«О „Белухе“ — должна быть поставлена, как и все акционерные общества: акции должны продавать по подписке, в банках и частным образом, но не на бирже. До 27-го года желательно собрать миллион долларов и, возможно, к тому времени послать инженеров для изысканий. Одобрил идею Тарухана давать лекции о Сибири на английском и таким путем приблизиться к Форду. Сказал, что Елена Ивановна Рерих не понимает одного во всем плане — как это Николай Константинович не будет на Белухе в начале дел, чтобы дать план всех начинаний»[253].

Издательство «Алатас», созданное Н. К. Рерихом в тесной связи с корпорацией «Белуха» при видимой самостоятельности Г. Д. Гребенщикова, управлялось именно Николаем Рерихом.

«Сегодня утром Николай Константинович мне рассказал, — записала Зинаида Лихтман 11 ноября 1924 года, — что он уже внушил идею бюджета Логвану [Луису Хоршу] и Поруме [Нетти Хорш], и они в восторге от этого, а затем сказал им, что расходы по „Алатасу“ — это приход для „Белухи“. Ведь всем известно, что иностранцы хотят вывезти из Сибири горы золота, а потом на награбленные деньги там же богадельню построить. Ну а мы затеваем благодаря „Алатасу“ настоящий кооператив, ибо печатаем книги на двух языках и переписываемся с русскими писателями, живущими в России. Днем у нас было собрание с адвокатом, он длинно читал устав „Алатаса“, и выяснилось, что каждый получает по 60 акций, передавая их на хранение Логвану [Луису Хоршу], за что и получает расписку. Час продолжалось подписывание бумаг, затем все было объявлено Тарухану…»[254]

В 1928 году Николай Константинович убеждал своих сотрудников, что, несмотря ни на что, надо сохранять с Г. Д. Гребенщиковым «лучшие отношения». Зинаида Лихтман записала слова Н. К. Рериха: «Тарухан, теперь работающий для себя, но, безусловно, талантливый, может быть полезен к 1936 году на Алтае, когда начнется „Белуха“. А что он ищет свою выгоду, то все придут для личной выгоды»[255].

Николай Константинович закрывал глаза на то, что большинство книг, вышедших в издательстве «Алатас», принадлежали самому Г. Д. Гребенщикову, но среди сотрудников это вызывало бурные обсуждения.

«…мы спросили:

— А что, если Тарухан предложит новое издание „Чураевых“?

Николай Константинович ответил:

— Нет, эта книга должна теперь быть редкой».

Несмотря на разговоры, Г. Д. Гребенщиков настоял на переиздании первой книги своего романа-эпопеи «Чураевы». Было решено «принимать его таким, каков он есть, и считаться с его средой».

Николай Константинович часто повторял своим сотрудникам:

«Сибиряк всегда рад не работать, получив за это деньги, а если не удается, просит благословения. С ним надо жить, беря его приветливостью, ибо от него нужны указания на места в Сибири. Принимать его легко, жалования не прибавлять, если потребует, спросить: „А как расход ляжет на „Алатас““? В крайнем случае согласиться на печатание еще одного тома „Чураевых“. Наре [жене Гребенщикова] жалования пока не прибавлять. Если Тарухан предложит что-нибудь невозможное, сказать — это не подходит и прекратить на этом спокойно»[256].

Созданная Г. Д. Гребенщиковым русская община «Чураевка» должна была послужить основой для развития корпорации «Белуха». Идеи общинного строительства, провозглашаемые Гребенщиковым и Рерихом, эхом отозвались даже в далеком китайском городе Харбине. Здесь организовали литературное объединение «Молодая чураевка» при Христианском союзе молодых людей. Ее руководителем стал поэт-эмигрант Алексей Грызов-Ачаир. Потом создали кружок Сибирской молодежи, а затем А. А. Грызов-Ачаир преобразовал его в общину «Молодая чураевка».

В 1927 году Г. Д. Гребенщиков писал своему другу и соратнику в далекий Харбин:

«Дорогой Алексей Алексеевич!

Получил ваше письмо от 23 августа 1927 г. с прекрасной вестью о вашем решении учредить „Молодую Чураевку“ на Сунгари. Это для меня уже сама радость в действенном ее свершении. Очень хорошо, что вы прежде всего решили твердо установить основную цель вашей общины. Что касается моих советов, то, если они могут вам помочь, я дам их вам со всей охотою.

