А тут сплошной туман. И прокурор, и адвокат — оба достаточно убедительны. Эксперт со стороны обвинения доказывал, что выстрел был совершен преднамеренно. Эксперт же мистера Бэнкрофта клялся, что произошла чистая случайность. Не было ни одного свидетеля преступления. В комнате в тот трагический момент присутствовали только обвиняемая и ее муж. К тому же у нее двое детей. Но ведь она убила офицера полиции. Что же делать? Какое принять решение?

— Но ведь адвокат совершенно справедливо отметил: если ты говоришь, что ты зол и готов кого-то убить, еще не значит, что действительно это сделаешь. Все мы такое говорили. Я, например, точно, — заявил восьмой присяжный.

Они проспорили четыре часа кряду. Наконец миссис Пирэлла раздала всем бумагу и ручки и объявила, что пришло время для голосования.

Все замолкли. Присяжные взяли ручки, но никто ничего не писал. Теперь они поняли, что судья был прав: распоряжаться чужой судьбой оказалось далеко не так просто. Они осознали всю ответственность и непоправимость собственного решения.

Присяжный номер два положил ручку на стол и поднял глаза к потолку. «Если бы это была шахматная игра, — размышлял он, — можно было бы объявить ничью». Примерно так полагали и все остальные в группе. Было ли это преднамеренным убийством? Или все-таки случайностью? Лора Райли не похожа на убийцу, но ее муж мертв, а на пистолете отпечатки ее пальцев. Но она мать. Обманутая отцом ее детей. Несчастная женщина. Неужели можно посадить за решетку мать и осиротить двоих деток?

Присяжные написали каждый свое мнение и передали листочки миссис Пирэлле. Она прочитала их и постучала в дверь в знак того, что они готовы вынести решение.

Джейн была едва жива от нетерпения и тревоги.

— Пришли ли присяжные к конечному решению?

— Да, ваша честь, — гордо ответила миссис Пирэлла. Она обожала этот момент. Все смотрели на нее. И, в отличие от того, что ей приходилось говорить на уроках («Не дергай соседку за косичку!»; «Сядь прямо!»; «Не грызи ногти!»), то, что старшина присяжных должна была сказать сейчас, было по-настоящему важно.

Лора Райли едва держалась на ногах. У нее дрожали колени.

Джейн тоже едва стояла на ногах. У нее тоже дрожали колени. Ведь в этот момент решалась и ее судьба. Если она проиграет это дело, если Чипу Бэнкрофту удалось убедить присяжных, что она их обманывала, то она уедет из Нью-Йорка. Да что там из Нью-Йорка. Переберется в Канаду. Чип заметил, как она нервничает, и широко, довольно улыбнулся.

— Мы, присяжные, считаем обвиняемую Лору Райли… виновной в тяжком убийстве первой степени.

Джейн обернулась к Джесси. Прокурор просто не верила своим ушам.

— Она действительно сказала виновна? — шепотом переспросила Джейн. — Мы выиграли?

— Да, мы выиграли. Эй, что с тобой?

Джейн села.

— Ничего. Просто я думала, после всего того, что тут наплел Чип…

— Джейн, да брось ты! Присяжные любят тебя. Что бы Чип Бэнкрофт ни говорил, он не смог бы их переубедить.

На самом деле так оно и было. И победу Джейн обусловили вовсе не прекрасно построенные обвинительные речи, а ее личное очарование. В ситуации, когда обе стороны оказались примерно в равных условиях, присяжные поступили так, как поступают все присяжные. Они подошли к вынесению приговора как к выбору президента. ТО есть главными ориентирами для них стали надежность и харизма кандидата. Кому из этих людей ты доверяешь больше? И с кем из них ты хотел бы пообедать?

В результате у Чипа Бэнкрофта не осталось никаких шансов на победу. Адвокат, пытаясь опорочить Джейн, подорвал собственную репутацию в глазах присяжных. Мисс Спринг они не задумываясь доверили бы воспитание своих детей. А этот? Просто легкомысленный шалопай. А что до харизмы, то все присяжные-женщины хотели бы стать такой, как мисс Спринг, а мужчины с радостью женились бы на ней. Она восхитительна! Такая стильная! Ее костюмы — самое яркое впечатление последних двух недель! (Если, конечно, не говорить о ее ногах!) Очаровательная Джейн Спринг словно сошла с экрана телевизора.

