Уже зайдя внутрь, Джейн заметила, что Майк, прежде чем явиться сюда, зашел домой и переоделся. На нем был элегантный синий костюм. Такой красивый, что Джейн тут же почувствовала себя несчастной. Приоделся, надушился, побрился… «Нет, он точно собрался на свидание. Он действительно идет к другой женщине! А ко мне зашел просто по пути».
— Я хотел с вами поговорить, — сказал инспектор.
— Я тоже.
— Говорите первая.
— Нет, сначала вы.
Инспектор откашлялся.
— Джейн, я зашел поблагодарить вас за победу в процессе по делу миссис Райли. Это очень важно для меня и вообще для всех полицейских.
Джейн напрасно пыталась сдержаться — счастливая улыбка, несмотря на все ее усилия, поползла по губам. «Он благодарит меня!»
— Всегда пожалуйста, инспектор.
— А еще я хотел извиниться. Я был в корне не прав. Вы выкладывались на все сто процентов. Тетерь я это вижу.
Джейн лукаво склонила голову набок и вдруг услышала:
— Знаете, у меня заказан столик в ресторане.
— Ах, ну да, конечно. Не смею вас задерживать.
— Нет, я пришел пригласить вас. Нужно же мне в полной мере выразить свою благодарность.
Джейн еще ниже наклонила голову:
— Пригласить меня в ресторан?
— Да, если вы свободны, конечно. Ведь у вас уже был сегодня праздничный ужин.
— Да, конечно. Но там не было вас.
— Думаю, что это поправимо. Так вы согласны со мной пойти?
— Хорошо, но тогда мне нужно переодеться.
— Ну разумеется. Идите и переоденьтесь, я подожду. У нас еще много времени. Я заказал столик на восемь.
Джейн посмотрела на часы. Было только десять минут восьмого. «По крайней мере полчаса на подготовку у меня есть». Джейн Спринг, невозмутимая и прекрасная, зашла в лифт. Стоило закрыться дверям кабинки — и куда только девалось ее спокойствие! Она танцевала чуть ли не ирландскую джигу. Когда двери снова отворились, из лифта вышла все та же невозмутимая и прекрасная Джейн Спринг.
Когда она вошла к себе в квартиру, Тейты уже вовсю резвились (раненько же начали!). Но на этот раз соседям сверху не удалось разозлить Джейн Спринг. Она восприняла эти звуки как знак, как послание судьбы, обращенное непосредственно к ней. Но сначала нужно выйти замуж. Тьфу-тьфу-тьфу, чтобы не сглазить!
Джейн осмотрела свой гардероб и остановилась на синем вечернем платье (какой мы будем гармоничной парой!). Достала хрустальное ожерелье, лаковые туфельки и меховое боа.
«Господи! — вдруг встрепенулась она. — Что за фантазии? Миллбанк же полицейский. Может быть, он зовет меня в какой-нибудь ресторан быстрого питания типа «У Денни». Полицейские очень их любят. Впрочем, сам он надел свой лучший костюм. Может быть, и не «У Денни»».
Зазвонил телефон. Джейн задумчиво посмотрела на трубку: поднимать или нет? Это может быть генерал. Он обещал заранее сообщить, когда приедет в Нью-Йорк. Генерал уверял свою дочь, что в Нью-Йорке у него есть приятель, с которым необходимо встретиться и выпить за наступление Нового года. Джейн, впрочем, подозревала, что на самом деле отец ни с кем выпивать не собирается, а когда дочь придет в гостиницу, этот его приятель — наверняка психиатр — случайно зайдет в гости или уже будет сидеть там.
Джейн этого ничуточки не боялась. Наоборот, очень рассчитывала встретить в лице «приятеля» хорошего специалиста. Она хотела, чтобы отец убедился в том, что она здорова. Он же должен, наконец, увидеть, что его дочь стала женщиной, что она больше не маленький послушный солдатик, а уже взрослая. Что ей нравится быть женщиной. Ни один психиатр не станет утверждать, что это аномалия.
Но это оказался не отец, а Элис. Подруга звонила узнать, чем закончился процесс. Джейн писала ей, что приговор скоро будет вынесен.
— Привет, Элис. Мы победили. Ну не очаровательно ли?
— Что, прости? Ты сказала «очаровательно»? Джейн, да что с тобой творится? Ты так странно разговариваешь.
