— Юлия Львовна, Вы не относитесь к тем, кому я бы хотел представить свою супругу.

— Неужели, а совсем недавно, Вы, князь, очень нуждались в моем обществе, на последнем балу, не помните? Все танцы вечера были за Вами, — и роковая красавица обольстительно улыбнулась, — тогда позвольте мне самой, Юлия Львовна, баронесса фон Гелленс, — а Вы, милая барышня?

Елизавета чувствовала как в ней закипает гнев, — Княгиня Елизавета Николаевна Оболенская-Нелединская-Мелецкая думаю у вас нет оснований называть меня не иначе как именно этим титулом. Да и, Юлия Львовна, не надо пытаться намекнуть на отношения с моим мужем, я прекрасно осведомлена о вашем с ним знакомстве и думаю, что ни он ни я не хотели бы его продолжать.

В бессильной ярости уязвленная баронесса хотела что-то сказать, но княжна опередила ее, — У Вас ко мне есть что-то еще баронесса? — в глазах Елизаветы плескались синие искорки победительницы, — если нет, то Вы можете быть свободны, — и лишь слегка кивнув головой, Елизавета повернулась и под руку с мужем отправилась в другой конец зала.

Правда этот смелый поступок дался девушке с большим трудом. Никита чувствовал как мелко дрожит ее рука и чтобы поддержать супругу он прошептал ей на ушко:

— Елизавета, я просто не знаю, что сказать. Вот это достойный урок для этой женщины!

— Никита, уведи меня отсюда, прошу. Я не хочу больше видеть ни ее ни кого бы то ни было. Еще немного и я разрыдаюсь прямо здесь на глазах у всех.

В такси по дороге домой супруги молчали. Каждый думал о своем. Никите было неловко из-за поведения Юлианы и немного стыдно, что он пусть и слегка, но был ей увлечен. Елизавета тихо плакала, благо ночь скрывала ее слезы. Ей было обидно, и хотя трудно было признаться в этом самой себе, сердце кольнула ревность. Именно она и помогла девушке дать достойный отпор.

Но Елизавета невольно вспоминала письмо мужа, она ему нравилась пусть всего один вечер. Баронесса царственно хороша и было отчего потерять голову. Нельзя было показывать Никите свою обиду, когда всего несколько дней назад она сама упрекала его за ревность к Пьеру. Просто первый раз княжна столкнулась с тем, что ее верный Никита, всегда принадлежащей только ей одной, вдруг обратил внимание на кого-то другого. Да и потом все эти люди на свадьбе, бурное обсуждение за ее спиной. На душе было неприятно, словно ее окунули в грязь. Вот она реальная жизнь, надо быть к этому готовой, надо привыкать.

— Не надо, Никита, не зажигай свет, — попросила девушка, войдя в квартиру.

— Как скажешь милая, — молодой человек тихонько подошел к ней, нежно обнял супругу со спины, окунулся в аромат тонких цветочных духов, не удержался, поцеловал изгиб шеи.

— Не надо, Никита, отпусти меня, — она вырвалась пожалуй слишком резко, даже при свете луны, заметив явное недоумение мужа, девушка взяла себя в руки, мягко сказала, — извини, я устала Никита, был бесконечный день, все эти разговоры обо мне, о нас…

— И она? Баронесса так расстроила тебя?

— Я не хочу о ней говорить.

— Я же писал, она для меня пустое место.

— Хватит, Никита, не хочу больше слышать об этой женщине. Я понимаю, что она ничего не значит. Но если бы я вернулась не сейчас, если бы Пьер не поговорил с тобой о ней, ты считаешь, что удержался бы? Не увлекся? Устоял? Никита, ты молодой сильный мужчина. А она настоящая красавица… Чего стоил один сегодняшний взгляд! Я никогда не смогу так смотреть, так по-королевски, так обольстительно улыбаться и пока я не могу дать тебе даже то, что должна. В отличие от госпожи баронессы.

— Елизавета, перестань, я прошу тебя. Зачем думать о том, что могло бы быть. Я не могу тебе ответить. Ты знаешь, насколько сильно я люблю тебя, и не можешь представить себе, как я сходил с ума без тебя. И даже если, я бы поддался ей, это было только физически, сердце мое навеки с тобой. Но этого не произошло, и сейчас все прелести этой женщины не стоят одного твоего взгляда, и я готов ждать тебя сколько угодно.