Они любят ее. Они ни за что ее не предадут.

Джейн Спринг едва не задохнулась от внезапной радости. Так счастлива она давно не была. И в Канаду не придется ехать. Господи, как ей не хотелось в Канаду! У них же там постоянно снежные бури! Об этом все время передают в новостях.

— Поздравляю, Джейн! — произнес Чип Бэнкрофт, нагло усаживаясь на угол стола. — Я подам апелляцию, будь в этом уверена.

Джейн намеренно скрестила руки и ничего не ответила. Ей не о чем было с ним говорить. Все, что Чипу нужно знать, и без слов написано у нее на лице.

Чип наклонился поближе и заговорил шепотом. Пришло время для ремонтно-восстановительных работ. Наверняка это не последний суд, и надо бы немножко притушить гнев прокурора.

— Но ты же понимаешь, что я был вынужден так поступить. Ты мне не оставила выбора Джейн, — заискивающе начал он.

— Свинья! Как ты смеешь мне это говорить! — сказала Джейн так громко, чтобы все слышали. И добилась своего — на них оглянулись.

Чин потупил глаза и наклонился к Джейн еще ближе. Надо приласкаться, сделать вид, что ты чувствуешь себя виноватым. Это всегда помогает в таких случаях. Женщины, они все одинаковые.

— Ладно, не обижайся. Давай вместе отпразднуем твою победу, — сказал он и попытался взять Джейн за руку, но та быстро отдернула ладонь. — Найдем какое-нибудь уютное местечко. Узнаем друг друга получше.

Джейн надела свое белое пальто с меховой оторочкой, поправила шляпу и защелкнула сумочку.

— В этом нет ни малейшей необходимости, мистер Бэнкрофт, спасибо, — объявила она. — Я уже и так знаю о вас все, что хотела бы знать. И честно говоря, туг нечего праздновать.

Джесси позвонил Лоренсу Парку и сообщил тому об исходе процесса, так что к тому времени, когда Джейн вернулась в офис, Лентяйки Сюзан там уже не было. Она убежала за угощением. Обычно, когда прокурор выигрывал процесс, это событие отмечалось пивом и чипсами в конференц-зале. На этот раз все было совсем иначе.

По просьбе инспектора Парка Лентяйка Сюзан взяла такси и поехала за десять кварталов в магазин деликатесов и закупила там пирожные, лососину и канапе. Сам он отправился в «Белого льва» и принес десять бутылок лучшего шампанского, там же Парк взял напрокат бокалы.

Раз уж Джейн ради этой победы превратилась в Дорис, нужно ее достойно отблагодарить.

Грэхем отправился покупать цветы. Марси накрывала на стол.

— Я не понимаю, — жаловалась она. — Почему столько шума? Чем Джейн так отличилась?

В шесть часов, по окончании рабочего дня, все коллеги прокурора толпой отправились в конференц-зал. Они ожидали увидеть там бумажные стаканчики и бутылки с пивом — и были просто ошарашены открывшейся перед ними картиной: бокалы, шампанское, канапе. Что здесь происходит?

Когда Джейн и Джесси прибыли на пиршество, их встретили бурными аплодисментами.

— Поздравляем, Джейн! Поздравляем! От всей души!

Марси подала Джейн бокал с шампанским.

— Я собираюсь покупать такое же шампанское себе на свадьбу. Как оно тебе? — вопросила она.

— М-м-м-м-м, просто здорово, — ответила Джейн, отпив глоточек. — Великолепное шампанское. Ты знаешь толк в винах, Марси, я всегда это говорила.

Та даже просияла от неожиданного комплимента: в винах она ровным счетом ничего не смыслила.

На другом конце стола Грэхем болтал с Джесси.

— Что за чепуху молол Бэнкрофт в своем заключительном слове! — удивлялся Грэхем.

— Да. Когда он вытащил фотографию Джейн, я испугался, — шепнул в ответ Джесси. — Но потом, когда он начал уверять присяжных, что у него роман с Джейн, я понял, что парень просто сбрендил.

— Что, он так прямо и сказал? «У меня роман с мисс Спринг…»?