрел на Криса, в упор, словно ждал, когда он вмешается. Крис снял свои очки и встал. За ним поднялся Джимми. На него Крис не очень рассчитывал, несмотря на все тренажерные залы, Грэмм не умел драться и ужасно боялся повредить руки. У него это было на уровне рефлекса, с которым справиться он не мог. В любом случае у Харди был нож, но он был уверен, что у этих ребят может быть кое-что и похуже.

— А ну отпустите ее, козлы, — сказал он негромко, но звучно. В закусочной тут же воцарилась тишина, все смотрели на него, в синих глаза девушки стояли слезы. Бритоголовый тут же отшвырнул свою жертву, словно это был кусок пенопласта, девушка отлетела в угол и охнула от боли.

— Ты кто такой? — спросил бритый Криса лениво, — смотрите ребята, какой-то пидор из Европы будет нам указывать. Я тебя не знаю, говнюк и делать буду, что хочу.

Он неторопливо направился к Крису, в руке его сверкнул нож.

— Держите девку, ребята, — предупредил он. Один с огромным брюхом и соломенной бородкой, схватил официантку за руку и дернул ее вверх. Она застонала. Над ухом Криса тяжело задышал Джимми.

— Уйди — сказал Харди сквозь зубы. — отойди в сторону.

Как всегда перед дракой его сознание обострялось, как от понюшки кокаина, все краски становились ярче в несколько раз, звуки делались просто оглушительными, он чувствовал множество запахов, слабый аромат кофе и булочек, запах пота и страха, исходивший от хозяина, запах бензина и кожи от курток байкеров, пивной дух, которым несло от всей компании, только не от главаря, от него пахло чем-то чистым и холодным, Крис подумал, что так может пахнуть глыба льда.

Он достал нож, лезвие выскользнуло из чехла с той завораживающей масляной легкостью, которую он так любил. Бритый усмехнулся.

— Смотри, какая у нас игрушка. Видели, парни? Только не лезьте, один на один.

Белое лезвие сверкнуло у Криса перед глазами, он отскочил. Ему не было страшно, только весело. Ему казалось, что кровь пузыриться в его теле, как шампанское. Он сделал ответный выпад, его противник увернулся.

Грэмм смотрел, как Харди двигается, легко и гибко, и от страха и возбуждения у него стучало в висках.

— Ну давай, давай, — подбодрил Крис своего соперника, — что-то ты какой-то вялый, я начинаю скучать.

Бритый ощерился, словно это незначительное замечание действительно привело его в настоящую ярость, он с пугающей скоростью кинулся к Харди, но тот снова ушел от удара, с легкостью свивающейся в кольца змеи. И тут же оказался сбоку, его нож легко распорол кожаную жилетку противника и полоснул его по ребрам. Бритый взвыл от ярости и боли. Кровь капала на пол.

— Я тебя, убью, сука. — что он сделал, Джимми не понял, но в ту же секунду они оба оказались на полу. Главарь прижимал Харди к каменным плиткам, силясь дотянуться ножом до горла, Крис удерживал его руку. Наконец он резким рывком, Джимми видел, как выступили жилы у него под кожей, скинул с себя противника, и тот оказался на лопатках, нож отлетел в сторону. Крис сидел на бритоголовом верхом, держа свой нож у его горла.

— Я могу прирезать тебя, как свинью. — сказал он. — Я, пожалуй, это и сделаю.

Лежащий молчал, сверля взглядом Харди. Судя по всему, этими угрозами его было не сломать. И Крис это понял. Он видел, что друзья проигравшего уже тихо приближаются к нему, у кого-то был кастет, у кого-то нож, кто-то достал велосипедную цепь. Харди усмехнулся внезапно, от этой усмешки, безумной и жестокой, у Джимми сердце остановилось, и внезапно коротким движением распахнул на бритоголовом жилетку, надетую прямо на голое тело.

— Я тебе оставлю свой знак. — сказал он, — Знак Пернатого Змея.

Джимми хотел заорать «Крис, не надо!» ему чертовски не хотелось видеть, как Харди полосует тут этого парня, но не успел. Крис положил нож рядом и просто прижал ладонь к груди поверженного противника, чуть пониже левого соска. Все стояли, замерев и глядя во все глаза. От ладони Криса потянулся серый дымок, ужасно запахло паленым мясом. Бритый заорал от боли, пытаясь скинуть с себя Харди. Джимми смотрел, его мозг отказывался смириться с увиденным, на него напал какой-то ступор. Крис подержал ладонь еще несколько секунд, пока его жертва внезапно не замолчала. Глаза у бритого закатились, изо рта потянулась нитка слюны, голова стукнулась об пол с омерзительным звуком, напомнившим Джимми треск раскалываемого ореха. Крис отнял руку и встал. Подобрал нож. Посмотрел на остальных.

— Пошли вон, — негромко произнес он, — пока живы.

