— Нам решительно везет, господа, — сказал Добровольский, — справившись в некоторых книгах; недавно мы проходили мимо Весты, единственной из малых планет, имеющих атмосферу; теперь судьба нам посылает навстречу самую крупную из них и раньше всех открытую, Цереру.

Встреча с Церерой была последним важным событием при пересечении кольца астероидов. 16-го октября аппарат прошел последнее значительное скопление их. Тут попадались только мелкие астероиды, устроенные по общему типу каменной глыбы с трещинами и неровностями, но почти всегда правильной, шарообразной формы; отклонения от нее были крайне редки и неясно выражены.

Начиная с 17-го путь перед "Победителем Пространства" лежал совершенно свободным. Самое большое, если раз в сутки вдали пролетал небольшой метеорит, не представлявший особого интереса. Однако, еще целых пять дней несся аппарат по области пространства, которую обыкновенно включают в пояс астероидов. Лишь 21-го октября он вышел за его границу на расстоянии 600 милл. килом. от Солнца. До Юпитера оставалось 177 милл. клм. среди холода и пустоты мирового пространства. За 21 день аппарат пролетел утроенное расстояние от Земли до Солнца. Через 8 дней он должен был спуститься на почву спутника самой величественной из планет. Если только ничто не помешает… Но ничто не могло помешать в свободном пространстве. Впрочем, как знать? Неудачный поворот зеркала мог отклонить путь аппарата от Ганимеда и второй раз оттолкнуть его в бесконечность: и притом оттолкнуть окончательно: дальше, за пределами Юпитера, не было планеты, на которую можно было бы спуститься так, как Сатурн, Уран и Нептун находились с другой стороны Солнца. Ганимед был последней надеждой.

И все-таки, повторим и на этот раз, как знать? Тайны пространства еще далеко не раскрыты. Может быть, оно хранить в себе силу, которая опрокинет все расчеты путешественников. Может быть неведомым путем в положении экспедиции произойдет полная перемена, принеся с собой гибель или спасение.

Завеса будущего непроницаема!

Дни медленно проходили однообразной чередой.

Каждые сутки на 22 милл. килом. приближали аппарат к цели долгого полета. На Земле это составило бы 550 кругосветных путешествий, но в небесном пространстве — один только шаг. Пружина весов Гольцова разогнулась и показывала, что сила солнечного тяготения стала в 25 раз меньше, чем на расстоянии, равном земному, и в 45.000 раз меньше силы тяжести на поверхности Земли. В этих отдаленных областях пространства 1 клгрм. сгибал пружину настолько, на сколько 1,45 грамма на Земле. Аппарат вместе с пассажирами весил всего 60 грамм., т. е. 1/6 фунта. Не удивительно, что путешественники не замечали своего веса.

Вместе с уменьшением силы тяготения Солнца, ослабевали его свет и теплота. Видимый поперечник дневного светила уменьшился в 6 раз; оно грело и освещало в 25 раз слабее. Холод и мрак мирового пространства одерживали верх над солнечными лучами. И чем дольше аппарат продолжал бы свой полет, тем победа мрака становилась бы очевидней. На границе планетной системы, где медленно плывет далекий Нептун, Солнце в 900 раз слабее, чем на Земле; а еще дальше, в межзвездной бездне, пересечь которую осмеливаются одни кометы, Солнца больше нет совсем, оно становится простой звездой и теряется в их многочисленном сонме.

Но умы наших путешественников не были настроены так мрачно; они не заглядывали в бездонную глубину эфирного океана, пронизанного слабыми лучами далеких звездочек, — наоборот, все их внимание, все помыслы были направлены на Юпитер и его многочисленных спутников.

Юпитер! Как много это слово говорит каждому астроному. Величайшая из планет, младший брат Солнца, звезда, вполне достойная царя богов! Этот мир всегда приковывал к себе внимание людей и в предсказаниях средневековых астрологов играл руководящую роль.

