Эсминцы, самые быстрые и маневренные корабли, появились, чтобы устранить угрозу оружия, которое они сами же и несли.[39] Это была самодвижущаяся мина, созданная Робертом Уайтхедом, английским морским инженером, работавшим вместе с австрийским морским офицером, капитаном 2 ранга Иоханом Люпписом в 1865 — 67 годах. Хотя радиус действия первых торпед Уайтхеда не превышал 400 ярдов, очень скоро ими стали вооружать корабли всех размеров. Примерно в 1880 году появились мореходные миноносцы, специально спроектированные для использования торпед. Первым кораблем, уничтоженным торпедой, стал небольшой броненосец «Бланко Энкадала» (3370 тонн), потопленный в 1891 году в ходе гражданской войны в Чили миноносцем «Альмиранте Линч». Во Франции появилась «Молодая школа», проповедовавшая радикальные изменения морской стратегии. Она предполагала, что огромные стаи миноносцев будут рыскать по морям, уничтожая вражеский торговый флот, и видела в них неодолимое средство guerre de course. Предполагалось, что вражеские крупные корабли будут просто задавлены большим числом миноносцев.
Однако очень быстро все эти надежды были развеяны 3 техническими новинками. Самая первая появилась в конце 1870-х годов. Это были корабельные прожектора, которые своими лучами должны были рассекать ночную тьму, являвшуюся лучшим укрытием миноносца. В следующем десятилетии появились скорострельные 4,7² и 6² орудия, способные выпускать по 14 снарядов в минуту, причем даже одно попадание такого снаряда превращало миноносец в груду обломков. Наконец, в 1890-х годах появился новый корабль, который сначала был исключительно точно назван «истребителем миноносцев». Это был небольшой быстроходный корабль, чуть превышающий по размерам миноносец, вооруженный мелкокалиберными скорострельными орудиями и торпедами. Совершенно небронированные эсминцы, как их потом стали называть, имели водоизмещение от 230 до 500 тонн и скорость от 27 до 30 узлов. К концу века эти опасные корабли стали выполнять наступательные задачи, ранее принадлежавшие миноносцам, и оборонительные, ради которых их, собственно, и создали.
После этого торпеда, с помощью которой «Молодая школа» надеялась произвести революцию в морской войне, заняла вое настоящее место. Увеличились дальность действия, скорость, меткость и вес заряда, но это не повысило ее значения. Тяжелые орудия крупных кораблей оставались решающим фактором морского сражения. После 1900 года большие корабли двигались в сопровождении своих эсминцев, и угроза внезапной атаки вражеских миноносцев, действующих под прикрытием ночной темноты или тумана, хотя и беспокоила адмиралов, все-таки перестала быть жутким кошмаром. Реальность такой угрозы была продемонстрирована ночью 9 февраля 1904 года, когда 10 японских эсминцев в ходе внезапного нападения без объявления войны повредили 2 броненосца и бронепалубный крейсер на якорной стоянке возле Порт-Артура.
Подводные лодки, которые должны были стать самым опасным носителем торпедного оружия, появились примерно в то же время что и эсминцы. Первые лодки двигались с помощью мускульной силы экипажа. Двигавшийся с помощью сжатого воздуха «Плонжер» Шарля Брюна появился в 1863 году. После этого было построено множество экспериментальных лодок, перебравших, наверное, все варианты двигателей, в том числе и паровые машины. Но ни одна из них не имела приемлемых характеристик как на поверхности, так и под водой. Ключ к решению проблемы лежал в использовании ДВУХ двигателей. В 1898 году американский изобретатель ирландского происхождения Джон П. Холланд установил на первой подводной лодке американского флота «Холланд» двигатель внутреннего сгорания для работы в надводном положении и электромотор для работы под водой. К несчастью, и американский, и несколько европейских флотов приобрели лодки Холланда и начали использовать эту не слишком удачную систему. Дело в том, что газолиновые двигатели внутреннего сгорания выпускали удушливые газы и были склонны к возгораниям и взрывам. Тем не менее, к 1905 году британский, французский, русский и американский флоты имели в строю по несколько подводных лодок. Однако их техническое несовершенство ограничивало действия лодок береговой обороной. Реальной боевой силой они стали лишь к концу Первой Мировой войны.
