— Да перестань, пожалуйста. Что ты как маленький? Не могу поверить, что ты боишься снегопада.

— Но, Джейн, мы же с тобой не в снежки играть собираемся. Говорят, к вечеру занесет все дороги.

— Ну да, говорят. Слушай больше. Синоптики всегда врут.

Сплошные разочарования. Джейн хотела перед кем-нибудь отрепетировать свою вступительную речь. Джесси был бы идеальным слушателем. У него молоко на губах не обсохло и опыта кот наплакал, но это еще ничего не значило. Он получил юридическое образование и проштудировал все материалы дела. Молодость — преходящий недостаток. Время от него легко избавляет.

Повесив трубку, Джейн включила ноутбук, завязала волосы в хвостик, заправила выпадающие пряди за уши, поправила очки и села перед компьютером. «Ладно, — решила она. — Примемся за дело. Засадим Лору Райли за решетку». Джейн положила пальцы на клавиши, но в голове было пусто. Теперь, когда ей нужно было решать свою собственную проблему, вопрос о том, как лучше выстроить обвинение против Лоры Райли, казался совершенно неуместным. Мысли Джейн были заняты совсем другим.

«Кем я должна стать? Уж точно не Лорой Райли. Так зачем о ней думать?»

Наверное, идеальным примером для подражания была бы мама. Говорят, мужчины были без ума от нее. На ее руку и сердце претендовали сразу трое. Но ведь Джейн маму почти не помнит, так что это, к сожалению, тоже не вариант. Лентяйка Сюзан? Ну уж нет, только кретинам может нравиться девушка, у которой коэффициент интеллекта равен размеру обуви. Марси? Джейн даже вздрогнула от этой мысли. Да, Марси выходит замуж, но за кого! За невыносимо скучного бухгалтера-ипохондрика. Нет уж, спасибо. Элис? Элис умница. И муж у нее хороший: не зануда и не бревно, а милый и дружелюбный программист. Но Элис иных мужчин не знала, а Джейн чувствовала, что ее героиня должна быть рецидивисткой. Это должна быть воительница, снова и снова вступающая в бой и всякий раз выходящая из любовного сражения победительницей. Элис не боец, так что она тоже не подходит.

«Ну, были еще Клеопатра и Елена Троянская», — думала Джейн (эта умница до сих пор прекрасно помнила школьный курс истории). Бесспорно, мужчины сотнями падали к их ногам. Но там и ситуация была несколько иной: у Джейн ведь не было ни королевства, ни армии, ни кораблей, ни рабов с пальмовыми опахалами, даже деревянного коня не было. Поклонники нуждаются в стимуле.

Она выглянула в окно. Тишина. Тьфу-тьфу-тьфу! Только бури не хватало, и так дело не из простых. Многим свидетелям пришлось на день суда брать отгулы или нанимать нянек своим детям. Попробуй все потом организовать по новой. Телефон опять зазвонил.

— Да, мистер Боклэр?

— Джейн, это твой отец.

Девушка тут же выпрямилась и, по старой привычке, отдала честь:

— Доброе утро, сэр.

— Плохо у вас там?

— Простите, сэр?

— Снег идет? Я звоню прояснить обстановку.

— Все пока хорошо, сэр. Буря еще не началась.

— Здесь пока тоже, но говорят, что скоро начнется и запрет нас на день, а то и на два. Думаю, для курсантов будет очень полезно посидеть взаперти. Почувствуют на собственной шкуре, что такое осада.

— Да, сэр. Вы совершенно правы.

— Теперь вот что, Джейн. Когда погода испортится, никуда не выходи.

— Судя по тому, что говорят по телевизору, сэр…

— От плохой погоды штатские буквально сходят с ума. Наверняка начнется мародерство и другие бесчинства. Вспомни, что было, когда Нью-Йорк завалило снегом в прошлый раз. Штатские избивали друг друга только для того, чтобы раздобыть теплые сапоги.

Генерал не то чтобы лгал, он просто несколько преувеличивал. Действительно какие-то хулиганы напали на женщину и, угрожая пистолетом, отняли у нее непромокаемые ботинки. Но это был один случай на весь девятимиллионный город. В Нью-Йорке было все спокойно. Никто не грабил продуктовые магазины и не волок цветные телевизоры и магнитолы из центров продажи бытовой электроники.

