"Хвала небесам! Я не окочурюсь в этом подземелье! Ну… Пока что точно"
Сталкер приблизился к пролому, посветил вниз — ничего подозрительного, все спокойно, и "Холодца", который по закону подлости мог притаиться там, под лестницей, нет. Взяв фонарик в зубы, Меченый кое-как протиснулся в пролом, начал осторожно спускаться вниз. Перила лестницы поросли каким-то растением, сталкер решил, что это та же мерзость, которая растет на стенах. Но, спустившись вниз, он заметил, как сильно ошибся.
Перила поросли "ржавыми волосами", ступени чем-то им не угодили, они не решились там обосноваться. Меченый посветил себе на руки — мутироваршая флора уже вовсю разрушала верхний защитный слой перчаток костюма. Первая перчатка слетела быстро, а со второй пришлось повозиться. Сталкер осторожно приблизил пальцы рук к защелкам, "ржавые волосы" казалось, заметили это и протянули свои ворсинки к пальцам. Пришлось достать нож и очистить часть поверхности. После операции выбросить холодное оружие, и уже беспрепятственно снять и выбросить вторую перчатку. Все больше частей костюма отправлялось на свалку истории.
Меченый продолжил путь. Луч фонаря снова задрожал — один хороший удар и он снова стал светить ровно.
Впереди, посреди тоннеля, стоял знак — тонкий столбик и треугольная табличка, на каких обычно рисуют знак радиационной опасности и пишут "заражено", только здесь нарисовано нечто другое. А именно: круг, в нем перевернутый треугольник и глаз — знак ментальной и пси-угрозы. На поверхности встретить такое еще никому не доводилось. Впечатление от увиденного было не ахти какое, но идти надо, тем более, что до сброса бомбы оставалось чуть больше четверти часа.
Аномалий больше не встречалось, зато попался на пути особо злобный выводок тушканов. Сталкер на ходу распинал во все стороны маленьких проворных тварей. Те же, когда получали ушибы всего тела, визжали так, будто их резали живьем, медленно, неумело, тупым и ржавым ножем. Эхо моментально разнеслось по всему тоннелю.
Впереди рукав вновь поворачивал, на этот раз влево, уклон вниз здесь небольшой, он быстро рос. Если прикинуть, то сталкер сейчас находился примерно на глубине двадцати метров. По идеи скоро должен появиться, так сказать, на горизонте, вход в бункер Вознесения.
"Ха, интересно, что мне мои "друзья" устроят?"
Фантазия рисовала много разных догадок о том, как будет выглядеть этот вход и как же его встретят.
Удивительно, что ему на встречу не выслали пару Конструкторов, для ознакомления и чтоб не расслаблялся. Вознесенцы не могли не знать, что член противоборствующей организации пробирается к ним в тыл. Или они знали и специально давали пробраться внутрь, а потом просто пустят на корм своим монстрам. Конечно, второй вариант не очень приятен, но отступать, как известно некуда. На это они наверно и рассчитывали, зачем суетиться раньше времени? Жертва и сама придет, а там, на месте уже можно разбираться. Уверенность это хорошо. Но излишняя уверенность, это ой как плохо. Хотя игра будет на их поле, и все преимущества окажутся на стороне Вознесения, сталкер побывал в таких переделках, что считать его простой мишень — очень большая ошибка.
*****
Впереди раздавалась какая-то возня, Меченый поискал фонариком того, кто издавал шум. Тусклый луч света выхватил из темноты сутулую фигуру кровососа, рядом с ним стоял человек в синем комбезе. Броник отличался от того, что носила Мира, он был несколько другого вида, более солидный, с явно выделяющимися бронепластинами, плотно приставленными друг к другу. Вознесенец держал в руках винтовку G-36, из кобуры выглядывала желтая ручка странного пистолета. Меченый с первого взгляда понял, что это гаусс-пистолет. Вознесенец давно заметил сталкера, но не подавал вида. Только когда он подошел чуть ближе, сказал нечто неразборчивое, не исключено, что не на русском, украинском или каком-либо еще из существующий на земле языков и наречий.
Вобщем совершенно непонятно, на какой тарабарщине этот пижон отдал приказ твари, но та ломанулась к сталкеру так, будто за его убийство ей выдадут орден, медаль и годовой запас провианта в придачу.
