— Кит? Ты уже встала?

Бет постучала в дверь и едва не отпрянула, увидев, что ручка замка немедленно повернулась.

— О, ты меня испугала. Проснулась?

— Ну конечно. Вопрос в том, что заставило тебя подняться так рано?

— Подумала, что стоило бы нам куда-нибудь поехать сегодня утром — покататься верхом или отправиться по магазинам… как раньше.

Кэтрин устремилась по коридору, но сестра не отставала.

— Это было бы неплохо, но у меня сегодня слишком много…

— Оставь, Кит! Я могу погостить всего два дня, пока Уильям уехал по делам. Ты же знаешь, он считает, что глупо проводить уик-энд у вас, когда наш городской дом всего в нескольких кварталах отсюда.

— И он совершенно прав, — согласилась Кэтрин, улыбаясь.

— Вздор. Я просто хотела, чтобы мы побыли немного вместе, как раньше, прежде чем ты… то есть…

— Прежде чем что?

— О, ты прекрасно знаешь.

— Бет! — предостерегающе воскликнула Кэтрин.

— Прежде чем ты снова выйдешь замуж или что-то в этом роде, и…

— Я не собираюсь выходить замуж. Бет, и что, черт возьми, заставило тебя думать иначе?

— Не стоит так злиться! Что я должна, по-твоему, думать? Ни для кого не секрет, что происходит здесь! Твои слуги просто в восторге! Все это так романтично! И конечно, они все рассказали моей горничной! Самый красивый на свете мужчина часами простаивает у твоей двери, посылает тебе подарки, цветы и письма…

— Кто сказал, что он красив? Элизабет рассмеялась:

— О, Кит, почему ты так старательно обороняешься? Я видела его, конечно. Русский князь вызывает всеобщее любопытство.

Они добрались до столовой, где как раз завтракал граф, но Элизабет и не подумала замолчать.

— Мне его показали несколько недель назад, но я просто поверить не могла, что он действительно тебя знает. И тут слышу, что он неустанно тебя преследует и пытается увидеть! Это так волнующе! Где ты с ним познакомилась? Пожалуйста, Кит, ты должна мне все сказать!

Кэтрин молча уселась, не обращая внимания на вопросительный взгляд отца. Он тоже ожидал ее ответа, но она была полна решимости держать правду при себе.

— Мне нечего рассказать, — небрежно бросила она. — Я встречалась с ним в России, только и всего.

— Нечего рассказать? — фыркнул Джордж Сент-Джон. — Это он, не так ли?

— Нет, не он, — подчеркнула Кэтрин, в который раз повторяя эти слова за последние три недели: отец постоянно задавал один и тот же вопрос.

— Ты имеешь в виду отца Алека? — охнула сестра.

— О, да успокойся же ты. Бет! Совершенно не важно, кто он! Я не желаю иметь с ним ничего общего!

— Но почему?!

Кэтрин встала, окинув сестру и отца взглядом, ясно говорившим, что с нее достаточно.

— Я повезу Алека на прогулку в парк и надеюсь по возвращении больше никогда не слышать имени этого человека! Я уже достаточно взрослая, чтобы сама определять свою жизнь, и в последний раз заявляю, что не хочу его больше видеть. Никогда! Ясно вам? И давайте на этом закончим разговор.

После ухода Кэтрин Элизабет взглянула на отца. Судя по его виду, тот был раздражен не меньше старшей дочери.

— Папа, что, по-твоему, заставило Кэтрин так рассердиться на него?

— Рассердиться? Считаешь, в этом все дело?

— Ну конечно. Иначе почему она отказывается даже поговорить с ним? А ты? Ты разговаривал с этим человеком?

— Когда он появляется, меня вечно дома нет, — покачал головой Джордж. — Но, думаю, мне стоит нанести ему визит. Если именно он — отец Алека…

— О нет, ты не должен силой вынуждать их пожениться! Кэтрин в жизни не простит тебе этого, если, конечно, не помирится с ним. Но как этого добиться, ведь она и видеть его не желает!

Кэтрин шла по широкой аллее, стараясь держаться в тени деревьев. Она не упускала из виду Алека, резвившегося на одеяле, разостланном на самом солнцепеке, хотя его няня, Элис, постоянно находилась рядом. Стояла уже средина сентября, но после зимы, проведенной в России, Кэтрин не выносила слишком жаркого, по ее мнению, солнца, и даже такая погода казалась ей неприятно теплой. Но Алек любил прогулки и, кроме того, с восторгом рассматривал осенние листья, медленно кружившие над его головкой и ложившиеся на землю багряно-желтым ковром.