— Да, сэр.

— Джейн, приказываю тебе оставаться дома до тех пор, пока полиция не восстановит спокойствие на улицах города. Хотя, честно говоря, на это тоже не стоит особенно рассчитывать, — фыркнул генерал. — Гражданская полиция так же бесполезна при городских беспорядках, как труппа балерин при завоевании Нормандии. Понятно?

— Так точно, сэр.

— До свидания, Джейн.

— Спасибо за звонок, сэр.

Стоя перед кофеваркой, Джейн Спринг караулила кофе, когда снаружи донесся пронзительный свист. Она повернулась к окну — и у нее даже глаза расширились от удивления. Буран начинался. Все было по сценарию того телевизионного шутника: снег заполонил собой все. Джейн заворожило это зрелище. «Как будто бы кто-то стоит на крыше и из огромной коробки сыплет вниз стиральный порошок», — подумала она.

Налив кофе, она принялась заново планировать день. Побранила себя за то, что на пустые мысли потратила кучу времени: больше никаких размышлений о возможных кумирах, пока дело не будет выиграно. Расстроившись из-за того, что личные проблемы стали вдруг мешать ее работе, Джейн пообещала себе, что если она снова начнет отвлекаться, то ляжет на пол и отожмется двадцать раз. «А теперь за работу, Джейн, это приказ».

Сперва нужно написать вступительную речь, затем продумать вопросы, которые она будет задавать свидетелям защиты. Судя по списку, предоставленному Чипом Бэнкрофтом, он хочет собрать всех, начиная от первой учительницы Лоры Райли и завершая ее котом, и заставить их под присягой уверять присяжных, что Лора всегда была хорошей девочкой.

Джейн Спринг знала, что у нее иная задача: продемонстрировать присяжным, что Лора Райли — расчетливая убийца, что это не женщина, а настоящий монстр. Вся нью-йоркская полиция на это рассчитывала и с нетерпением ожидала вердикта, но стражам порядка не о чем беспокоиться: Джейн Спринг прекрасно знала свое дело. Она никогда не страдала от излишнего сочувствия к женщинам — будь то подсудимые, свидетельницы или даже потерпевшие (можете спросить у Глории Маркэм). Но надо признать, что где-то в самой глубине души Джейн восхищалась Лорой Райли. Нет, прокурор нисколько не оправдывала этого убийства, но она завидовала этой женщине, способной испытывать столь сильные чувства. «Вот она, настоящая любовь, думала Джейн. — Любить так сильно, что можешь убить любимого, если он бросит тебя ради другой».

Я хочу испытать это! Я хочу так любить! Я хочу, чтобы и меня так любили!

Но это ни в коем случае не должен быть такой же аморальный тип, как Томас Райли. Нет уж, спасибо. Нет, возлюбленный Джейн будет относиться к измене как к преступлению, а не как к естественному праву самца. Он будет любить свою работу, будет честным, смелым, умным и воспитанным. Он будет соединять в себе лучшие черты военных и штатских мужчин. (Штатские, конечно, в большинстве своем оболтусы, но ведь именно они изобрели законы и всю юридическую систему.)

Опять замечталась! Джейн отодвинула кофе, легла на пол и начала отжиматься. Десять минут спустя, с горящими от проделанного упражнения руками, она уже сидела перед ноутбуком. Девушка была полна решимости взяться за работу. Руки на клавиатуре, голова очистилась от ненужных мыслей. И тут — о! этого следовало ожидать — Тейты наверху снова принялись за свое. Джейн в отчаянии швырнула в стенку попавшийся под руку карандаш. Молодожены и снежная буря! Это значит, что в ближайшее время о тишине и покое можно будет только мечтать.

Она подняла карандаш и снова посмотрела в окно. Снег падал и падал, все вокруг подернулось снежной пеленой. Прохожих на улице не было, только двое детей играли в снежки. И тут Джейн осознала, что Тейты далеко не единственные люди в Нью-Йорке, занимающиеся в этот момент любовью. Марси тоже наверняка обсуждает в постели с Говардом, из какой ткани будет ее свадебное платье, или в перерывах между поцелуями кормит своего жениха клубникой. Чип Бэнкрофт, без сомнения, развлекается с какой-нибудь очередной фотомоделью. Все знают, что им делать, чтобы их любили.