Войдя в землянку, лейтенант взглянул на столик свой.
Глядит, письмо ему пришло по почте полевой.
Оно со штампом городка, где сгорбленная мать
И белокурая сестра его остались ждать.
"Сынок! — писала мать ему. — Враг побывал у нас,
И мне пришлось одной встречать освобожденья час:
Веселой Анки нет в живых! Вломившись к нам в жилье,
Солдат фашистский осквернил и заколол ее!..
Я одинока и больна, а ты — в боях, в пути.
Шлю карточку ее тебе: гляди, сынок, и мсти!"
Пилот над карточкой сестры склонялся до утра.
Смеясь, глядела на него кудрявая сестра.
Была невинна белизна девической руки
И в толстой золотой косе темнели васильки…
Про все на свете лейтенант забыл в своей тоске:
Мужская трудная слеза скатилась по щеке.
Воспоминанья детских лет! Виденья светлый мир!..
Он не заметил, как вошел в землянку командир.
А командир его письмо прочел из-за плеча,
Прочел и понял, как тоска пилота горяча,
Как жажда мести велика, как гнев священный прав!..
Он фото взял и вышел в дверь, ни слова не сказав.
В тот день у взлетной полосы был вывешен плакат,
И нежное лицо сестры на нем увидел брат.
"За Анку! — говорил плакат, — за смерть ее, за честь,
Месть кровожадному врагу! Безжалостная месть!"
Шум подготовки боевой опять шумел вокруг.
И штурман летчику сказал:
— За Анку, старый друг! —
— За Анку! — молвил моторист, готовя бомбовоз.
И маленький стрелок-радист
— За Анку! — произнес.
И лейтенант в машину сел, надвинув шлемофон,
Взял ручку и, давая газ,
— За Анку! — молвил он.
На старт рулили корабли и в бой за строем строй
Шли, в воздух подняты его замученной сестрой…
Досталось немцам в этот день! — узнали мы потом:
Их десять клали под одним березовым крестом.
И летчик матери писал: "Пусть Анка спит! Она
Подразделением моим сполна отомщена!"
