Джил перестала суетиться вокруг стола, замерла. Но не обернулась.

— Кроме того, — продолжала Клаудия, — не забывай про нашу застрельщицу — Линдси. Как думаешь, на сколько ее хватит? Сколько времени пройдет, прежде чем ей это дело надоест и она решит, что мы все срочно должны освоить погружение без акваланга?

Плечи Джил затряслись. Она смеялась! Наконец она повернулась с ухмылкой и покачала головой:

— Ладно! Какого черта! В жизни никто не называл меня жалким трусом и занудой! Только давайте откажемся от слова «колдовство», а назовемся, скажем, Кружок Викка? Тогда я, пожалуй, готова. — Джил подняла руку и неловко помахала где-то на уровне плеча, на лице у нее было написано: «Так и быть, я с вами, но все равно это идиотизм».

Линдси захлопала в ладоши и буквально заплясала на месте. Все разом заговорили, радуясь, что напряжение последних минут отступило.

— Итак, добрая колдунья Глинда?[5] — Подбоченившись, Гейл обернулась к Линдси: — Что будем делать дальше?

— Ты меня спрашиваешь?

— Затея-то твоя, тебе и карты в руки, — сказала Клаудия.

— Я… — Линдси запнулась. — Откуда мне знать, что делать дальше? Я в этой области не специалист.

— А когда это тебе мешало?

Линдси обиженно поджала губы, но тут же оттаяла.

— По-моему, прежде всего надо раздобыть книгу. — Она фыркнула. — Как-никак Клуб книголюбов! Надо достать самоучитель по колдовству… по викканству то есть.

— «Руководство по черной магии для полного идиота»? — скептически поинтересовалась Гейл.

— «Викка для дураков», — хихикнула Мара.

Линдси возмущенно дернула плечом:

— Нет! Настоящую книгу. Я видела одну в книжном магазине. Называется «Викка, духовный путь». Я ее только пролистала, автора не помню, но могу разузнать. Пусть каждая из нас купит по такой книге, прочитает, а там и решим, что делать. Она толстенная, зато куча полезных советов. Все описывается: как заниматься колдовством, какие есть ритуалы, терминология…

— Терминология? — встревожилась Мара.

— Названия праздников, имена богов и все такое.

— Бого-о-ов? — протянула Джил. — Их, стало быть, много?

— Здорово, правда?! — воскликнула Линдси. — Мы сами можем выбрать себе богов.

Джил сделала круглые глаза:

— Так. Еще и боги замешаны. — Она зажмурилась и с шумом выдохнула. — Если меня вообще допустят к исповеди, долго же мне придется каяться.

— Выбрать себе богов? — задумчиво проговорила Клаудия. — Поди разберись в них. В смысле, выбери.

— А в той книге про все пантеоны рассказывается — про римский, египетский, кельтский. Их ведь бог знает сколько. Полистаем, прикинем. Какой придется по душе, тот и выберем.

— Бог-то, может, и знает, а мы как узнаем? — хмыкнула Мара. — Вдруг нам приглянется пантеон, где все грызутся друг с другом?

— Они там не помечены как-нибудь, кто с кем сочетается?

— Тебе все шуточки, Гейл. Право слово, будь серьезней, а то…

Клаудию вдруг посетила кошмарная мысль, она перебила Линдси:

— Я не хочу читать заклинания нагишом! Нам ведь не придется во время сеансов расхаживать в чем мать родила?

— Да нет же! — скривилась Линдси. — И давайте не будем упреждать события. Для начала купим по книжке, начнем изучать и потихоньку собирать наш магический инструментарий.

— Еще и инструментарий? — ахнула Джил. — Нам понадобятся инструменты? — В надежде найти союзника она обвела всех взглядом и остановилась на Гейл.

— Не вечно же пользоваться рождественскими свечками. — Гейл принялась перечислять, вроде мысленно загибала пальцы: — Благовония, травы… Лимоны, думаю, не помешают. И соль…

— Придумаешь тоже, — заметила Клаудия.

— А что? — пожала плечами Гейл. — Покупки — моя страсть.

— Голосуем. Хочу увидеть, все ли согласны. — Линдси подняла руку. — Кто за то, чтобы купить книгу и начать ее штудировать?