По-моему, основная цель должна быть самой далекой и прекрасной настолько, чтобы казалась почти недостижимой. Так оно и будет: чем выше вы будете идти, тем еще выше вам захочется. Конкретная, начальная цель должна быть — Общее Благо, в чем бы оно ни проявлялось. Пусть каждый принесет в Общину все лучшее, что он может в смысле отвлеченных идей или искусства, но каждый должен проникнуться сознанием необходимости труда, часто самого тяжелого. Избравши основную цель, решайте так, чтобы после начала дела не колебаться и не отступать, ибо сомнения и колебания губительны.

При начале организации, да и всегда, бойтесь многоречия и многоречивых и старайтесь использовать каждый час времени для практического, фактического созидания. Никогда не надо связывать работу неподвижными постановлениями. Ваш аппарат должен быть гибким и подвижным, как всякое торговое предприятие. Не бойтесь быть хорошими, суровыми дельцами. Рука ваша должна быть твердой, и требования к себе и к другим суровы и определенны… Пожалуйста, нигде ни в какой чужой стране не чувствуйте себя эмигрантами, но чувствуйте везде необходимыми людьми, твердою походкою идущими к высокой цели. И когда так идете — во всякой стране, всякому народу вы делаете лишь добро. И когда так будете творить вашу Общину, у вас все больше будут расти силы, а с ними и возможности».

Еще в первом письме, которое Г. Д. Гребенщиков отправил из Америки в Харбин, он рассказывал о создании своего Сибирского скита «Чураевка» в штате Коннектикут: «Милые друзья!

Не отвечал на ваши письма так долго не только потому, что было некогда, но и потому, что не хотел вас огорчать всей здешней правдой. Уж очень тяжела Америка первые три года даже для тех, кто имеет в ней лучших друзей и удачу. Но после трех лет упорного труда, терпения и всевозможных испытаний могу сказать: Америка все еще строится и потому является страной действительно неограниченных возможностей. Впрочем, всякий здесь по-своему находит путь ко благу, да и благо понимается разнообразно… Помню, была Страстная Суббота, 18 апреля 1925 года, когда я стал твердою ногой на кусок дикой, но теплой земли в штате Коннектикут. Да, это было: не чувство собственности, а чувство твердого шага и независимости пережил я в тот час. „Вот здесь, наконец, сколочу из простых досок прочный и большой письменный стол, и буду писать упрямо, независимо и долго“. А в полдень на Пасхе, в сетке мягкого весеннего дождя, среди березок, выбрал полянку для хижины. Забивая первый колышек, помню, обратился к Востоку и вместо молитвы крепко подумал:

— Да будет здесь, в Америке, Сибирский скит!

Знал, что именно отсюда укочую на Алтай, на котором пора строить что-нибудь огромное, из яшмы и гранита — на многие века»[257].

7 сентября 1927 года Г. Д. Гребенщиков писал в Харбин «Кружку Сибирской молодежи» о развитии всемирной общины «Чураевки», в которой переплелись идеи буддизма с идеями христианства:

«И опять, являясь следствием ваших действий, бросаются в глаза стихи того же Михаила Барташева „В Буддийском храме“, где с чувством, присущим широкой и глубокой мысли истинного христианина, автор вдумчиво изображает лик благословенного Гаутамы, который дал миру такое учение, которое вместе с учением Христа являет высочайшую ступень человеческого духа и действия в обыденной жизни. Настал час для всех народов зорко осмотреться вокруг, и в глубь веков, и в будущее и понять, что теперь уже немыслимы узкорелигиозные и узконационалистические перегородки на нашей планете, где только одно радио соединяет нас в одну братскую трудовую семью.

И так радостно, что в вашей среде, в числе всего лишь 18 или 20 юных тружеников света устами самого младшего члена вашей общины (назовем благоговейно это слово с большой буквы: Община, и запомним до поры до времени), устами 15-летней Галины Ко-вой произносятся слова о Сибири как о родине, прекраснее которой нет на свете… Как единый монолит, должны объединиться наши действия, пусть разные по форме, но одинаковые по силе устремления к великому Будущему — это действия к практической борьбе (запомните, не к работе только, но именно к борьбе) за право творить свою новую, великую, всемирную Сибирь. И как прекрасно складываются мысли вашего руководителя Алексея Алексеевича Грызова-Ачаира о „всемирной сибирской связи“, о всемировой Чураевке. Это ничего, что мы пока не можем работать с вами вместе, здесь или в Сибири, но зато с удвоенной силой будем работать вдали друг от друга, зная, что рано или поздно встретимся на радостно цветущей и единой ниве — на работе для построения новой, светлой Родины, Страны Великого Будущего. Ибо то, что кажется невозможным сегодня, станет неизбежным завтра…»[258]