Хозяин вильнул в сторону, на ходу заряжая ААГ в подствольник. Жертвовать артефактами жуть как не хотелось, ведь со всеми, граната разрушит и "мамины бусы" с "компасом", а Вознесенец сто процентов не применёт сделать меткий хэдшот. Дилемма. Решилась она просто: Меченый, уворачиваясь от объятий Конструктора, смог отстегнуть крепления нужных подсумков, и отбросить их в сторону. Промахнувшийся монстр, став невидимым, возвращался, Вознесенец же, как сквозь землю провалился. Сталкер чертыхнулся, и нажал на спуск. ААГ попала почти под ноги мутанту. Он споткнулся на ровном месте, завалился на бок, задергался, но секундой позже смог подняться.
"Ну вот тебе и не могут без энергии Зоны! А все-таки я прав!"
Когда-то давно, еще после возвращения из Х-18, Меченый задумался — как мутанты смогли выжить в законсервированной лаборатории? Там не было ничего, что можно принять за еду, а друг друга монстры почему-то есть не собирались. И, тем не менее, и тамошние снорки, и полтергейсты, и псевдогигант не выглядели так, будто их морили голодом с дветысячи шестого года. Хотя на самом по сути дела так и получалось. Даже если предположить, что некоторое время они жили, живя за счет своих подкожных отложений, то все равно они не смогли бы на одних своих жирах протянуть несколько лет. Вот тогда-то сталкер и решил, что все Зоновское мутантьё может питаться еще и за счет аномальной энергии этого места. Жить без нее они могут, но реакция на происходящее и их способности от этого неимоверно страдают. Потом его убедили в том, что дети Зоны вовсе не могут жить без её энергии, однако все оказалось как раз наоборот. Догадка Меченого оправдалась, но в данный момент счастья ему не принесла.
Мутант, выйдя из "стелс"-режима, подскочил к Хозяину на опасно близкую дистанцию, тот уже хотел выстрелить, но очередной приступ кашля спутал все карты, и очередь тяжелых бронебойных пуль, вместо того чтобы разнести череп с отвратительными щупальцами, раздробили ему колено, пробила бедро, и один "подарочек" угодил псевдо-кровососу в живот. Рев поднялся, как всегда невообразимый. Конструктор упал, но не прекращал попытки дотянуться до жертвы. Изо рта у него летели хлопья непонятной желтой пены, такой обычно исходятся раненые каким-нибудь нервно-паралитическим веществом. А монстру видать хватило ААГ и пол обоймы пуль калибра девять-тридцать девять. Вознесенца же бежал на всех парах дальше по тоннелю ко входу в бункер.
Меченый отпихнул тянущегося к нему монстра, подобрал подсумки, мельком заглянул внутрь — "компас" светился несколько теснее, чем раньше, а "мамины бусы" совсем угасли, это плохо — и ринулся вслед за Вознесенцем вглубь подземелья, на ходу пристегнул нужные подсумки на прежние места, а те, в которых осталось только бесполезное крошево, выбросил. Фонарик светил все тусклее, и удары, прежде помогавшие образумить прибор, уже не давали даже мало-мальски положительного результата.
Запах стал еще более отвратительным, в горле жутко першило, глаза несчадно резало. Кашель снова усилился.
Меченый еще долго бежал по тоннелю. Спустя некоторое время луч фонаря выхватил из темноты синий комбез. Человек стоял перед тяжелой металлической дверью и что-то набирал на кодовой панели. Наверно код доступа. Мгновением позже прозвучал короткий звуковой сигнал, Меченый вскинул "Гром" и до упора выжал спусковой крючок. Пластины комбеза не выдержали, боец вскрикнул, неестественно выгнулся, схватился за блокировочное колесо и начал медленно сползать вниз. Дверь открылась.
В метре позади трупа переливался воздух, по нему пробегали зеленоватые искорки. Меченый бросил болт — и тот, долетев до этого поля, растворился в воздухе. Даже звука падения не послышалось. По воздуху пошли вертикально земле круги, какие бывают, когда в воду бросаешь камень. Это аномалия называлась "зеркало" и встречалась еще реже, чем "изнанка". Разглядеть её практически нереально, она проявляет себя только тогда, когда на неё падает множество световых лучей — по поверхности "зеркала" пробегают маленькие зеленые искорки, такие какие сейчас видел Меченый. Попадешь в такую гадость — и все. Даже ДНК потом не найдут. Предмет попадающий в аномалию в прямом смысле растворяется. Среднестатистическое "Зеркало" (если можно так выразится) примерно полтора-два метра в высоту и примерно столько же в ширину. В тоннеле, больших размеров, чтобы полностью его перегородить, и не требовалось.