— Хорошо, закончим этот разговор, я просто… просто ревную тебя… Прости, я не хотела всего этого говорить…

— Я прекрасно понимаю твои чувства, родная моя, и кстати, сегодня я тоже немножко ревновал, когда ловил на тебе восхищенные мужские взгляды!

— Меня интересует только один из них, — девушка подняла на мужа глаза, — в лунном свете они сверкали, как огромные сапфиры, — я люблю тебя, Никита.

— И люблю тебя, ангел мой, — их тихий шепот, перешел в нежные поцелуи.

Девушка чувствовала легкое головокружение, губы Никиты были такими нежными, рука мягко поддерживала ее затылок, вторая крепко обвила талию. Еще миг и молодой человек пытался справиться с шнуровкой платья, в темноте, одной рукой это было непросто. Удивительно, но Елизавета не препятствовала, он чувствовал, что теряет голову, сдерживать себя, и не спугнуть ее было немыслимо тяжело.

Наконец шнуровка поддалась, нежный шелк скользнул на пол. В нетерпимом ожидании Никита поднял девушку на руки и через мгновение уже опустил на кровать. Дрожащими от желания руками, он нежно снял тонкие чулки, на пол полетели и нижние юбки. Не в силах больше сдерживаться, Никита потянулся к ней, и целуя слегка стонал от удовольствия.

Елизавете стало страшно, в первые мгновения невыразимой нежности, легких прикосновений она расслабилась, по телу бежали приятные мурашки, сердце сжималось от предчувствия чего-то большего. Но как только губы и руки Никиты стали белее требовательными и страстными, девушка испугалась, внутренне сжавшись в комочек. Желание исчезло, она лежала с широко открытыми глазами, боясь пошевелиться. Но Елизавета решила не показывать своей слабости, она чувствовала, как Никита хочет этого, и просто не могла ему отказать. Он и так ждал ее слишком долго.

Но не так просто было скрыть свои чувства, даже в омуте своих эмоций, Никита заметил, как она напряглась, словно закрылась от него.

— Что случилось, милая? — тяжело дыша прошептал молодой человек — тебе не нравится?

— Нет, все замечательно, продолжай.

— Елизавета, — он резко оторвался от нее, внимательно посмотрел в глаза. Во влажном взгляде промелькнул испуг, — милая, я не хочу тебя принуждать.

— Все в порядке, Никита, не надо было…

— Не надо делать мне ТАКИХ одолжений, хорошо? — молодой человек встал с кровати, нервно прошелся по комнате, сводившее с ума желание уступило место нарастающему раздражению.

— Ты считаешь, что я настолько бесчувственный, что думаю только о себе! Да, я безумно хочу тебя, но это не значит, что ты должна ложиться со мной в постель! Елизавета, мы уже говорили об этом, я готов ждать тебя сколько угодно. Но я хочу, чтобы это было обоюдно. Я хочу заниматься с тобой любовью, а не исполнять супружеский долг! — незаметно для себя Никита повысил голос — я хочу вызвать у тебя желание, хочу чтобы ты забыла обо всем на свете, понимаешь! Мне не нужна испуганная девушка, приносящая себя в жертву!

Ответом на эту страстную тираду стали слезы. Кое как прикрывшись одеялом, уткнувшись в подушки Елизавета рыдала. Слезы остудили пыл Никиты, мгновенно заставили забыть о себе.

— Иди ко мне, — оторвав ее от подушки, молодой человек посадил девушку на колени, — не плачь, милая моя, пожалуйста, прости, мне не нужно было так резко говорить с тобой.

— Я… я… просто…хотела, чтобы тебе было… хорошо…

— Я знаю, Елизавета, прости меня. Я просто идиот. Но пойми меня, прошу, я люблю тебя и больше всего на свете хочу, чтобы ты была счастлива со мной. Я не хочу ни к чему тебя принуждать я мечтаю, чтобы в один прекрасный миг ты забыла о своих страхах, обо всем, чтобы осталось только желание, как тогда в нашу брачную ночь. Ведь сначала тебе тоже было страшно, помнишь?

Она молча кивнула, все еще плача.

— Ангел мой, успокойся, пожалуйста, милая, родная, пойми, как бы мне не хотелось тебя физически, главное, что ты принадлежишь мне душевно, а все остальное мы наверстаем. Все, вытираем слезы, идем умываться и спать, хорошо?