— В этом паршивом маленьком приюте в Маниле, в этой дыре, куда ты упек его от греха, чтобы газеты не пронюхали и не раструбили об этом…
— Замолчи, или я…
— Изможденный, вечно пьяный, гниющий заживо…
— Еще слово, и я дам тебе отведать ремня, что мне следовало сделать много лет назад.
— Ты? Ты недостаточно силен, отец.
Саймон увидел, как глаза его отца расширились, и понял, что в следующее мгновение отец ударит его. В его ушах поднялась и завибрировала какая-то звуковая волна, заглушая все другие шумы реального мира. Потом началось что-то совсем странное, чего он никогда не испытывал прежде. На мгновение он почувствовал себя невыразимо слабым, слабым до того, что едва не рухнул на пол. Однако в следующую секунду по его телу прокатилась оживляющая волна силы и энергии, словно он хлебнул какого-то волшебного эликсира, и где-то глубоко внутри его мозга, поверх налетевшей волны звуков, раздался громкий треск.
Начались странные вещи, но все происходило в каком-то раздражающе медленном темпе. Будто издалека он увидел пару рук, — неужели его собственных? — схвативших Тома Юнга за лацканы пиджака и рванувших его так, что лицо Тома оказалось вплотную к его собственному. В мгновение ока выражение лица и глаз Тома абсолютно изменилось, и он превратился из разгневанного патриарха в старого и очень испуганного человека.
Сверхъестественная звуковая волна достигла своего апогея, и зрение Саймона вновь сфокусировалось. Каждый абрис в обстановке кабинета, казалось, приобрел бритвенную остроту, и все вещи и предметы стали хрустально прозрачными.
Рот Тома открылся, и Саймону показалось, что тело отца, которое он почти держал на весу, невероятно отяжелело. Отец вдруг стал оседать — у него подгибались колени — и рухнул на стол Барни, ударившись головой о край.
Грохот, стоявший в ушах Саймона, стих. Зрение у него помутилось, потом опять сфокусировалось, и странная галлюцинация кончилась. Том Юнг стоял на том же самом месте, что и раньше. Саймон был совсем сбит с толку. Он посмотрел на сэра Мартина Барни и обнаружил, что тот все еще сидит за своим столом. На лице секретаря застыло странное выражение, в котором симпатия смешивалась с пониманием и с — да, именно так — презрением.
— Спросите его, — прохрипел Саймон, — спросите этого председателя — Указом парламента, — как далеко продвинулось осуществление его планов по перебазированию Корпорации в Сингапур.
Он долго смотрел на Тома Юнга, словно пытаясь навсегда запечатлеть его лицо в своей памяти, и затем сказал:
— Ты конченый человек в Гонконге. — Не произнеся больше ни слова, Саймон повернулся и вышел из кабинета:
Глава 22
Водитель, поджидавший на тротуаре перед Домом правительства, распахнул дверцу «роллс-ройса», ожидая дальнейших распоряжений. Но Саймон не имел ни малейшего представления, куда он должен ехать сейчас и что ему предпринять.
Каким-то образом он очутился в жерле кошмара, и состоявшийся только что разговор был просто последней серией фильма ужасов. Сначала взрывы на заводе, потом востребование кредита, потом попытка убийства Тома и Дианы, потом исчезновение его семьи с лица земли. И теперь, когда он так нуждается в поддержке, его собственный отец предал его.
— Куда ехать, сэр?
Водитель уставился вперед сквозь ветровое стекло, старательно избегая взгляда на искаженное лицо своего босса в зеркальце заднего вида. Саймон помешкал мгновение, обдумывая все еще раз.
Цю.
Цю знает ответы на все мучившие его вопросы. Как его найти? Рид ему не поможет. Значит, остается… Кто же остается?
Да. Осталась только одна возможность. Одна последняя надежда.
— Кай Так, — проговорил он ломким голосом. — Терминал «Сингапур эрлайнз».
Он был не в настроении экономить и вылетел первым классом. Но когда он проходил через иммиграционный контроль, дежурный инспектор остановил его. Саймон изумленно слушал, как тот зачитывает ему с доски, на которой висели правила выезда и въезда:
— Постановление о чрезвычайных полномочиях… Самосохранение… неоконченное расследование…
Но тут прозвучал другой голос:
— Все в порядке, инспектор. Мистер Юнг может лететь.
