— Зато она была безутешна.

— Да и я тоже… потом, но я опять забегаю вперед. В утро дуэли я захватил кожаный мешочек с кровью, который должен был проткнуть, чтобы в моей смерти никто не усомнился. Идея принадлежала Жюльетт. Она и кровь достала. Я вовсе не собирался стрелять в тебя. Но ты, — взорвался Джайлз, — стоял передо мной с таким видом, что сразу становилось ясно: от тебя выстрела тоже не дождешься. План проваливался на глазах.

— Но ты выстрелил в меня, — напомнил Себастьян.

— Пришлось. Но ты знаешь, я прекрасно стреляю. И всего лишь задел твою руку, чтобы ты смог прицелиться в меня. Но черт возьми, ты действительно меня ранил!

Джайлз рванул ворот рубашки, обнажив длинный шрам.

На Себастьяна, правда, этот жест особого впечатления не произвел.

— Рана, похоже, была не слишком тяжелой, — заметил он.

Джайлз уставился на него, словно не веря собственным ушам.

— Я едва не умер, — спокойно пояснил он. — Жюльетт даже доктора не позвала. А отца здесь не было, потому что он скрывался во Франции в ожидании, пока все будет кончено. Жюльетт было абсолютно все равно, выживу я или нет. Ей даже нравилась роль скорбящей вдовы. Но она все же велела Антуану довезти меня до побережья и посадить на корабль, идущий во Францию.

— Дьявол, так вот откуда я его помню! Он был твоим секундантом на дуэли, верно?

— Да. Один из ее лакеев.

— Так мое изгнание было всего лишь досадной деталью для тебя? — допытывался Себастьян.

Джайлз поежился и поспешно заверил:

— В этой истории для меня не было досадных деталей ни тогда, ни сейчас, но ты еще не дослушал до конца. Я почти не помню, как добрался до Франции. Меня выбросили на пристани, поскольку капитан не желал, чтобы я умер прямо на борту. Меня нашла какая-то старуха и пообещала вылечить, если я женюсь на ней и стану работать на ее ферме. Будь я проклят, если понимаю, как ей это удалось, но кончилось тем, что она вернула меня к жизни, за что и получила мужа-англичанина.

Себастьян понял, что с него довольно. Он встал и шагнул к Джайлзу. Тот, верно поняв его намерения, стал торопливо отступать.

— Во-первых, — холодно заметил Себастьян, — у тебя было немало возможностей рассказать мне, что происходит, еще до того, как кто-то попытался расправиться с твоим отцом.

— И что ты мог сделать? У тебя не было возможности заплатить все его долги. Обо мне и речи не шло. А ростовщики действительно убили бы его, если бы нашли.

— Поэтому, вместо того чтобы дать знать моему отцу, что глупость твоего перешла все границы, — и ни на минуту не думай, что Дуглас не вытащил бы его из той передряги, в которую он попал, — этот идиот пошел на столь жестокий обман? Ты был обязан мне сказать!

— Ты не представляешь, как я страдал и мучился, сколько раз убеждал себя, что необходимо что-то предпринять. Но Сесил твердил, что Дуглас больше не согласится его выручать.

— И ничего, что моя жизнь будет разрушена?

— Я узнал о твоем изгнании только через несколько лет. Мой отец ни разу не упомянул об этом. Все годы моей добровольной ссылки я с ним переписывался. А когда потребовал ответа, он поклялся, что тоже не ожидал ничего подобного. И ты, как видно, тоже не пропал. Лет пять назад я видел тебя здесь, во Франции. Меня так и подмывало тебя остановить, но, поскольку вид у тебя был самый процветающий, я проскользнул мимо. В тот день мои мучения почти меня оставили.

— Внешность бывает обманчива.

— Вздор. Я не сомневался, что ты не пропадешь. Просто нуждался в подтверждении. Ты всегда был умен и предусмотрителен. И если уж что-то задумал, непременно добьешься. Я боготворил тебя. Всю жизнь хотел быть таким, как ты, но ничего не получалось.

— Во вторых, — продолжил Себастьян, — ты погубил не только мою жизнь, но и жизнь Дугласа.

