Саския Рембрандт Укрой колени. Посвободней сядь. Тебе понравилась моя «Даная»? [16] Саския Ты не польстил мне там. Я б как-нибудь Иначе быть написана хотела: В «Данае» у меня пустая грудь, Зеленое расплывшееся тело. Рембрандт Ты и такой мила мне, жизнь моя,— С морщинками гусиных этих лапок. Ужели ты хотела б, чтобы я Намалевал тебя средь модных тряпок? Когда б я так исполнил твой заказ, То оскорбил бы страсть и вдохновенье. Я уголки не дописал у глаз! Подвинься к свету на одно мгновенье. (Снимает с мольберта закрывающее его полотно, садится, берет кисть, начинает писать.) Тут надо глубже тень. Тут ярче свет. Здесь глуше тон, а здесь чуть-чуть цветистей… Ты дремлешь? Саския Рембрандт Саския Рембрандт вытирает кисть о скатерть. Опять о скатерть вытираешь кисти? Я целый год другой тебе не дам! Рембрандт Прости, родная: скверная привычка. Саския Как скучен этот грязный Амстердам, Колоколов глухая перекличка, Да мутные каналы, да туман, Да черепица крыш, да кафель белый… Счастливица Елена Фоурман [17]Там, при дворе принцессы Изабеллы,— Галантная любовь, театр, пиры, Дворянские короны на жилищах… Рембрандт А знаешь ты, что две мои сестры Попали в лейденский «Синодик нищих»? [18] Саския Ах, бедные… Вот если б Амстердам Сегодня ночью занял принц Оранский! Рембрандт Саския Он перенес бы к нам Жантильный дух учтивости испанской. Рембрандт Саския Изысканных господ Какой цветник пестрел бы в свите принца!.. Ты что ворчишь? Рембрандт
Избави нас господь,— Я говорю, — от этого зверинца. Саския Все дамы в бархате. А у мужчин Белеют кружева под шелком черным… Тебе Вильгельм пожаловал бы чин, Назначил бы художником придворным, Ты б написал его парадный въезд: Чернь рукоплещет!.. Рембрандт Или громко свищет. Нет, я от принца ни чинов, ни мест Не принял бы: я живописец нищих. Саския Фи, не груби. Тогда твоя жена, Как Фоурман, блистать бы стала всюду. Рембрандт Я, правда, позабыл, что ты больна. Саския Рембрандт Саския Я думаю: какой продавший честь Клейменный каторжник, забывший совесть, Сторожевым о принце мог донесть? Рембрандт А вдруг бы я сказал им эту новость? Саския Тебе, понятно, это всё равно, Но я считала бы, что ты— предатель! Рембрандт встает, отбрасывает кисть, подходит к окну. Рембрандт А если бы я распахнул окно И крикнул всем: суконщикам, солдатам, Часовщикам, ткачам и пастухам, Страну свою построившим на сваях, Что хочет растоптать венчанный хам Всё то святое, чем душа жива их? Саския Он, как сапожник, на меня орет! Ты, видно, пьян? Рембрандт Я с грубостями свыкся! Как думаешь: кого бы весь народ Назвал предателем — меня иль Сикса? Кого б тогда браслетами оков Украсил он и закидал навозом? Саския Мне безразлично мненье мужиков: Я — бюргерша! Рембрандт А я— потомок гезов! Я б сплел для бар, — возьми их всех чума, Пеньковый галстук, добрую петлю бишь! Саския Ты груб, ты варвар, ты сошел с ума,— Ты бессердечен, ты меня не любишь! |