— Прости, Элис. Мне сейчас просто некогда. Я одеваюсь к ужину. И еще даже не укладывала волосы. Майк заказал столик на восемь, — ответила Джейн, засовывая свежие салфетки в бюстгальтер и душась «Шанелью № 5».
— Майк? Какой Майк?
— У нас с ним сегодня свидание. Я тебе перезвоню завтра.
Джейн повесила трубку. Элис на другом конце Америки озадаченно посмотрела на свой аппарат: «Да, я настаивала, что нужно что-то менять, но эта Дорис… Она, похоже, изменила мою лучшую подругу просто до неузнаваемости. Джейн стала такой… такой… очаровательной».
Двадцать пять минут спустя Джейн Спринг, в новом платье и со свежим макияжем, спустилась в холл. Инспектор Миллбанк болтал с консьержем о футболе. Увидев ее, он сказал:
— Шикарно выглядите!
— Спасибо, инспектор, — ответила Джейн и улыбнулась.
— Зовите меня Майк.
— Хорошо, Майк.
Инспектор открыл зонтик и довел Джейн до своей машины, припаркованной на противоположной стороне улицы.
Он распахнул перед ней пассажирскую дверь, а затем только пошел на свое, водительское место. Его костюм был уже весь в снегу.
— А можно спросить, куда мы направляемся? — промурлыкала Джейн сладким голосочком, про себя молясь: «Что угодно, только не «У Денни»».
— Нет, это сюрприз. Но что-то мне подсказывает, что тебе придется по душе, — ответил кавалер, переходя на «ты».
Джейн Спринг и Майк Миллбанк ехали по городу в полном молчании.
— Вот сюда мы и пойдем! — наконец объявил он и указал на ресторан на том конце улицы. — Приехали.
Джейн наклонилась к запорошенному снегом стеклу. Первая буква «К». Что ж, слава богу! А вторая — «О». Они вышли из машины и направились к заведению. По мере приближения проступали все новые и новые буквы. И наконец Джейн смогла прочитать слово целиком.
— «Копокабана»! — радостно воскликнула она.
Майк был крайне доволен собой и своим выбором.
— Я знал, что тебе понравится.
— О, я всегда мечтала сюда попасть! — щебетала Джейн: Дорис в каждом фильме обязательно сюда ходила.
Метрдотель провел гостей к столику. «Если закрыть глаза, — думала Джейн, — то можно вообразить, что дело происходит лет сорок назад». На всех официантах были смокинги и галстуки-бабочки. Играл духовой оркестр. Четырнадцать инструментов. Пятнадцать, если считать латиноамериканские маракасы. Танцевальная площадка, вокруг нее двадцать столиков. Напитки подаются с зонтиками.
— Ах, как мне здесь нравится! — воскликнула Джейн.
— Тебе не могло не понравиться, — ответил Майк, отодвигая ей стул.
Они заказали по мартини. Джейн улыбалась Майку, а Майк улыбался Джейн.
— Хочешь, сначала потанцуем?
— О, с удовольствием.
Они направились к танцполу. «Слава богу, я сходила на тот урок танцев!» Майк оказался так близко, что Джейн чувствовала, как у него колотится сердце. Она едва слышала музыку, в ее голове гремела песенка: «С днем рожденья тебя!» Джейн и Майк протанцевали два медленных танца в полном молчании и вернулись за свой столик.
Мартини уже дожидалось их. Оба отпили по глотку из бокалов, и Майк Миллбанк тихо наклонился к своей белокурой спутнице. Между ними трепетало пламя свечи.
— Джейн, я бы хотел еще раз тебя поблагодарить. И еще раз перед тобой извиниться. Я в тебе сомневался, но ты все сделала просто здорово.
— Спасибо, Майк.
— Но, признаться, мне не дает покоя один вопрос. Относительно твоей… м-м-м-м-м, стратегии.
— Да?
Майк Миллбанк по-полицейски сложил руки на груди — так он всегда делал, когда допрашивал подозреваемых.
— Что у тебя за маскировка?
— Что, прости? Ты о чем?
— Я про туфли. Про перчатки. Про голос. Про волосы. Зачем тебе все это понадобилось?
Джейн сделала еще один глоток — и впервые за прошедшие две недели заговорила обычным голосом. Своим собственным, низким, уверенным, обычным голосом. Никаких пузырьков, никакого меда, никакой Дорис.
— Господи, как у меня болят ступни, — сказала она и потерла ногу. — Ты и представить себе не можешь, что это такое — носить туфли на высоких каблуках по пятнадцать часов в день.
