Этот глупый маскарад, это омерзительное приключение — и все зря! Элизабет вышла замуж за негодяя, авантюриста, охотника за приданым! Одно это переполняло Кэтрин бешенством и гневом на русских дикарей. Подумать только, какой-то болван, варвар, идиот посмел притащить ее сюда, и из-за него жизнь Бет навеки погублена! Нет… дело не в нем. Он только выполнял приказ. Всему виной князь! Кем это он, спрашивается, себя вообразил, послав за ней слугу?! Что за наглость!

— Ну, он еще свое получит! — поклялась про себя Кэтрин. — Его следует засадить в тюрьму! К счастью, я знаю его имя. Дмитрий Александров… или наоборот? Не важно. Не так уж много русских князей сейчас находится в Лондоне. Его будет нетрудно найти.

Несколько минут мысль о мести согревала душу Кэтрин, но, к сожалению, отправить злодея в темницу невозможно. Разразится ужасный скандал. Не хватало еще, чтобы имя Сент-Джонов было вываляно в грязи!

— Но если Бет не будет дома к тому времени, как я вернусь, видит Бог, я это сделаю!

Оставалась лишь слабая надежда, что Бет всего-навсего отправилась на свидание к Уильяму, чтобы поговорить, решить, что делать. Приходилось цепляться за эту надежду, как за соломинку. В этом случае ничего не потеряно, и остается лишь пережить сегодняшнее неприятное происшествие, которое лучше всего будет выбросить из головы.

— Я принесла вам обед, мисс, и еще одну лампу. В комнате слишком темно, когда окно загорожено. Вы ведь знаете французский? Я тоже, потому что в России многие господа даже не говорят по-русски!

Ни на минуту не прекращая болтать, женщина поставила на низкий круглый столик тяжелый поднос. Она была на полголовы выше Кэтрин, средних лет, с каштановыми волосами, затянутыми в тугой пучок, и добрыми голубыми глазами. Она вошла не постучав, по-видимому, один из стражников открыл и закрыл за ней дверь.

Женщина поправила розу, выпавшую из узкой вазы, и поставила уже зажженную лампу на мраморную каминную доску. Мягкий свет разлился по комнате. Потом незнакомка подошла к столику и начала поднимать крышки блюд.

— Катушки, — пояснила она, показав на рыбные тефтели в соусе из белого вина. — Я кухарка и знаю, что вам они понравятся. Меня зовут Маруся.

Кэтрин с удивлением отметила, что женщина довольно худощава и совсем не похожа на кухарку. Однако ароматы были настолько соблазнительными, что девушка невольно посмотрела на поднос и увидела несколько ломтиков ржаного хлеба, салат из цикория и фруктов, кусочек торта н бутылку вина. Кэтрин мгновенно вспомнила, что даже не завтракала сегодня. Жаль, что она слишком упряма, чтобы согласиться попробовать хотя бы кусочек.

— — Спасибо, Маруся, но можете унести все это. Я ничего не приму в этом доме, ни одной крошки.

— Но так не годится! Вы и без того слишком маленькая! — охнула Маруся.

— Я маленькая… просто потому, что маленькая, — сухо бросила Кэтрин. — И это не имеет ничего общего с едой!

— Но князь… он настоящий великан! Посмотрите! Она почти насильно сунула Кэтрин под нос небольшой портрет, так что та невольно опустила глаза. Мужчина, изображенный на миниатюре, был… нет, невозможно. Никто на свете не может иметь подобную внешность! Кэтрин резко оттолкнула руку женщины.

— Очень мило! Подобная маленькая хитрость должна, по-вашему, помочь заставить меня изменить решение? Даже если это действительно князь Александров, я все равно откажусь!

— Вы замужем?

— Нет.

— Имеете любовника, которым очень увлечены?

— Любовь — это забава идиотов. Я не идиотка. Маруся нахмурилась:

— Тогда, если можно, объясните мне, почему вы не соглашаетесь. Это и вправду мой господин. Зачем мне лгать, когда вы все равно увидите его сегодня? Такой красивый мужчина! Да перед ним ни одна не устоит. И так добр с женщинами…

— Довольно! — рявкнула Кэтрин, потеряв терпение. — Господи, просто невероятно! Сначала это чудовище, похитившее меня, а теперь еще и вы! Неужели не понимаете, как это отвратительно — сводничать? Уговаривать меня продаться какому-то князю, словно уличную девку! Ну так вот, никаких денег не хватит, чтобы меня купить!

