— Конечно, южные гавани еще открыты, но это слишком далеко, а поездка в такое время небезопасна даже для русских, привыкших к холодам.

— Нет, об этом не может быть и речи! — категорически воскликнула Кэтрин. — Я едва не замерзла по пути сюда.

— Мне и в голову не приходило предлагать такое, — заверил Дмитрий. — Можно также ехать на запад, через Францию.

Он не позаботился упомянуть об остальных портах на побережье, рассчитывая на то, что сама Кэтрин об этом не подумает.

— Но опять же зимой такая поездка весьма затруднительна.

— Скорее всего, — согласилась Кэтрин. — Если уж непобедимая армия Наполеона спасовала перед русскими морозами, то уж мне тем более не устоять. И что же теперь остается делать?

— Поскольку во всем виноват лишь я — в конце концов именно я обещал посадить тебя на судно, прежде чем замерзнет река, — могу надеяться только, что ты воспользуешься моим гостеприимством, пока лед не растает.

— В каком качестве? — осведомилась Кэтрин. — Узницы?

— Нет, малышка. Ты сможешь делать все, что захочешь, и бывать где угодно. Станешь моей гостьей, только и всего.

— Тогда, я полагаю, у меня нет иного выбора, кроме как согласиться, — вздохнула Кэтрин. — Но если за мной не будут следить и снимут охрану, неужели не боишься, что я обращусь к властям и обвиню тебя в похищении?

Дмитрий был потрясен. Все оказалось слишком легко. Он часами ломал голову, не зная, как уговорить Кэтрин остаться в его доме, но никак не рассчитывал на столь быстрое решение. Правда, он не из тех, кто долго раздумывает над неожиданной удачей.

— История получится весьма романтичной, не находишь? — усмехнулся Дмитрий.

Кэтрин покраснела. Дмитрий, видя, как горячий румянец расползается по щекам, вспомнил моменты, в которые она выглядела точно так же, мгновения, когда она отвечала на его ласки. Он был так тронут, что забыл свою решимость не спешить на этот раз и одним прыжком перекрыл разделявшее их расстояние, доказав бессмысленность тактики Кэтрин, выбравшей слишком маленькое кресло, чтобы оставаться как можно дальше от Дмитрия. Он поднял Кэтрин, уселся сам и осторожно посадил ее себе на колени.

— Дмитрий!

— Ш-ш-ш. Ты сопротивляешься, даже не узнав, что я собираюсь делать.

— Твои намерения никогда нельзя назвать пристойными, — отпарировала она.

— Видишь, как хорошо мы подходим друг другу, малышка? Ты уже успела прекрасно узнать меня.

Он явно подшучивал над ней, и Кэтрин не знала, как поступить. В его объятиях не было ничего хотя бы отдаленно легкомысленного — одна рука крепко прижимает ее к груди, другая лежит на коленях, и пальцы дерзко ласкают ее бедро. Жар пронизал тело Кэтрин. Она неожиданно почувствовала, что все эти месяцы не жила, а существовала. Он всегда обладал способностью возбуждать в ней эти ощущения, всегда волновал и распалял…

— Думаю, тебе лучше отпустить меня, Дмитрий.

— Зачем?

— Слуги могут войти, — пробормотала она смущенно.

— Если это твой единственный довод, я и слышать ничего не хочу. Никто не откроет этой двери под угрозой смерти.

— Будь же хоть немного серьезным!

— Я совершенно серьезен, сердце мое. Нас никто не потревожит, поэтому придется тебе придумать другую причину, а еще лучше ничего не придумывай! Дай мне немного вспомнить тебя… Господи! Да не ерзай же ты так, Кэтрин!

— Прости! Я сделала тебе больно? Дмитрий застонал, устраивая ее подальше от самого чувствительного органа своего тела.

— Ничего такого, о чем ты не могла бы позаботиться, если бы захотела.

— Дмитрий!

— Прости, — усмехнулся он, наблюдая, как на щеках Кэтрин вновь расползаются два ярких пятна. — Довольно грубо с моей стороны, не так ли? Беда в том, что я не способен мыслить здраво в твоем присутствии, и сегодняшняя встреча не является исключением. Почему у тебя такой удивленный вид? Не думаешь же ты, что я больше не хочу тебя лишь потому, что мы не виделись три месяца?

