Маргарет снова вздохнула. Она не может отказать Альберте Доррин. Даже один раз это было рискованно. Дважды — вполне может означать навеки погубленную репутацию. Она просто может стать изгоем общества, и что тогда?

Девушка поспешила в гостиную, остановившись только на минуту у зеркала, чтобы проверить, все ли в порядке. Неужели губы чуточку распухли и покраснели после этого поцелуя? Нет, это только кажется. По крайней мере, розовато-лиловое утреннее платье с розовой отделкой вполне подходит, чтобы принять герцогиню. Пришлось, однако, поправить оборки на шемизетке. И все из-за, распустившего руки, Себастьяна!

Она заверила себя, что может пройти через это. Действительно может! Но хватит ли у нее храбрости оказаться лицом к лицу с самыми влиятельными в округе женщинами и даже с не самыми влиятельными? Даже школьная подруга Беатрис, несколько лет назад перебравшаяся с мужем в Лондон, тоже была здесь.

Маргарет так и не сумела пробормотать приветствие, пока взгляды присутствующих не устремились на нее, после чего начала краснеть.

Дентон извинился и исчез в тот же момент, как она появилась в комнате, окинув ее на прощание извиняющимся взглядом. И дамы немедленно принялись бомбардировать ее вопросами.

— Маргарет, как ты могла?! — то и дело восклицали они.

— В самом деле, Мэгги, почему именно он?

— В свете нет человека, который не знает, что собственная семья изгнала его из дома. И поделом. Взгляните только, что он натворил!

— Неужели Дуглас его простил? И вообще он знает, что Себастьян здесь?!

Как ни странно, всеобщее осуждение возмутило Маргарет. Ей вдруг страстно захотелось защитить его. Правда, Себастьян прекрасно мог бы обороняться сам… если бы захотел. Но его здесь не было.

— Он изменился, — просто ответила девушка, предоставляя гостьям самим истолковать, куда вели перемены, к лучшему или к худшему. — И я не успела оглянуться, как влюбилась в него. Жена должна стоять за мужа, в горе и радости.

Все присутствующие дамы были либо замужем, либо успели овдоветь, а у двоих даже имелись внуки.

Она подождала, пока кое-кто не покраснел, прежде чем добавить:

— Но нет, отец еще не знает о возвращении Себастьяна.

— Как, Дуглас еще не оправился? — всполошилась Альберта, очевидно, уже прознавшая о несчастье.

— Нет, у него по-прежнему жар.

— Представляю, какой его ждет сюрприз… когда очнется.

Это было слабо сказано, но Маргарет решила, что немного оптимизма не помешает, и растянула губы в улыбке:

— Надеюсь, приятный.

Появление Эбигайл спасло ее от дальнейших чересчур откровенных расспросов. У Эбигайл был поистине талант завладевать всеобщим вниманием и вести разговор на нейтральные темы. Правда, она упомянула о своем восторге по поводу возвращения и женитьбы Себастьяна.

Беатрис, однако, отвела Маргарет в уголок и прошептала:

— Думаю, ты ужасно храбрая, если отважилась выйти за такого злодея.

Маргарет едва удержалась, чтобы не поднять глаза к небу. Беатрис, блондинка, всегда одетая по последней моде, была невероятной сплетницей. Правда, умудрилась выскочить замуж еще до окончания своего первого сезона и уже имела двоих детей.

— Беа, ты хотя бы помнишь Себастьяна? — с любопытством спросила она. — Насколько я помню, твоя семья переехала в Кент незадолго до того, как он покинул Англию. Ты встречалась с ним до этого?

— Знаешь, ни разу. Но столько наслушалась о нем сегодня утром, когда навестила герцогиню.

— Могу себе представить. Но уверяю, для замужества не требовалось особой храбрости. Откровенно говоря, он один из самых красивых мужчин, которых я когда-либо знала. И обаятелен. Не захочешь, а влюбишься.

— В самом деле? А как же Дэниел Кортли? Говорят, он в совершенном отчаянии, потому что сам ухаживал за тобой до поездки в Европу. А теперь удалился в Лондон, лечить разбитое сердце.

