— Наконец-то вы пришли! — сказала она. — Разве вы не знаете, что невежливо заставлять даму ждать? Я уже собиралась уходить!

— Неужели?

Наклонив свою темноволосую голову, Кристофер запечатлел на ее губах поцелуй — и его вкус затопил ее чувства. Этот мужчина вел себя чрезвычайно самоуверенно — и все же Джослин не отвергала его внимания. Ей нравилось, что она не может управлять им, как другими, что он не лебезит перед ней в отличие от большинства мужчин.

За исключением, конечно, ее жениха, который редко вообще обращал на нее внимание.

Эта неприятная мысль придала Джослин храбрости. Она постаралась справиться с приливом страха, когда Кристофер уселся напротив нее, вынул из серебряного ведерка, установленного рядом со столиком, бутылку шампанского и налил обоим по бокалу.

Он поднял свой бокал, дождался, чтобы Джо сделала то же, и отпил небольшой глоток, смакуя напиток.

— Превосходный выбор. Но, зная ваш вкус, я не удивляюсь. — Он поставил бокал на стол. — Я пришел сюда по вашему приглашению. Возможно, я и ошибаюсь, но мне не верится, что вы предложили эту встречу просто для того, чтобы насладиться прекрасной кухней. Зачем вы попросили меня прийти?

— Вы не признаете недоговоренностей?

— Совершенно верно.

Джослин отпила немного шампанского, решая, как ей следует себя вести.

— Ладно, тогда я буду говорить прямо. Я много об этом думала и решила, что мне хотелось бы, чтобы мы стали любовниками.

Темно-карие глаза Кристофера стали почти черными. Взгляд скользнул по ее лицу, и Джо ощутила легкую дрожь.

— А вы не ходите вокруг да около.

— Не вижу смысла.

— И я тоже. Но должен признаться, что для меня это стало неожиданностью. Вы ведь еще девушка. По крайней мере мне кажется, что это так. Ваш муж будет рассчитывать на то, что вы достанетесь ему девственницей.

Джослин немного покраснела.

— Я выхожу замуж не ради страсти. Мне хотелось бы перед этим познать истинную страсть. И мне кажется, что с вами я ее смогу испытать.

Глаза Кристофера загорелись.

— Вы ведь понимаете… что при наших обстоятельствах… если мы даже изберем такой путь, все, что между нами будет, ничем не закончится. Желание — это единственное, что между нами будет общего.

— Ход моей жизни уже предопределен, — ответила Джослин. — От вас, Кристофер, мне и нужно только желание.

Он внимательно посмотрел на нее, словно оценивая возможные последствия, перед тем как принять решение, а потом резко отодвинулся от стола и поднялся. Схватив Джослин за руку, он притянул ее к себе и крепко обнял.

— Страсть и наслаждение, — прошептал он у самого ее уха, — это единственное, что я могу вам дать. Если этого достаточно…

Он осыпал ее шею нежными поцелуями, от которых у Джослин по коже побежали мурашки. Обхватив его голову, она приникла к его губам в жарком влажном поцелуе, губами и языком говоря ему о том, что ей нужно именно то, что он ей предлагает.

— Когда мы сможем встретиться? — спросил он в перерыве между страстными, пьянящими поцелуями, от которых Джо задыхалась и пылала.

— Завтра вечером. Я сняла номер в отеле «Паркленд» на имя миссис Миддлтон.

Прикусив мочку ее уха, Кристофер прошептал:

— А вы в себе уверены, да?

Джослин дерзко улыбнулась:

— Вряд ли страстный мужчина откажется от женщины, которая ему желанна.

Кристофер рассмеялся:

— Отрицать это было бы бессмысленно.

Он снова поцеловал ее.

— Значит, вы действительно девственница?

Джослин застыла в его объятиях — а потом гордо вскинула голову:

— Завтра вечером перестану ею быть.

Кристофер тихо засмеялся, и она снова прижалась к нему. Кристофер хрипло застонал. Задрав подол ее платья, он прижал ладони к ее тугим ягодицам. Джослин ощутила жар его рук сквозь тонкую ткань панталончиков.

