Изножье носилок упало на пол. Себастьян ловко подставил подножку стражнику. Тот упал, перекатился на бок, выхватывая пистолет, но сильный удар правой припечатал его голову к полу. Еще один удар погрузил его в пучину бесчувствия.

Джайлз поинтересовался:

— Как костяшки пальцев?

— Кое-какая кожа еще осталась. Для тебя, — небрежно бросил Себастьян, вытаскивая ключ из кармана стражника.

— Какая удача.

Себастьян едва не улыбнулся.

Заметив, что могильщиков никто не сопровождает, последний стражник поспешил встретить их на полпути к воротам. Себастьян не дал ему шанса спросить, где его друг. Носилки снова упали.

— Что-то уж слишком легко, — удивился Джайлз.

— Это не обычная тюрьма.

— А что, есть разные виды тюрем?

— По словам Джона, успевшего заглянуть в записи судебных приговоров парижского суда, убийц сюда не посылают, поэтому стражников так мало. Да и режим здесь не слишком строгий, — пояснил Себастьян.

— Мог бы упомянуть об этом раньше, — проворчал Джайлз и погнал дроги к кладбищу, где уже ожидал Джон с каретой.

— Зачем? Чтобы ты расслабился и наделал глупостей? Риск все же существовал, и еще ничего не кончено. Нужно убраться отсюда, пока никто из стражников не очнулся. Надеюсь, Пьер переживет эту поездку.

— Мы слишком далеко от развалин, которые ты называешь домом. А вот моя ферма, кажется, всего в нескольких часах пути отсюда. Впрочем, я могу и ошибаться. Я никогда не бывал в этих местах, так далеко к востоку. И даже не знал о существовании этой тюрьмы. Часто бывал в Париже, но и столица, и мой дом лежат в одном направлении. Так что, если ехать этой дорогой, обязательно доберемся до места.

— И что?

— Наставник моего сына — бывший доктор, — пояснил Джайлз. — Или ты собирался сам вылечить умирающего?

— Показывай, куда ехать. Мне всего лишь нужны от него ответы. А после этого пусть умирает. Мне абсолютно все равно.

— Как насчет розового тюля? — спросила Эдна, роясь в гардеробе в поисках платья взамен амазонки Маргарет.

— Предпочла бы что-то потемнее. Полагаю, траурные одежды уже убраны?

— Разумеется, — удивилась Эдна. — Вы же не в трауре!

— Странно, а я так определенно чувствую, что мне пора носить черное, — вздохнула Маргарет.

— Насколько я понимаю, утренняя прогулка вас не развеселила? — предположила горничная.

— А должна была?

— Ну… как обычно, — отмахнулась Эдна. — Как насчет бежевого батиста с…

Маргарет приготовилась терпеливо выслушать описание туалета, но, не услышав ни слова, оглянулась… как раз вовремя, чтобы увидеть, как Эдна поспешно протискивается в дверь мимо застывшего на пороге Себастьяна.

Она не пошевелилась. Не сказала ни слова. Голова кружилась от нахлынувшей радости. Боже, она была уверена, что больше никогда его не увидит… по крайней мере в Англии, и, уж конечно, не так скоро, всего через две недели после разлуки.

Про себя она уже решила, что обязательно найдет его, даже если на это уйдут годы. Найдет только для того, чтобы сказать… нет так далеко в своей решимости она не заходила.

Что, как оказалось, было ошибкой, потому что вот он, перед ней, а она не знает, что ему сказать. Потеряла дар речи от изумления. И ноги подгибаются от слабости.

— Ты здесь что-то забыл и теперь приехал забрать?

— Да.

Какое ужасное разочарование! Но у нее не хватило времени его ощутить. Обронив это единственное слово, он двумя прыжками пересек комнату, и она не знала, что думать, пока он не схватил ее в объятия и не принялся целовать, жадно, словно изголодавшийся бродяга.

Нет, тут разочарованиям не место! Наконец-то! Ведь и ей смертельно недоставало его ласк, вкуса губ. Родного лица.

Все это время она стояла рядом с кроватью, так что Себастьян без труда увлек ее за собой и раздвинул коленом бедра. Шемизетка куда-то подевалась. Тяжело дыша, он зарылся лицом в ее груди.