Саймон резко повернулся.
— Кого я вижу? — сказал он. — Питер Рид! Я начинаю чувствовать себя действительно важной шишкой.
Рид стоял, слегка сутулясь, скрестив руки на груди и выставив одну ногу вперед. Саймон подумал, что никогда еще не видел человека, так мало похожего на офицера правоохранительных органов, как Рид. А Рид несколько секунд смотрел ему в глаза, а затем повернулся к инспектору и сказал:
— Пусть он едет.
Лицо инспектора вытянулось.
— Сэр, у меня есть основания полагать, что лица, враждебные британской колонии, могут сделать попытку похищения этого человека. Его семья уже исчезла…
— Да, я согласен с вами. — Голос Рида звучал индифферентно. — Хотя ему уже больше двадцати одного года…
— Мистер Рид, у меня имеются чрезвычайные полномочия для задержания…
— Конечно они у вас есть, инспектор, конечно же. Но в случае с этим человеком я отменяю их. Договорились?
Инспектор последний раз неприязненно взглянул на Рида, отдал честь с необычайно четкой выправкой и удалился.
— И что это все означает? — полюбопытствовал Саймон.
Рид развел руками.
— Он просто выполняет свою работу.
— Я не его имел в виду. Почему ты вмешиваешься?
Рид просто пожал плечами. Когда заместитель комиссара пошел прочь, Саймон выкрикнул ему в спину:
— Питер, когда все это кончится, клянусь, я займусь тобой!
Рид засмеялся, но не сбился с шага.
— Приятного путешествия! — бросил он через плечо.
Салон первого класса был почти пуст. Только перед самым взлетом в него вошел еще какой-то человек. Саймон, погрузившись в свои мысли, едва услышал голос стюарда, пригласившего чуть не опоздавшего пассажира сесть, но не обратил внимание на вошедшего, пока новый пассажир, пыхтя, не уселся в соседнее кресло.
— Добрый вечер, Саймон.
Саймон медленно повернул голову.
— Привет, Роберт.
— Могу я сесть рядом?
— Это свободная страна.
Самолет помчался по взлетной полосе и взмыл в небо, быстро набирая высоту в густом слое облаков. Роберт Чжао, все еще не отдышавшийся, казалось, был рад тому, что может выждать, пока самолет набирает высоту и турбины работают с шумом и воем. Он не спешил заговорить. Наконец он начал:
— Саймон, мне срочно нужно с тобой поговорить.
Саймон глянул на него и понял, что китаец еще не совсем пришел в себя от спешки. Несмотря на все его старания сохранять контроль над собой, было заметно, что он сильно возбужден. А может быть — Саймон пристальнее всмотрелся в лицо соседа — даже напуган.
— А с этим нельзя подождать? У меня сейчас и без того хватает проблем, над которыми надо подумать.
— Нет, это срочно. Как ты думаешь, почему я чуть не загнал себя насмерть, лишь бы успеть на этот самолет?
— Откуда мне знать?
— Потому что я следил за тобой, ища возможности…
— Следил за мной?
— Да. Мне надо было поговорить с тобой с глазу на глаз, не опасаясь, что нас могут подслушать.
Саймон привстал со своего сиденья и осмотрел салон. Кроме еще одного пассажира, в первом классе находились только Чжао и он сам. Его взгляд снова вернулся к Чжао, и впервые в глазах у него появилось удивление.
— В таком случае ты выбрал неплохое место, не так ли? А что, если бы салон был полон?
— Тогда я нашел бы способ переговорить с тобой в Сингапуре. Саймон, ради Бога! — Теперь Чжао вовсе не стремился скрывать свое беспокойство. — Ты что, не понимаешь, как это важно?
— Откуда мне знать? Это меня не касается. Это ты говоришь, что это важно. Я не понимаю, почему…
— Тогда просто заткнись и выслушай меня!
Саймон пожал плечами и замолчал. Чжао тоже помолчал несколько секунд, пытаясь вернуть самообладание. Наконец он приблизил свою голову к голове Саймона и забормотал ему в ухо:
