«Россия… Стихи о России…» Россия… Стихи о России… Как встарь, «бубенцами звеня…» «Россия, стихия, мессия, Мессия грядущего дня». Как встарь, без конца, без предела, «Пока загорится восток…» Россия — Есенин и Белый, Ахматова, Анненский, Блок. Люблю ль тебя «странной любовью»? Да я не люблю никакой. Но связан я плотью и кровью С тобой и с твоею судьбой. Россия… Стихи о России… Да разве возможны они? Мелькают сквозь ветки сухие Над чёрною Сеной огни. 1952 «Савойский вечер тих и звёзден…» Савойский вечер тих и звёзден, Сгорел малиновый закат, И электрические грозди Над спящим озером висят. Дрожит, качаясь, каждый ярус, И, состязаясь с тишиной, Скользят каникулы, как парус, Над отутюженной волной. Так, киноплёнкой на экране, Проходит вереница дней: Всё — предрешённое заране И после снятое на ней. «Сегодня день почти вчерашний…» Сегодня день почти вчерашний, Почти преодолённый день. С неотвратимостью всегдашней Ложится от калитки тень. И так безжизненно застыла На скошенной траве она, Как будто вечность наступила И не окончилась война. «Сияет над Парижем мгла…» Сияет над Парижем мгла. Глядит фонарь из-за угла: Мигнёт и покачнётся. Гитара жалобно звенит, За стойкой пьяница бубнит, — Икнёт и улыбнётся. Он только что гулял в Москве По льдами скованной Неве. Он всё ещё гуляет… А ночь парижская светла, Глядит в окно из-за угла И всё благословляет. 12 сентября 1948 «Слава Богу, теплеть начинает…» Слава Богу, теплеть начинает. Нерешительно как-то. Но все ж По росткам, по костям пробегает Предвесенняя легкая дрожь. Деревенский штампованный вечер: Перекресток, река, огонек… Он ничем неказист, не отмечен, Этот милый земной уголок. Я не помню — была ли такою Невзыскательность русской тоски, Русский вечер над русской рекою, Скажем, где-нибудь возле Оки, Но кому это нужно, простите, Был ли вечер таким или нет. В очистительном ливне событий, В урагане сорвавшихся лет. Это всё унеслось без возврата, Обессилело в царстве теней, В романтических красках заката Навсегда подытоженных дней. «Славословлю тебя, Иоанн…»
Славословлю тебя, Иоанн, Иоанн изначального Слова! Прославляю тебя, Иордан, В одеянии неба ночного. Лик Отца над тобой наклонён, Хор созвездий тебя осеняет, И об ангельских снах вспоминает Убегающий сумрак времён. «Слова в начале и слова в конце…» Слова в начале и слова в конце. Слова о временном, слова о вечном. Сердечные слова о бессердечном. Слова о человеческом лице. Бесчеловечные слова о человечном. «Смотрит танк глазницами пустыми…» Смотрит танк глазницами пустыми… Объясни мне — что такое зло? Почему над добрыми и злыми Солнце одинаково взошло? Милый друг, что мы о солнце знаем? Посмотри: оно глядит на нас. Но тотчас глаза мы закрываем, Чтоб оно не ослепило глаз. «Стихи из солнечного света…» Стихи из солнечного света, Из красок, из полутонов, Из невозможности ответа На творческую тайну снов. И в этом светопреставленье, Мне кажется, я разгадал Загадку неосуществленья Всего, что так бездарно ждал. «Сумерки… Море… Любовь… Вдохновение…» Сумерки… Море… Любовь… Вдохновение… Лунный пейзаж восхитительно мил. Только, увы, это всё повторение Старых, избитых, затасканных тем. Все мы любили, страдали бессонницей, Пили вино, толковали о зле… Только с тех пор бронированной конницей Чёрные годы прошли по земле. Сумерки… Море… Вино… Вдохновение… Каждый по-своему жизнь загубил. Каждый по-своему, до отвращения, И ненавидел, и нежно любил. «Сырой рассвет и день потусторонний…» Сырой рассвет и день потусторонний, Над Сеной подозрительный туман. На площади Согласия сегодня Обломки снов уносит океан. Из-под мостов клошары возникают, И жизнь ползёт, и всё идёт, как шло: Тут морду бьют, а там благословляют, И видит Бог: «Всё хорошо зело». |
