Бывали дни, когда беседа касалась и политических вопросов. Многие мероприятия советской власти были еще неясны дл Ивана Петровича в начале 20х гг.

Однако целый ряд начинаний нового правительства он при ветствовал от души, к последним относились мероприятия совет ской власти по максимальному расширению и повышению куль турного уровня народов нашей многонациональной родины, расширению школьной сети в городе и деревне, развитию сред него и высшего образования, наконец, национализация промыш ленности.

Многократно Иван Петрович останавливал наше внимание на необходимом условии, которому должен удовлетворять каждый, посвятивший себя подлинному научному исследованию. Это необходимое условие есть подвижность мысли. Всякий новый эксперимент должен быть целеустремленным, всякий вариант опыта должен подтвердить или отвергнуть то или иное ваше предположение, он должен быть освещен вашей творческой иде ей, вашим обобщением, сделанным на основе ранее полученных фактов. Один удачный опыт не решает дела. Только многократ ное повторение его, только новые вариации могут подтвердить правильность вашего обобщения. «Для плодотворности научной мысли дóлжно постоянно сомневаться и проверять себя» (Пав ловские среды. Т. 1. С. 286).

В соответствии с вновь полученными фактами надо уметь своевременно заменять свое первоначальное предположение новым. «Наша задача заключается не только в том, чтобы наблю дать факты, но, конечно, непременно познавать действительный механизм, который лежит в основе каждого факта» (Там же. Т. 2. С. 105).

Именно исходя из этих соображений, Иван Петрович зачас тую советовал вновь приступающим к работе по вопросам выс шей нервной деятельности сперва детально ознакомиться и овла деть методикой исследования, посмотреть с головой, свободной от готовых толкований, на получаемые факты и только потом уже приступить к изучению имеющейся литературы. С первых же шагов он предупреждал каждого молодого исследователя об опасности рутины в научном мышлении, о необходимости безус ловной точности в описании найденных фактов, о всемерной обоснованности каждого теоретического представления, каждо го нового обобщения. Беседы по средам и пятницам в маленькой лаборатории Академии наук постепенно перерастают в знамени тые павловские «среды», часть которых начиная с 1929 г. была записана в виде протоколов и лишь небольшая часть в виде пол 486 В. В. СТРОГАНОВ ных стенограмм (1933—1936). Они являются ярким докумен тальным отражением творческой личности И. П. Павлова и са мого процесса развития его замечательных идей за последние годы его жизни.

В одном из протоколов «сред» совершенно точно отображена самооценка им «подвижности» его собственных мыслей.

В «среде» от 7 октября 1931 г. (Т. 1. С. 151) он говорил о том, что под влиянием накапливающихся фактов меняются постоян но и его представления («конечно, это так и должно быть — мыслящий человек должен быть рабом действительности и по стоянно следовать за нею»), т.е. правильно, адекватно отобра жать, оценивать объективную реальность внешнего мира.

Тот же мотив звучит в словах Ивана Петровича 21 марта 1934 г.: «Значит, 60 лет как я при этом деле состою. За этот долгий срок я научился ошибаться без горечи... Это ведь только римский папа считает себя непогрешимым. Все дело, конечно, в проверке себя действительностью, все дело в покорности дей ствительности…» (Там же. Т. 2. С. .298).

В другой раз он те же мысли формулировал еще более ярко: «Мне самому приходится переделываться. Я всю жизнь переде лываюсь под влиянием действительности. Я был всегда против комбинации многих лекарственных веществ… Комбинация бро ма с кофеином заставляет меня пересмотреть свои позиции по данному вопросу. Ну, хорошо, переделаюсь, почему же нет?» (Там же. Т. 2. С. 354).

Изо дня в день происходила такая переделка его научных обобщений на основании новых наблюдений, фактов, экспери ментов.

В то же время Иван Петрович во всей своей научной работе показывал пример последовательной и принципиальной линии в защите своих материалистических позиций. Он неустанно вскрывал и разоблачал идеалистические установки своих про тивников, как зарубежных, так отчасти и отечественных физи ологов, а особенно представителей современной зарубежной пси хологии.

В этой страстной и острой борьбе со скрытым, завуалиро ванным «ученой словесностью» и прямым идеализмом форми ровалось его общественное сознание, постепенно преодолева первоначальный скептицизм в отношении новых дел, осуществ лявшихся на его глазах эпохой Великой Октябрьской социали стической революции. Факты нашей общественнополитической действительности в конце концов полностью одержали победу в сознании гениального представителя современного естествозна Первое знакомство и моя работа у Павлова 487 ния. Так постепенно под непосредственным давлением фактов героической эпохи строительства нового общества произошла переделка общественнополитического сознания самого Ивана Петровича, превратившая его в последние годы жизни в подлин ного и беззаветного патриота своего первого в мире социалисти ческого отечества.

<1965>

Несольо эпизодов из моих встреч ибеседсИ.П.Павловым

Личность И. П. Павлова столь многогранна, а его блестящий ум столь обширен и красочен, что каждая встреча с ним обога щала новыми мыслями, служила стимулом к дальнейшему со вершенствованию в науке и жизни. Трудно поэтому мне, как и любому из его учеников, на протяжении многих лет находивше муся с ним в непосредственном общении, выбрать наиболее силь ное впечатление или наиболее содержательную беседу. Беседы с ним об общих вопросах физиологии, о текущих опытах, его не посредственное участие в эксперименте — все это каждый раз ос тавляло неизгладимое впечатление. Еще более памятны те бесе ды, в которых затрагивались общие вопросы жизни и творчества ученого. И поэтому сейчас я коснусь лишь некоторых коротких бесед с Иваном Петровичем, которые рождали новые мысли и новые научные установки, не нашедшие потом почемулибо ме ста в печати.

В беседах с сотрудниками Иван Петрович высказывал много интересных мыслей, которые рождались у него впервые. Часто это были внезапные вспышки его гениального ума, и тогда воз никали перспективы исследований или давался тонкий анализ какоголибо нового факта, или, наконец, высказывались мучи тельные сомнения по поводу толкования экспериментальных данных.

Его мятущаяся мысль в исследовательской работе не всегда шла прямой дорогой к намеченной цели.

Ему свойственны были сомнения о высказанных им толкова ниях физиологических процессов. Он часто бывал печален и искал разрешения своим внутренним конфликтам у «госпожи действительности». Это был в подлинном смысле слова живой человек с сильно бьющимся сердцем, с большими волнениями, Несколько эпизодов из моих встреч и бесед с И. П. Павловым 489 с недосягаемыми взлетами творческой мысли. Вот почему нари совать его образ в воспоминаниях одного человека едва ли воз можно. Только коллективный труд его учеников может дать в какойто степени четкую картину его творческого облика. В надежде на это я и ограничусь описанием отдельных эпизодов из моих встреч и бесед с Иваном Петровичем.

Я познакомился с Иваном Петровичем, будучи студентом первого курса. Приехав в Петроград молодым человеком с твер до сложившимся намерением «изучить мозг», я не представлял себе конкретных путей, по которым надо идти к этому изучению. Идея «изучить мозг» созрела у меня в г. Новочеркасске, где с работами Ивана Петровича меня познакомил его ученик Н. А. Попов, который был в то время профессором Новочеркас ского педагогического института.

Приехав впервые в незнакомый мне Петроград, я не сразу на шел путь к Ивану Петровичу, начав работать в Институте мозга под руководством В. М. Бехтерева, что было для меня весьма полезным. Однако первая же лекция И. П. Павлова, прослушан ная в Военномедицинской академии, определила мой путь как физиологаэкспериментатора.