— Черта с два! — бросил Джайлз. — Я справлялся о наших семьях. Там все в порядке. Даже мой отец забыл об игре и выгодно вложил деньги, подаренные Дугласом ради успокоения своей совести. Видно, сумел научиться на собственных ошибках. А уж твои родственники…

— Господи, неужели ты действительно так глуп? А когда «справлялся» о моей семье, так и не узнал, что со дня дуэли моя бабушка не разговаривает с отцом! Все эти годы они и словом не перемолвились. И хотя Жюльетт действительно вышла замуж за моего брата, но сумела сделать его жизнь адом.

Джайлз побледнел.

— Боже, я и понятия не имел…

— В этом случае ты такой же плохой сыщик, как и друг! — отрезал Себастьян.

Даже Джон сжался от столь увесистой словесной пощечины, но Себастьян еще не договорил.

— И что ты делал все эти годы, помимо игры в прятки?

— Воспитывал сына, — тихо признался Джайлз.

Себастьян удивленно вскинул голову:

— Сына? От той старухи, на которой ты женился? — хмыкнул он.

— Нет. Я женился на Элинор.

— Неужели было так уж необходимо снова сбивать его с ног? — пожаловался Джон. — Он как раз дошел до самого интересного.

Себастьян не ответил.

— Может, привести его в чувство? — не отставал Джон.

— Валяй, но если и на этот раз челюсть окажется не сломанной, я попробую снова.

Джон поморщился и отошел от лежавшего на полу Джайлза.

— Знаю, о чем вы думаете, — вздохнул он. — Все эти годы Джайлз был счастлив, женился на женщине, которую любил, растил сына, в то время как вы просто сколачивали состояние…

— Не опошляй зло, которое он причинил! — рявкнул Себастьян. — Не я единственный пострадал от того, что наделали он и его отец!

— Он пожертвовал жизнью, которую вел и к которой привык, чтобы спасти своего отца, — вступился Джон. — Немало людей посчитает это благородством.

— Благородством? — фыркнул Себастьян. — Он пошел по другому пути. Согласился с подлыми замыслами Сесила, и результаты были поистине ошеломляющими! Мало того, считает, что все прекрасно и благодаря его жертве никто ничего не потерял. Клянусь Богом, какая же это жертва? Он обрел мир и покой и наслаждается жизнью.

Джайлз застонал, пошевелился, сел и уставился на Себастьяна:

— Ну к чему нужно было меня бить?

— Предпочитаешь, чтобы я перерезал тебе глотку? — осведомился Себастьян.

— Ты прав, — морщась, признал бывший друг. — Но знай я обо всех последствиях…

— И что тогда? Восстал бы из мертвых? У меня для тебя новость, приятель. Твое чудесное воскрешение не перекинуло бы мостик через пропасть между мной и отцом. Ты должен был проявить храбрость до дуэли, прежде чем позволил своему папаше растоптать судьбы многих людей.

— Боже, Себастьян, мне так жаль! Но в то время у меня была только одна цель: не дать отцу погибнуть. Я стыжусь и своей роли в этом деле, и того, что слабости отца причинили столько вреда. Сейчас он в безопасности, но, знаешь, я никогда не прощу его за то, что он сотворил. И честно говоря, совсем не жажду его увидеть.

— Заканчивай лучше свой рассказ, пока я еще готов слушать.

Джайлз вздохнул.

— Через три года старушка скончалась, оставив мне ферму. К тому времени я привык к сельской жизни и даже полюбил свою работу. Но стал жалеть о потере Элинор, слишком поздно осознав, что действительно ее любил. Целыми днями думал только о ней. И, наконец, послал ей письмо. Просто ничего не мог с собой поделать. Она убежала из дома, чтобы быть со мной. Мы поженились в Шотландии.

— Так записка кузины о ее смерти была ложью?

Джайлз отвернулся.

— Н-нет, — с трудом прохрипел он. — Это чистая правда. Элинор захотела остаться в Шотландии. Ей там нравилось, а быть женой фермера она не захотела. Поэтому мы перебрались к ее кузине, но Харриет жила, так чертовски далеко от города! Элинор умерла родами, прежде чем я успел привезти доктора. Похоронив ее, я вернулся на ферму вместе с сыном. И с тех пор никуда не уезжал. По иронии судьбы моя ферма находится к югу, не слишком далеко отсюда. Я продаю свой урожай в ближайшем городке. Именно там несколько лет назад я впервые услышал о Вороне.