— Говоря по правде…

Но Дмитрий уже забыл о сдержанности. Уже одно то, что она не подумала сопротивляться, довело его до такого состояния, что он был готов сорвать с нее одежду. Дмитрий начал целовать Кэтрин так настойчиво, так страстно, что результат был неизбежен, хотя он об этом и не подозревал. Но тут он накрыл ладонью ее грудь и застонал, ощутив под тканью маленький твердый бугорок.

Ответный стон Кэтрин заглушили его губы, впившиеся в ее рот. О небо, ей так не хватало его, не хватало жгучих поцелуев, лишавших сил, не хватало рук, посылавших по жилам жидкое пламя, взглядов, способных свести с ума. И тела… его прекрасного, мускулистого, волнующего тела, золотистых волос и чувственных губ.

Нет смысла отрицать, что она истосковалась по этому человеку. Она не может больше обходиться без Дмитрия. И хотела прижаться к нему еще теснее, без стыда отвечать на ласки.

— Дми… Дмитрий! Дай же мне дух перевести!

— Нет, не в этот раз!

Он продолжал исступленно целовать ее, и Кэтрин опять вспыхнула, неожиданно поняв, что он боится. Этот сильный, могучий великан боится, что она остановит его, станет сопротивляться!

Кэтрин нежно сжала ладонями его лицо, чтобы немного успокоить, и улыбнулась одними глазами.

— Отнеси меня на диван, Дмитрий.

— На диван?

— Это кресло слишком неудобное, не находишь? На Дмитрия неожиданно снизошло озарение, и лицо его осветилось таким восторженным изумлением, что Кэтрин едва не расплакалась. Дмитрий вскочил так быстро, что Кэтрин показалось, будто сейчас ее уронят на пол, но он успел вовремя подхватить девушку, и несколько мгновений спустя она уже лежала на мягком бархатном диване.

Дмитрий, встав на колени и торопливо расправляясь с пуговицами на мундире, помедлил лишь, чтобы спросить:

— Ты уверена, Катя… нет-нет, не отвечай. И чтобы заглушить слова, вновь завладел ее губами, но Кэтрин все равно дала ему ответ, самозабвенно обхватив его шею руками и пылко возвращая поцелуи. На этот раз она твердо знала, что делает. Никакие любовные напитки ни к чему. Лишь Дмитрий способен пробудить в ней желание. Он тот, кого она любит, несмотря на все беды и несчастья, неудачи и ошибки, именно он — отец ее нерожденного ребенка, человек, женой которого она станет. О деталях они поговорят позднее. Времени еще немало. Сейчас же она хочет лишь наслаждаться примирением и радостью встречи.

Снег сплетал за окном белые кружева, в камине горел огонь, и гостиная казалась скорее уютным гнездышком. Приятное тепло окутывало комнату. День клонился к вечеру, где-то мяукала кошка, послышался стук двери, прогромыхали колеса экипажа. Но Кэтрин прислушивалась лишь к потрескиванию дров и мерному биению сердца Дмитрия.

Никто из них не спешил нарушить драгоценную близость. Кэтрин лежала отчасти на Дмитрии, отчасти на краю дивана. Места было не слишком много, но Кэтрин не боялась, что вот-вот упадет. Наоборот, руки Дмитрия, прижимавшие ее к сильному мужскому телу, были теплыми и надежными.

В это мгновение он сжал ее ладонь, мешая приятному занятию — Кэтрин лениво проводила кончиком пальца по поросли золотистых волос на его груди, — и стал целовать пальчики, чуть прикусывая и посасывая каждый, возбуждая в ней неудержимое желание. Но Кэтрин лишь молча наблюдала за ним, полузакрыв глаза, зачарованная теми ощущениями, которые вызывали в ней ласки его губ, зубов и языка.

— Если немедленно не прекратишь, малышка, мне придется брать тебя снова и снова, — хрипловато прошептал Дмитрий, вернув ее к действительности.

— Я? Но что я такого делаю?

— Смотришь на меня своими сладострастными глазами. Больше ничего и не требуется.

— Вздор! — фыркнула Кэтрин, невольно, однако, улыбаясь. — А ты? Что творишь ты? Если сам не остановишься, мне придется…

— Обещаешь?

— Ты неисправим! — рассмеялась Кэтрин.

— Чего ты еще ожидала, когда я все три месяца был лишен этого блаженства?

— И я должна этому верить? — удивленно поинтересовалась Кэтрин.