Еще одно подводное оружие — мины — стало важным средством защиты берега и портов. В 1898 году Дьюи, поразмыслив, решил, что испанцы не смогли заминировать вход в Манильскую бухту. Однако минные поля на входе в Сантьяго-де-Куба надежно отделили американскую Североатлантическую эскадру от крейсеров адмирала Серверы. После долгой безуспешной блокады лишь наступление американских войск на суше, сделавшее порт небезопасным, вынудило испанцев совершить самоубийственный выход в море. Первые постановки мин в открытом море имели место в годы Русско-японской войны, в ходе которой обе стороны поставили огромное количество мин на подходах к Порт-Артуру. Всего лишь за один месяц в 1904 году на минах подорвались и затонули 1 русский и 2 японских броненосца.
Огромное значение для войны на море имело развитие электронных средств связи. В 1866 году был проложен первый телеграфный кабель через Атлантику. К 1880-м годам сеть подводных кабелей связала все основные порты мира. Адмиралтействам и правительствам, чтобы связаться с адмиралом на отдаленной станции, больше не требовалось отправлять туда корабль с пакетом. Телеграфные линии обеспечили постоянную и оперативную связь центра с самыми далекими портами. Дьюи получил приказ атаковать испанскую эскадру на Филиппинах практически сразу после объявления войны с помощью телеграммы, посланной из Вашингтона в Гонконг.
Огромное тактическое значение имело появление беспроволочного телеграфа. Это устройство появилось примерно в 1895 году в основном благодаря работам итальянского инженера Гульельмо Маркони. Два таких устройства — одно на берегу, второе на борту корабля — были использованы во время маневров британского флота. Было доказано, что радиосвязь стала реальностью, и, несмотря на ее ограниченный радиус — в то время менее 100 миль, все основные флоты начали устанавливать беспроволочные телеграфы Маркони или конкурирующих с ним фирм на крупных кораблях и береговых сигнальных станциях. Впервые корабли, не видящие друг друга, получили возможность обмениваться сигналами. Самый первый случай применения радиосвязи относится к Русско-японской войне. Адмирал Того полагался на донесения по радио от разведчиков, извещавших его о выходе из Порт-Артура Первой Тихоокеанской эскадры, а позднее — об обнаружении Второй Тихоокеанской эскадры. В свою очередь, русские первыми стали применять средства электронного противодействия, заглушая работу японских передатчиков. Очень часто они обнаруживали приближение противника, перехватывая его радиопереговоры. Чтобы помешать японцам аналогичным образом обнаружить Вторую Тихоокеанскую эскадру, ее командир, злосчастный адмирал Рожественский, приказал соблюдать строжайшее радиомолчание при подходе к японским водам.[40] Преимущества радиосвязи нельзя было переоценить.
Как именно будут проходить будущие сражения, долгое время оставалось предметом жарких споров. Могучий удар, который нанес «Фердинанд-Макс» «Ре д’Италии», отдавался эхом еще три десятка лет, когда многие теоретики утверждали, что появление парового двигателя и бронированных кораблей приведет к золотому веку тарана. То, что после Лиссы еще четверть века не происходило крупных морских боев, еще более путало картину. В конце 1890-х годов все труды по тактике обсуждали методы нанесения таранных ударов, а все флоты аж до 1906 года продолжали строить броненосцы и броненосные крейсера с таранными форштевнями.
Но в конце века произошли 3 сражения — при Ялу в 1894 году, в Манильской бухте и у Сантьяго в 1898 году, которые показали, что таран как оружие безвозвратно ушел в прошлое. Тегетгофф использовал возможности, предоставленные ему новыми технологиями, лишь потому, что орудия были еще недостаточно сильны, чтобы справиться с бронированными кораблями. В бою при Ялу китайский флот, выстроившийся тупым клином, подобно австрийскому флоту у Лиссы, был наголову разбит японской эскадрой, действовавшей двумя отрядами, построенными в кильватерные колонны. Корабли Дьюи также сражались в кильватерном строю. В бою у Сантьяго испанская эскадра была уничтожена в ходе общей погони. Ход этих сражений показал, что основным видом боя снова становится артиллерийская дуэль кильватерных колонн.