— Глупости! Мы с Дэниелом были всего лишь друзьями. Если он на что-то и надеялся, мне об этом ничего не известно. Он ни словом не давал понять, что имеет серьезные намерения!

— Иисусе, придется мне кое-что объяснить некоторым дамам!

Маргарет едва заметно улыбнулась. Она не ожидала, что сумеет использовать злословие в своих целях. Но не ожидала и того, что ее посчитают виновной в сердечных переживаниях Дэниела.

Гостьи, разумеется, остались обедать: час был такой поздний, что не пригласить их казалось просто неприличным. Маргарет не сомневалась в том, что им не терпится взглянуть на возмутителя спокойствия, но тот, как на грех, куда-то исчез.

Ее подозрения подтвердились, когда Альберта на прощание объявила:

— Полагаю, что следует дать праздник. Поскольку вы обвенчались за границей, мы все лишились праздника. — И, заметив возмущенное лицо Маргарет, добавила: — Нет-нет, Мэгги, у вас и без того полно дел. Я обо всем позабочусь. Вас устроит пятница у меня дома? И никаких отговорок. Вы и ваш муж будут почетными гостями.

— Но это не самое подходящее время для праздника, поскольку Дуглас недостаточно здоров, чтобы приехать, — напомнила Маргарет.

Но Альберта, привыкшая добиваться своего, просто отмахнулась:

— Ничего страшного, к тому времени Дуглас поднимется, а если и нет, наверняка не захочет помешать повторному появлению в свете твоего мужа.

Маргарет тяжело вздохнула. Что тут возразишь?! И невозможно втолковать Альберте, что Себастьян, вероятно, не согласится приехать. Подобные вещи просто не говорят таким людям, как Альберта Доррин.

Но последняя реплика вдовствующей герцогини ее поразила:

— Я много лет не видела Эбби такой счастливой и бодрой, — прошептала та. — Очевидно, причина — в возвращении ее внука, поэтому я искренне надеюсь, что у вас все будет хорошо, когда Дуглас выздоровеет… хотя бы ради Эбби.

И Маргарет всем сердцем с ней согласилась.

После обеда она поднялась в спальню Дугласа и дежурила у постели больного почти весь остаток дня. Он так и не приходил в себя, хотя, возможно, она просто этого не заметила, погруженная в собственные мысли, к сожалению, в основном занятые Себастьяном.

Как ей не хватает матери, с которой можно было бы посоветоваться! Но матушка умерла так давно, что девушка совсем ее не помнила. Время от времени Элинор пыталась заменить ей мать, но она сама была слишком молода и неопытна, и все ее сентенции и наставления были почерпнуты у подружек, которых тоже никак нельзя было считать взрослыми и опытными.

Поэтому Маргарет почти ничего не знала об отношениях между мужчинами и женщинами: что-то слышала мимолетом, что-то почерпнула у природы. Но разве можно сравнивать? Животные руководствовались иными правилами, вернее, инстинктами. А вот у людей был выбор, и, помимо потребности людей продолжать род, была потребность просто любить. Значит, им это нравится, иначе они не стали бы вести любовные игры.

А ей? Ей понравилось бы?

Маргарет покраснела, вспомнив, как была заинтригована предложением Себастьяна насчет обмена. Но разве пристало даже думать об этом? Она прекрасно понимает, что нехорошо менять любовь на деньги. Ничего, достанет она это чертово золото!

Кроме того, она вовсе не любит Себастьяна. Просто находит его красивым. Ее привлекает его внешность и отталкивает характер. И у нее были веские причины ненавидеть его, причины, которые сразу вспомнились, когда она снова его встретила. И все же чувства, которые он вызвал в ней… Невозможно отрицать, что эти несколько минут в его объятиях оставили острое и волнующее впечатление, которое очень хотелось пережить еще раз.

Проклятое любопытство подстрекало ее узнать побольше об этих волнующих ощущениях. В этом и беда.

Маргарет удалось заловить Себастьяна как раз в тот момент, когда мистер Хоббс впустил его в дом. Она так и не смогла придумать, каким образом известить его о приглашении Альберты. Но тут показался Джон с двумя большими саквояжами.

— Вот как? — удивилась она. — Теперь и вы приехали? Перебираетесь сюда? И это когда мы вряд ли пробудем здесь больше одной ночи?