— Если не хотите брать деньги, почему бы вам не посчитать это просто приятным времяпрепровождением? Поверьте, князь умеет ухаживать за женщинами! Просто у него нет времени сегодня — завтра мы отплываем домой, в Россию, и он отправился на пристань, убедиться, все ли в порядке.

— Рада слышать, что вас здесь не будет, — сухо процедила Кэтрин. — Но так или иначе, я все равно не желаю видеть ни князя, ни его слуг.

Владимир был прав. Девчонка не просто упряма, но к тому же зла и высокомерна! Матерь Божья, ведет себя, как принцесса, хотя глупа при этом, как последняя крестьянка! Ни одна женщина в здравом уме не может отказаться от ночи с князем Александровым! По правде говоря, есть и такие, которые сами готовы заплатить за эту честь!

— Но вы так и не объяснили, почему противитесь, — настаивала Маруся.

— Вы просто совершили ошибку, вот и все. Я не из тех, кто способен лечь в постель с совершенно незнакомым мужчиной. Благодарю, такое мне и во сне не снилось.

Что-то пробормотав по-русски, Маруся покачала головой и поспешно вышла. В холле ее уже ожидал муж. Жаль, что приходится разочаровывать его, но другого выхода нет.

— Ничего не вышло, Владимир. Либо она боится мужчин, либо терпеть их не может. Но могу поклясться, она не передумает. Лучше тебе пойти и попросить у князя разрешения найти ему другую женщину.

— Нет, он никогда не согласится, — вздохнул Владимир, вручая жене маленький мешочек, перетянутый веревкой. — Подмешай это к еде, когда понесешь ей ужин.

— Что это?

— Колдовское снадобье Булавина. Если верить его словам, князь будет весьма доволен.

Ванну внесли к концу дня… или уже наступил вечер? В комнате не было часов. Кэтрин всегда носила в кармане маленькие часики, но они остались в платье, которое она так небрежно бросила горничной сегодня утром.

Кэтрин настороженно наблюдала, как трое слуг внесли фарфоровую ванну, наполнили ее дымящейся водой, подлили ароматного масла из маленького пузырька, так что комната сразу наполнилась запахом роз. Никто не спросил у Кэтрин, хочет ли она принять ванну. Конечно, она и не подумает раздеться! Да в этом доме она и пуговки не расстегнет!

Но в спальню вошел Владимир Киров, попробовал, достаточно ли горяча вода, и улыбнулся. Кэтрин постаралась не обращать на него внимания, просто сидела в кресле, прямая, как доска, рассерженно постукивая пальцами по подлокотникам.

Владимир решительно подошел к ней и не допускающим возражений голосом приказал:

— Вы сейчас же искупаетесь!

Кэтрин медленно подняла на него глаза, снисходительно оглядела с ног до головы и снова отвернулась.

— Вам следовало бы спросить меня, прежде чем тратить столько времени и труда. Я не принимаю ванн в чужих домах.

С Владимира было довольно этого нестерпимого высокомерия.

— Это не просьба, девушка, а приказ. Либо вы выполните его, либо мужчины, те, что стерегут дверь, вам помогут. Думаю, им весьма понравится это, хотя вам вряд ли доставит удовольствие.

Он с радостью увидел, как быстро удалось привлечь ее внимание. Огромные глаза не правдоподобно расширились, гневно блеснули. Они были ее единственной по-настоящему привлекательной чертой. Большие, необычного цвета, они так и сияли с маленького овального личика, придавая ей странно невинный вид. Может, именно это привлекло в ней князя? Но нет, вряд ли он мог заметить ее глаза на таком расстоянии Но прежде всего нужно избавиться от ее уродливого платья. Черный цвет не шел ей, лишал всех красок, так что лицо казалось болезненно-бледным. Конечно, в этот момент ее щеки порозовели от гнева, но румянец скоро исчезнет У нее хорошая кожа — гладкая, почти прозрачная, но немного румян не помешает. Он бы приказал их принести, если бы не был уверен, что девушка станет сопротивляться и придется удерживать ее силой. Не дай Бог, князь увидит синяки!