Через секунду в баре остались Джимми, Крис, девушка, хозяин и неподвижное тело. Харди подошел к официантке, которая сидела на полу, куда ее уронил исчезнувший брюхач, и протянул ей руку.

— Ты в порядке? — Спросил он. — Вставай.

Девушка, не отрывавшая от него расширенных глаза взялась за его руку так, как будто это была раскаленная ручка сковородки, но она должна была прикоснуться к ней. Харди легко поднял ее на ноги.

— Сколько мы вам должны? — спросил он негромко. Джимми понял, что он хочет своими простыми обыденными вопросами привести ее в чувство.

— Сейчас посчитаю, — механически ответила девушка.

— А с ним чего делать? — спросил хозяин так же механически.

— Полейте его водичкой, — посоветовал Джимми, у которого вдруг развязался язык, — очухается — уйдет.

Крис подошел к лежащему на полу бритому. Внезапно он произнес хрипло, вглядываясь во что-то с неподдельным ужасом:

— Джимми, пойди-ка сюда.

Грэмм подошел на левой стороне груди лежащего был ужасный багровый ожог — отпечаток ладони. Гитариста аж замутило от вида изуродованной плоти. А на левой какой-то неизвестный искусник во всех подробностях вытатуировал распятие. Тот самый крест, который Крис подарил Стэну. Крест Диего Эрерры. Крис смотрел именно на него.

— Пошли отсюда, — сказал Джимми, он вынул из бумажника первую попавшуюся купюру, вроде это было пятьдесят долларов и положил на стойку. Потом потянул Криса за собой.

Когда они уже отъехали в полном молчании миль на десять, Крис внезапно сказал.

— Только не говори Стэну. Ничего ему не говори, понял. Мы просто катались.

Джимми кивнул.

Напрасно я думал, что все закончилось. Вчера позвонил Хайнц и попросил меня явиться и расписаться о своем прибытии. Дело будет продолжаться, пока не найдут убийцу. Продолжаться будут и допросы. Завтра я опять должен буду с ним беседовать. Когда я сказал об этом Крису, он помрачнел. Он, видимо, тоже рассчитывал легко отделаться. Кажется, его уже даже не радует счастливый конец истории с «Вистой». Но он задумал бороться с неприятностями своим обычным способом. Уйти в работу с головой, готовить новый проект. Требует, чтобы я писал тексты, оставшись один, я налил себе бренди, взял пачку сигарет, ручку, лист бумаги и сел за стол — не понимаю, как ему удается переложить на музыку и спеть то, что я сочиняю. Обычно работа строиться в группах по-другому. Пишется музыка, и под нее затем подгоняются слова. Вот уж действительно нетривиальный творческий союз. Я просидел часа полтора. Без толку. В голову не шло ничего, кроме воспоминаний о кофе с суайтэ у господина Говарда. Вроде бы он был солидный серьезный человек, что это за смехотворное увлечение африканскими панацеями. Я закрыл глаза и представил себе его лицо, с синими, пристально смотревшими на меня глазами, то, как он осторожно откупоривал бальзам и отмерял порцию для каждой чашки. Дьявольское зелье. Помогает перенести любые страдания. Мне показалось, что я чувствую сладковатый запах бальзама. Мне стало жарко. Словно кровь нагревалась внутри тела. Я отхлебнул бренди. В голове был туман. Я наклонился над столом и размашисто написал на листе заглавие «Напиток Господина Говарда». На том дело и кончилось. Ничего более вразумительного я сотворить не мог. Мне пришла в голову идея пойти купить книжку о культуре центральной Африки. Идея была заманчива, если не считать того, что нужно было вызвать Бобби, иначе Крис снова будет в ярости. Звонить Бобби и просить отвезти меня в книжный магазин мне не хотелось. Можно было правда совместить полезное с ненужным и заехать по дороге в какой-нибудь магазин под предлогом, что мне необходимо приобрести кое-какие личные вещи, потом отправиться с ним пообедать куда-нибудь. Мне было искренне жаль шофера. Не знаю, было ли ему комфортно сидеть со мной за одним столом. Несмотря на то, что Харди за последние три месяца накупил мне такое количество барахла при посредничестве Марты, что я и половины из него припомнить не мог, мой гардероб был в плачевном состоянии. Черное пальто и джинсы, водолазка и три рубашки, это все, чем я преспокойно обходился. Харди постоянно подвергал критике мои эстетические пристрастия, напоминал мне о золотых пряжках и кольце, которое я надевал исключительно по его требованию, поскольку всегда глядя на него вспоминал нелепый перстень одного из знакомых отца, который он любил демонстрировать окружающим, картинно размахивая у себя перед носом рукой. Он уверял, что это подарок представителя старинного французского рода, к которому якобы принадлежал легендарный Жиль де Рец. Отец иронически щурился и добавлял к этому: