Катерина узнала о прибытии Иззи за тридцать секунд благодаря страсти миссис Толмэдж подсматривать из-за занавески.

— Черт возьми, там такая здоровая машина остановилась, — объявила хозяйка, глядя сквозь грязное стекло, когда Катерина отсчитывала ей деньги за комнату. — Прям будто кто из Америки прикатил… Эй, девочка, поди сюда, посмотри: какая-то баба выходит, а у нее здоровая такая собака.

С трудом заработанные деньги немедленно исчезли в кармане передника миссис Толмэдж. Выглянув в окно, Катерина сообщила:

— Это моя мать.

— Да брось! В такой машине?

Катерина тут же поняла, что квартплату ей поднимут вдвое. Маленькие бесцветные глазки хозяйки горели интересом, а мозг усиленно работал.

— Это не ее машина, — быстро сориентировалась Катерина. — Она просто выпендривается, как обычно. Миссис Толмэдж, можете вы ей сказать, что меня нет дома?

Бесцветные глазки расширились от удивления.

— Что, ты даже не хочешь повидать родную мать? Брось, девочка. Она приехала в гости, и ты как минимум должна предложить ей чаю. Сказать, что тебя нет дома, — еще чего!

— Детка! — крикнула Иззи, как и ожидала Катерина. — Иди сюда и покрепче обними меня!

«Как это типично для матери, — подумала девушка, — ворваться в комнату, благоухая духами, и сделать вид, будто ничего не случилось».

Нотку эмоционального шантажа вносил Иерихон, который восторженно лаял и прыгал на Катерину в приливе обожания.

Хоть Катерина и соскучилась по собаке, но не собиралась изображать покорную дочь. Когда Иззи заключила девушку в объятия, та вежливо подчинилась, но сосредоточилась на воспоминаниях о том, как набросилась на нее мать, когда ей была нужна помощь.

— Ну-ну. — Иззи поцеловала дочь в щеку и стала рассматривать комнату с облупленными стенами и кошмарной мебелью. — Мы с тобой жили в разных Богом забытых местах, детка, но эта лачуга бьет все рекорды. Дама, которая открыла мне дверь, — твоя хозяйка? Когда она меня увидена, ее свиные глазки на лоб полезли.

— Возможно, ее впечатлили твои накладные ресницы. — Катерина высвободилась из материнской хватки. — Хочешь чаю?

— Я что, похожа на старую бабушку? — Иззи уже заметила обшарпанную плитку, на которой стоял помятый жестяной чайник. Столь жалкое зрелище усилило решимость увезти драгоценную дочь из этого жуткого места. — Милая, ты похудела… тебе нужно как следует поесть. Обувайся и пойдем в «Ланган».

Катерина, которая в последнее время вообще ела не много, чуть не поддалась соблазну, но потом покачала головой:

— Нет, спасибо.

— Но я заказала столик на половину девятого, — запротестовала Иззи, и спокойствие начало ее покидать. Внешне она оставалась бодрой и хладнокровной, и никто не знал, что она чувствует. Иззи не один день планировала примирение.

— Можешь идти. — Катерина не собиралась поддаваться на шантаж. Грубее, чем ей хотелось, она добавила: — Не сомневаюсь, вы с Тэшем хорошо проведете время.

— Кэт, ну не надо… — Иззи явно была уязвлена. Поигрывая изумрудно-зеленым шелковым шарфиком, она попятилась и села на край узкой неубранной постели. — Милая, так не может продолжаться. Я страшно по тебе скучаю. Нам нужно поговорить.

— Мы уже обо всем поговорили. Я знаю, что ты обо мне думаешь, и это твое право. Я не обязана выслушивать тебя еще раз.

Это ни в какие ворота не лезло. Иззи, сдерживая слезы, отклеила накладные ресницы, столь старательно прилаженные визажистом.

— Послушай, — отчаянно взмолилась она. — Я ни слова не скажу об Эндрю. Кэт, ты не можешь жить в этом ужасном месте… Я приехала сказать, что сняла дом в Уимблдоне для нас с тобой. Мы можем жить как раньше… — Иззи попыталась улыбнуться в надежде растопить сердце дочери. — Только шикарней, конечно.

Катерина прежде не слышала, чтобы мать кого-то умоляла, и на мгновение она дрогнула. Но рану уже нанесли, и было слишком поздно делать вид, что все в порядке.

— Мы не можем вернуть прошлое, — сурово произнесла она, стараясь не обращать внимания на скорбь в глазах Иззи. — Теперь все по-другому. У меня своя жизнь, а ты получила то, к чему всегда стремилась, — славу и деньги.

Иззи сглотнула. Неужели Кэт действительно считает ее такой?

— А как же медицинский колледж? Ты сможешь ездить отсюда каждый день в Вестминстер? Ведь это трудно — учиться и работать по вечерам.

Катерина распахнула дверь в надежде, что Иззи поймет намек и уйдет.

— Это уже не проблема, — бесстрастно, почти весело произнесла она. — Потому что я не собираюсь в колледж.

— Но…

— И это не угроза, а констатация факта. Меня все равно бы не приняли. Я провалила экзамены.

Когда часом позже приехал Эндрю, Катерина лежала в постели.

— Ты плакала, — упрекнул он, обнимая девушку и чувствуя, как она исхудала. — Ангел мой, не надо плакать. Все будет хорошо. Марси уезжает в понедельник… Меньше чем через четыре дня мы окажемся вместе, до конца жизни.

Катерина стиснула зубы и заползла под одеяло. Что за день! То и дело предлагают кров люди, с которыми она больше не хочет жить.

Но она не собиралась ссориться. После нелегкой встречи с Иззи ей хотелось теплоты и нежности. Здесь был Эндрю, в мятом сером костюме, сидел на краю постели и гадал, как бы подбодрить.

Оглядывая безрадостную маленькую комнату в поисках вдохновения, он тревожно спросил:

— Хочешь чего-нибудь китайского? Можно купить цыпленка с жареным рисом…

«А еще мне сегодня постоянно предлагают еду», — безразлично отметила Катерина.

— Не хочу. — Медленно, почти машинально она сунула руку ему под пиджак, проведя пальцами вдоль шва рубашки.

Дыхание Эндрю участилось, в глазах блеснула надежда. Он понимал, что последние несколько недель дались ей нелегко, но постоянные отказы в близости трудно было назвать лестными для его самолюбия. Они не занимались любовью больше месяца, и тоска по Катерине вкупе с необходимостью жить с Марси, которая, в свою очередь, желала его, начала сказываться.

— Нет? — Эндрю осторожно, на тот случай если неверно истолковал ее жест, положил ладонь на лоб Катерины. — Ты не хочешь есть? Может быть, вызвать «Скорую»?

Катерина улыбнулась.

— Пока не нужно.

— А как насчет индийской кухни? Пассандаиз ягненка? Тикка? Лепешки?

Катерина с болью вспомнила, что пассанда — одно из любимых блюд Саймона.

«Бедный мальчик, я так плохо с ним обошлась».

Но ей хотелось, чтобы Эндрю утешил ее — по крайней мере, теперь. Она может воспользоваться его положением, ведь от этого никому не будет зла. Он даже обрадуется…

— Я не хочу индийской еды, — сказала Катерина, развязывая ему галстук и размышляя, сможет ли она когда-нибудь снова стать по-настоящему счастливой. — Я хочу, чтобы сегодня ты остался со мной. Хочу секса. Хочу тебя…

Поскольку их последнее свидание трудно было назвать приятным, Сэм поприветствовал Иззи сдержаннымкивком и продолжил разговор с австралийским актером, который имел сенсационный успех в вест-эндских шоу изаглянул в «Ступени» с симпатичной миниатюрной блондинкой.

Не собираясь уходить, Иззи просто стояла у него за спиной, ждала, когда закончится разговор, без интереса рассматривая безвкусно одетую блондинку и не обращая внимания на ее спутника.

— Ты хотела меня видеть? — Сэм наконец обернулся и, как будто удивившись, оглядел толпу вокруг: — Ты сегодня без своего парня?

— Да. Действительно, я хотела тебя видеть. — Иззи была не в настроений хитрить и сразу перешла к делу: — Когда ты заканчиваешь?

— В четыре. — Он нахмурился, догадавшись, что дело нечисто. — Или в полчетвертого. Что-то случилось?

— Случилось. Кое-что скверное.

Клуб был еще переполнен, когда Сэм передал бразды правления Тоби Мэдисону. Хотя было всего десять минут четвертого, Иззи ждала на улице, возле «мерседеса», потягивая колу из банки и раздергивая прореху на колене выцветших джинсов.

Сэм, заметив очевидный упадок духа, подмигнул и быстро пожал ей руку, забираясь на переднее сиденье.