— Мы не будем спешить, — прошептал Кристофер. — Я дам вам то, что вы хотите… Даю слово. Вам многое предстоит узнать, — проговорил он, целуя ей шею. — Думаю, одной ночи будет мало.

— Да, — прошептала Джослин, запуская пальцы в его густые волосы, — конечно, мало!

С явным напряжением во всем теле Кристофер заставил себя разорвать объятия и отступить.

— Мне пора уходить. Если я останусь, то уступлю своим желаниям и овладею вами здесь, на столе.

У Джослин округлились глаза, когда она представила себе эту картину. Потеряв дар речи, она смогла только кивнуть.

— Ваш экипаж ждет? — спросил он, приводя в порядок свой костюм.

— Да, рядом.

— Тогда я вас оставлю. Увидимся завтра вечером.

В последний раз крепко ее поцеловав, Кристофер ушел.

Несколько секунд Джослин стояла совершенно неподвижно. Она испытывала странную слабость и головокружение, между ног было влажно и томительно-больно. Она сделала все необходимые приготовления. Кристофер согласился. И теперь ей осталось только осуществить задуманное.

Она решительно расправила плечи. Она хочет этого — хочет его. И завтра вечером она его получит.

Субботний вечер наступил даже слишком скоро. Лили надела цыганский костюм и была готова играть свою роль цыганки на вечере у леди Найтингейл.

В фешенебельный кирпичный особняк Лили вошла через черный ход. Быстро обернувшись, она успела увидеть, как дядя Джек помахал ей рукой. Когда ее спектакль закончится, он будет дожидаться ее в переулке.

Глубоко вздохнув, чтобы немного успокоиться, Лили пошла по коридору, миновала лестницу, которая вела на кухню, а рядом с буфетной прижалась к стене, чтобы пропустить вереницу слуг, спешащих к гостиной, где уже собрались гости.

Остановив одного из лакеев, она понизила голос и легко перешла на легкий акцент, который использовала для этой роли много лет назад.

— Исвините, что я вас отвлекла, но мне нушна ваша помощь. Долошите леди Найтингейл, что мадам Цайя пришла.

Она старалась говорить грудным хрипловатым голосом. Венгерский акцент получался у нее очень хорошо, но они решили, что его надо свести к минимуму. Если ее двоюродной бабкой была мадам Медела, которая умерла глубокой старухой, то следовало предположить, что Цайя уже довольно давно живет в Англии.

Остановившись в полумраке в конце коридора для прислуги, Лили могла видеть холл: внушительное помещение высотой в три этажа, увенчанное витражным куполом. Вдоль стен стояли бюсты знаменитых государственных деятелей, а цветы в хрустальных вазах наполняли дом сладким ароматом.

Почти все гости уже собрались. В десять часов леди Найтингейл представит ее и скажет присутствующим, что она провидица, которая славится тем, что предсказывает некоторым особо везучим людям счастливую судьбу.

На их очередной встрече в «Красном петухе» они обсудили решение Ройала ввести мадам Цайю в светское общество, и он кое-что рассказал о тех людях, которые будут им помогать. На различных вечерах друзья Ройала будут во всеуслышание объявлять, что она сделала им поразительные предсказания, которые действительно осуществились.

Сегодня ей предстояло предсказать удачу лорду Найтингейлу, хозяину дома, а еще — виконту Марчу. Она не станет подходить к Престону Лумису — сегодня не станет. Благодаря помощи друзей Ройала Лумиса будут приглашать на другие приемы, где она намерена присутствовать. Со временем Лили его выделит и начнет предсказывать удачу и ему.

— Мадам Цайя! Прошу вас, заходите!

Леди Найтингейл, хрупкая женщина, медноволосая и с легкой россыпью веснушек, поспешила к ней навстречу. Она оказалась довольно молодой — не старше двадцати пяти лет, — и ее улыбка была настолько искренней и теплой, что Лили моментально почувствовала себя непринужденно.

— Миледи, — поздоровалась она, делая книксен.

— Я так рада, что вы смогли прийти! Ваше имя в последнее время часто звучит. Говорят, вы обладаете невероятными способностями?

— Я цыганка. Некоторые из нас способны видеть то, что недоступно другим. Это не так трудно, как может показаться.