Тем более понятен интерес, который он возбуждал у пассажиров "Победителя". Им, вероятно, предстояло прожить много дней в ближайшем соседстве с Юпитером, на почве спутника, находящегося в непосредственной зависимости от него. Целые дни проводили они у верхнего окна, наблюдая гигантскую планету и слушая объяснения Добровольского. Даже за обедом или чаем не прекращались разговоры о Юпитере. Не менее последнего интересовал путешественников Ганимед, — мир, с которым земные наблюдатели очень мало знакомы.

Страницы дневника Наташи были полны сведениями о системе Юпитера, а альбом тропических деревьев Флигенфенгера совершенно не двигался вперед. Зато зоолог нарисовал несколько великолепных изображений Юпитера в красках. Они послужили настоящим украшением астрономических сочинений Добровольского.

Отделенный от Солнца 777 милл. килом. Юпитер в 11,86 лет обегает свою длинную орбиту. Зато вокруг оси планета вращается очень быстро, именно в 9 час. 55 мин. Благодаря этому год Юпитера заключает целых 10.455 своих дней. Юпитеру принадлежит первенство среди планет; он в 1279 раз больше Земли и всего в 1000 раз меньше самого Солнца. Земля заняла бы ничтожную часть его поверхности. Гигантская планета является центром особой системы, так как 8 спутников окружают ее. Четыре из них довольно яркие звезды, среди которых первенство принадлежит Ганимеду. Они были открыты Галилеем, как только он направил на Юпитер первую астрономическую трубу. Остальные четыре спутника очень маленькие и слабые светила, открытые при помощи могучих оптических инструментов конца 19-го и начала 20-го века. Особенно интересным представляется последний, 8-ой спутник, найденный в январе 1908 года, как звезда 16-ой величины, и сначала принятый за малую планету. Он отстоит на 36 милл. килом. от Юпитера, т. е. в 100 раз дальше, чем Луна от Земли, и совершает свой оборот в 4 года. Может быть, это комета, задержанная могучей планетой и превращенная в спутник.

К несчастью, такие слабые звезды не были доступны небольшим трубам экспедиции, даже на том расстоянии, на котором находился аппарат. Путешественники могли наблюдать только четыре главных спутника и сам Юпитер. Зато последний представлял чудную картину, постепенно менявшуюся на глазах пассажиров "Победителя Пространства", благодаря быстрому вращению планеты вокруг оси. Диск Юпитера был разделен параллельными светлыми и темными полосами, которые местами распадались на отдельные, продолговатые пятна, расположенные в ряд. Особенно хорошо заметными являлись светло-желтая экваториальная полоса и прилегающие к ней темные и опять светлые полосы в тропическом поясе обоих полушарий. Путешественники, заинтересованные оригинальным расположением светлых и темных областей, попросили у Добровольного объяснений.

Юпитер

— Вас, вероятно, поразило, господа, — охотно ответил астроном, — что поверхность Юпитера представляет совершенно другую картину, чем то, что мы видели до сих пор. На Марсе, Луне и Земле светлые и темные области имеют неправильные очертания материков и морей, здесь же это просто прямолинейные полосы. Этот факт, вместе с некоторыми данными спектрального анализа, доказывает, что светлые полосы — это широкие ряды облаков, увлекаемые сильными ветрами, параллельными экватору. Темные полосы — это более глубокие части планеты, может быть, самая поверхность ее.

— Так, значит, на Юпитере есть воздух и облака? — спросил Флигенфенгер.

— Безусловно; и при этом атмосфера его очень густа и высока.

— Отчего же в таком случае мы решили спуститься на Ганимед, а не на сам Юпитер?

— О последнем не может быть и речи. Юпитер еще не вполне остывший мир, покрытый, вероятно, очень тонкой и горячей корой. Мы там моментально задохнемся или даже сгорим. На огромной планете совершаются очень бурные и энергичные процессы. Гигантские извержения и землетрясения, дожди горячей воды, сильнейшие вихри и ураганы — вот приблизительная картина этого необъятного мира. Иллюстрацией к моим словам может послужить то, что мы сейчас увидим. Смотрите!