«Живу во сне, живу в абстракции…» Живу во сне, живу в абстракции, В каком-то бешеном кино, В сплошном бреду, в цепной реакции, Но знаю — всё предрешено: От гениальности до пошлости, От самой плёвой ерунды До унизительной похожести Чужой и собственной беды. «За половину жизнь перевалила…» За половину жизнь перевалила И выдохшейся странницей бредёт. Но, что прошло, не стало сердцу мило, И не милее то, что настаёт. А та мечта, что не сумела сбыться И навсегда осталась только сном, Сияет, как огни из окон «Ритца» В глухую ночь на площади Вандом. 1950-е «И всё-таки я верю в чудо…» И всё-таки я верю в чудо. И всё-таки я чуда жду: Из ничего, из ниоткуда, На счастье или на беду — Уж я не знаю, как случится, Да и не всё ли мне равно — Ворвётся глупая жар-птица В моё мансардное окно. И с ней — созвездий миллиарды, Сорвавшись, хлынут напролом, И рухнет вся моя мансарда С её мансардным барахлом. Иль проще: подводя итоги Калейдоскопу бед и лет, Слетит ли как-нибудь с дороги Взбесившийся мотоциклет, И канут в бездну ледяную Надежды, радости, печаль… А окровавленную сталь Свезут на свалку городскую. «И ты когда-то в ужасе спросил…» И ты когда-то в ужасе спросил О смысле, о бессмыслице, о Боге. Осенний день блаженно моросил, Кружились листья на большой дороге… Как листья, осыпаются года И кружатся в огне воспоминанья. И ночь ложится — нежно, как всегда, Сквозь сумрак негасимого сознанья. «Как будто на белой упавшей звезде…» Как будто на белой упавшей звезде, Зелёная ёлка стоит на кресте. Весёлые свечи на ёлке горят, И звёзды цветные развешаны в ряд. Закрой же глаза и открой их потом — И станет зелёная ёлка крестом, Огромным крестом в мировой пустоте, И розы венком расцветут на кресте. «Как звёздные тени, ложатся…» Как звёздные тени, ложатся Осенние листья в саду. И мне начинает казаться, Что сам я по звёздам иду. И звёзды горят под ногами, Как будто сквозь холод и зло Осеннее тихое пламя На скорбную землю сошло. «Как много прожито, как мало пережито…»
Как много прожито, как мало пережито… Жизнь тянется, как в церкви лития. И кажется, что вот уже раскрыты Державные врата небытия. И имена когда-то дорогие Мы повторяем, словно в полусне — Как будто снова в юности, в России, В несущей нас над пропастью ладье. «Как отвратительно стареть…» Как отвратительно стареть Так невпопад, так неумело, И, сгорбившись, у печки греть Своё слабеющее тело. И всё же верить и любить, Как будто молодость всё длится, И ничего не позабыть, И ничему не научиться. 1956 «Как унизительно убоги…» Как унизительно убоги Все наши склоки и дела, И смехотворны эти тоги Вершителей добра и зла. Но перед царственным закатом Смиренно голову склоним: Нет правых. Все мы виноваты, Все миром мазаны одним. «Какая нежность в утреннем тепле…» Какая нежность в утреннем тепле, В ещё не поднимавшемся тумане. Как в голубой, чуть розоватой мгле Причудливы бесформенные зданья. А я твержу ненужные слова О смысле, о бессмыслице, о страхе, И кружится невольно голова, Под топором лежащая на плахе. Апрель 1949 «Каникулы, солнце, Савойя…» Каникулы, солнце, Савойя… Шагаю, цветок теребя. Но что же мне делать с собою, Куда убежать от себя? Укрыться от собственной тени, Что вместе со мною пришла, Закрыла луга и селенья, На самое небо легла?! «Когда-нибудь — о, я уверен в этом!..» Когда-нибудь — о, я уверен в этом! — В глухую ночь открою я окно И вдруг увижу: серебристым светом До горизонта всё освещено. Как будто в тишине природы спящей Нездешний занимается рассвет. И это будет не от звёзд сходящий, Но к звёздам поднимающийся свет. |