— Господи, как я скучал по твоему запаху, твоим…

— Надеюсь, ты не собираешься смутить меня непристойностями? — поспешно перебила она.

Себастьян, отстранившись, расплылся в улыбке:

— А ты смутишься?

У нее не хватило духу ответить утвердительно: уж слишком широка была его улыбка.

— Возможно, нет.

— Я так и думал. Но так и быть, пойду на компромисс, — пообещал он, принимаясь лизать ее ушко. — Ты уже затеяла развод?

Озноб, вызванный ласками его языка, помешал ей мыслить связно, иначе вопрос наверняка бы ее встревожил.

— Не успела, — умудрилась все-таки пробормотать Маргарет.

— В таком случае, Мэгги, может, и не станешь с этим возиться?

Маргарет задохнулась от неожиданности, но он тут же добавил:

— Считай, что я попросил твоей руки.

Маргарет вдруг поняла, что он боится шевельнуться в ожидании ответа, но ей никак не удавалось совладать с непослушным языком. Слишком много счастья разом обрушилось на нее.

— Может, закроешь дверь? — выдавила она наконец.

Он оглянулся, проверяя, действительно ли оставил дверь открытой, но Маргарет тут же добавила:

— Считай, что я согласилась.

Их глаза встретились, и в его взгляде сияло то, что до сих пор она видела лишь однажды. Нежность. Столько нежности, что даже дыхание перехватывало.

— Собираешься признаться, что любишь меня? — спросила она.

— Во всяком случае, подумываю.

Маргарет тихо ахнула и что-то пробормотала. Себастьян, рассмеявшись, снова поцеловал ее, прежде чем сорваться с постели и захлопнуть дверь. На обратном пути он успел стащить сюртук и рубашку.

— Хотя у меня нет сомнений… — начал он.

— Еще бы они у тебя были!

— Я чертовски рад, что ты любишь меня, Мэгги.

— Так, что даже не желаешь это услышать?

— Не более, чем ты, хотя, если желаешь сказать это вслух, я не стану тебя останавливать.

— Конечно, люблю, негодяй ты этакий, — улыбнулась она.

Себастьян лег рядом и притянул ее к себе. Удивительно бережный поцелуй быстро сменился страстным, разжигая пламя желания. Только он был способен на такое!

— Господи, Мэгги, я в жизни не предполагал, что снова буду так счастлив. Я люблю тебя, дорогая, больше, чем полагал возможным.

Она поняла, что может сделать его еще счастливее, и попыталась объясниться:

— Мне следовало бы упомянуть…

— Остальное может подождать, — отмахнулся он, ухитряясь между поцелуями избавиться от своей и ее одежды. — Нам нужно в Эджвуд, но и это подождет. Все подождет… кроме этого.

С последним словом он вошел в нее, ловя губами стон наслаждения.

Может, предстоящая поездка в Эджвуд и пробудила в ней легкое любопытство, но Себастьян прав. И это, и все остальное может подождать.

Маргарет еще никогда в жизни так не подгоняли. Не во время их страстного свидания. О нет, последнее проходило в обычном ритме… ну, может, не совсем в обычном, поскольку накал желания диктовал весьма быстрый апофеоз, что заставило новобрачную смущенно краснеть… разумеется, потом. Но ничто не могло удержать умирающих от жажды людей, стремившихся припасть к прозрачному источнику.

Но когда она захотела полежать еще немного, насладиться еще не угасшим пламенем восторга, Себастьян что-то пробормотал себе под нос и объявил:

— У нас нет времени. Я приехал пораньше, но мы все равно опаздываем. Скорее.

Она пыталась, честное слово, пыталась, но, не зная, в чем дело, никак не могла собраться с нужной быстротой.

— Если бы ты в одном предложении объяснил, что заставляет нас так спешить…

— Нет. У тебя мгновенно возникнет тысяча вопросов, а мне сейчас не до этого. Кроме того, скоро ты получишь все ответы, так что поторопись!

Он одевался почти с такой же скоростью, как разделся, и даже помог ей влезть в амазонку сапфирового бархата, поскольку она оказалась единственным нарядом, до которого было ближе всего дотянуться. Но пуговицы были застегнуты криво, и Себастьян потащил ее к двери, даже не дав надеть чулок. Она едва успела натянуть ботинки на босу ногу!