Вверх поднялись еще четыре руки — не слишком высоко, но на этот раз более уверенно.

Широкими движениями Клаудия вытерла магнитную классную доску. Уж это «сухое стирание»… Кому, скажите на милость, мешали старые добрые доски и мел? Ах, опасная пыль. Боже праведный! Мел, по крайней мере, никогда не пересыхал, а эти маркеры — жуткая мерзопакость. Клаудия их ненавидит. Из-за них исчезла одна из причин (пусть маленькая!), почему она решила стать учительницей. Какое это было удовольствие — водить мелом по доске, видеть белую пыльцу и глянцевитый след влажной тряпки. Клаудия с сожалением вздохнула и принялась строить планы на остаток дня.

Уроки закончились, а дел по горло. Во-первых, сходить в книжный магазин, поискать книжку, что расхваливала Линдси, — «Викка, духовный путь». Клаудия хотела было выскочить в обед из школы и заглянуть в «Бордерз»,[6] что за углом, но побоялась наткнуться на кого-нибудь из своих недоучек. Вечно они околачиваются в тамошнем кафе, и надо видеть, с каким истинно светским видом потягивают эспрессо! Клаудия с подружками в свое время лишь старательно подражали утонченным манерам взрослых, у этих же врожденный апломб, свойственный детям, растущим в достатке.

Чего ей стоило не робеть перед ними! Целая орава подростков в трудном возрасте. Клаудия представила, как они подзовут ее к своему столику в кафе, спросят, что это она выбрала в книжном. А почему бы ей и не покупать книги? Учительница литературы как-никак. А она начнет заикаться, покроется испариной, рассыплет свои покупки, кто-нибудь из девчонок поднимет с пола ее колдовскую книгу, идеально наманикюренным пальчиком ткнет в название: «Поглядите-ка, миссис Дюбуа читает „Викка, духовный путь“!»

Ни за что! Уж лучше не полениться и по дороге домой завернуть на Клайбурн.

Значит, сразу после школы первым делом в книжный. Если управиться там меньше чем за полчаса (что вообще-то будет чудом), можно успеть добраться домой до часа пик и еще заскочить в химчистку, а то завтра нечего будет надеть. Ну а дома ждет целая куча тетрадок. Закончить проверку последнего сочинения все никак руки не дойдут. Ребята сдали его три дня назад, и все уже как на иголках.

— Миссис Дюбуа?

Клаудия узнала раздавшийся от двери голос и сникла, уронив руку с ластиком. Помедлив, обернулась к Эйприл Сибли:

— Здравствуй, Эйприл.

Та закинула за спину длинные волосы.

— Я хотела спросить, вы уже проверили мое сочинение?

— Я… э-э…

— Мне очень-очень нужно знать, правда. — Она снова поправила волосы, хотя в том и не было нужды. — Я ведь иду на лучший результат в классе и хочу понять, есть у меня шанс или у меня нет шанса. — Эйприл хихикнула: мол, такое в принципе невозможно. — Короче, если что не так, я бы тогда выполнила еще какое-нибудь задание, чтоб набрать баллы. — Она изобразила на лице мольбу, в который раз дернула волосы, шмыгнула носом и выжидательно уставилась на Клаудию.

В другой день Клаудия ответила бы, что еще вчера проверила работу Эйприл и поставила «отлично», но сегодня быть великодушной не хотелось. Эта девчонка вечно обращается к ней с заговорщицким видом, словно они заодно против всех остальных учеников, которым не удалось достичь равных с Эйприл высот и которых она именовала не иначе как «сачками» и «тормозами». С одной стороны, такое отношение объяснялось тем, что близкое родство с дядей-директором, по разумению Эйприл, сближало ее с учителями. А с другой стороны, она просто-напросто была ябедой и подлизой.

Клаудия всегда гадала — что из болтовни Эйприл отражает ее мысли, а что — мнение директора Питерсона. «Как я вас понимаю, миссис Дюбуа! Нелегко вам приходится, — разоткровенничалась однажды Эйприл. — Уж вы мне поверьте, я-то знаю, каково иметь дело с такими „тормозами“».

— Сочинение, говоришь… — задумчиво протянула Клаудия, словно размышляла об отметках, а не о том, как избавиться от девчонки. Неторопливо положила ластик на край доски, вновь обернулась к Эйприл.