В свои четыре с половиной месяца малыш с каждым днем становился все более непоседливым. Последние несколько дней он забавлялся тем, что вставал на четвереньки и долго раскачивался. Если верить няне, недолго ждать, пока Алек начнет ползать. Жаль, что Кэтрин почти ничего не знает о младенцах! Но она прилежно училась и была безмерно рада и горда каждым новым достижением своего очаровательного сына.

— Катя!

Кэтрин, мгновенно придя в бешенство, резко обернулась, сверкая глазами, но, как всегда, при одном взгляде на Дмитрия гневные слова застряли в горле. Прекрасно! Тем лучше! Не стоит ему знать, что он по-прежнему способен разжечь в ней какие бы то ни было чувства! К тому же он уставился на нее. Ни взгляда в сторону Алека. Пока ей нечего бояться.

Она с радостью отметила, что голос звучит спокойно и даже бесстрастно.

— Это, конечно, не назовешь случайной встречей.

— Я никогда не оставляю подобные веши на волю случая.

— Естественно. Ладно, Дмитрий, поскольку ты, по-видимому, не собираешься поступить разумно и вернуться домой, объясни, пожалуйста, что такого важного…

— Я люблю тебя.

О Господи, снова фантазии, мучительно правдоподобные, яркие грезы, сны средь бела дня! Кэтрин необходимо немедленно сесть, и побыстрее, но поскольку поблизости нет скамейки (не собирается же она рухнуть к его ногам), сойдет и ближайшее дерево.

Она поспешно шагнула к высокому тополю и благодарно прислонилась к стволу. Может, Дмитрий просто растает в воздухе, как всякий призрак?!

— Ты слышала меня, Катя?

— Не может быть.

— Что именно?

— Ты меня не любишь.

— Снова сомнения? — резко спросил Дмитрий, но Кэтрин так и не подняла глаз. — Сначала моя бабка, потом ты. Но почему, почему так уж невозможно поверить, что я…

— Ты видел герцогиню? О, какой глупый вопрос. Ну конечно, видел! Она упоминала о том, что недавно приезжала ко мне?

Дмитрий пристально глядел на Кэтрин, но она все так же избегала его взгляда и смотрела куда угодно, только не на него. Да что это с ней? Он не видел Кэтрин почти год. Год!! И теперь из последних сил боролся с настойчивым порывом схватить ее в объятия. И подумать только, она, именно она сменила тему, когда Дмитрий пытался сказать, что любит ее! Ей все равно. Ей действительно все равно!

У Дмитрия возникло такое ощущение, словно в грудь внезапно вонзился острый кинжал, но вместо потока крови наружу выплеснулась ярость.

— Прекрасно, Катя, поговорим о моей бабке, — ледяным тоном объявил он. — Да, она упомянула, что встречалась с тобой. И считает также, что мы не подходим друг другу, в чем, очевидно, согласна с тобой.

— Что ж, она абсолютно права.

— Нет, мы подходим друг Другу, и ты прекрасно это знаешь!

— Тебе совершенно ни к чему кричать! Кэтрин разъяренно воззрилась на Дмитрия.

— Вспомни, разве я хотя бы раз повысила на тебя голос? Нет, несмотря на то, что имела полное право! Ты использовал меня, Александров, использовал, чтобы заставить свою Татьяну ревновать. Ты и не думал ездить в Австрию! Все это время пробыл в Санкт-Петербурге, оплакивая свою печальную участь и разбитое сердце, поскольку твоя княжна предпочла тебе другого.

— Откуда ты набралась подобного вздора? — выпалил взбешенный Дмитрий. — Да, я в самом деле не был в Австрии, но лишь потому, что не мог придумать другого предлога, чтобы задержать тебя в России до зимы!

Да, я лгал, но лишь потому, что не мог вынести мысли, что придется расстаться с тобой! Господи Боже! Да неужели ты могла подумать, что я оставил тебя одну в Новосельцеве на все три месяца по какой-то иной причине?! Мне нужно было найти способ не дать тебе исчезнуть из моей жизни навсегда! Что же тут дурного?