— Так ты все-таки согласна, — заметила Клаудия, — что кое-какие желания исполнились шиворот-навыворот?

Линдси раздраженно глянула на Клаудию:

— Да. Теперь — верю. Но есть и хорошая новость. Мы можем все исправить. Я в своих книгах прочитала — заклинания можно перевернуть. — Линдси уже была в своей стихии — командовала. Энергичная и самоуверенная. — В «Гримуаре» этому отведен целый раздел, и если бы мы читали повнимательней, мы бы его нашли. Там есть и глава про то, как исправлять негодные заклинания…

Ее перебил телефонный звонок. Гейл потянулась к трубке.

— Мара едет. — Гейл вернула телефон на журнальный столик. — Пораньше закончила. И похоже, на седьмом небе от счастья, чуть не пела в телефон. — Гейл взглянула на коробку из кондитерской. — Думаю, пирожные лучше убрать подальше.

— А мне кажется, стоит попробовать. — Мара с обиженным и смущенным лицом сидела на краешке дивана. — Просто подумала — сколько еще вреда я могу причинить?

Когда Мара появилась в большой комнате у Гейл, они изо всех сил постарались не выдать, до чего их ошеломил ее вид. А Клаудия начала стараться еще у двери. Марины джинсы трещали по швам под напором одиннадцати (по меньшей мере) лишних килограммов. Лицо у нее и без того было пухлощеким и круглым, а теперь нарисовался и второй подбородок, особенно заметный, когда Мара смеялась.

— Это такой ужас! — Мара зажмурилась и затрясла головой. — Когда я уходила, Генри снова брился. — Она не говорила, а будто пропевала каждую фразу.

— Что это у тебя с голосом? — спросила Гейл.

— Сама не знаю. И сделать ничего не могу. Слова из горла выскакивают, будто… будто я пою.

— Господи — твое второе желание!

Мара молча кивнула.

— Надо что-то делать, — решительно начала Клаудия. — Нужно исправить то, что мы натворили, но самим за это лучше не браться. Мы должны… — Она помолчала, вскинула на них глаза. — Мы должны обратиться за помощью. Найти настоящую колдунью и попросить помочь.

— Ну разумеется, — бросила Гейл. — Сейчас заглянем в «Желтые страницы» на буковку «К» — «Колдуньи внаем»…

— Точно, — хихикнула Мара. — «Укротители заклятий. Отменяем любые заклинания». — Она снова захихикала.

— Перестаньте, я серьезно. Вы разве не понимаете, что случится, если мы попробуем выкарабкаться самостоятельно? Посмотрите на Мару!

— По-моему, я зря взялась за дело в одиночку. Это было ошибкой. — Мара не сводила глаз с пирожных; голос у нее более или менее выровнялся. — Надо было не пороть горячку, а подождать, пока мы соберемся вместе. — Она все-таки выудила пирожное, с вишенкой посередине.

— А вы не боитесь, что мы сделаем только хуже? — Клаудия глянула было на Линдси и Гейл, но ее внимание приковала Мара, как она ела свое пирожное — откусывала по маленьким-маленьким кусочкам, словно хотела убедить себя, что в любую минуту может отложить его. Клаудия отвела глаза. — Вы представляете, как мы все запутаем, если попробуем отменить заклинания сообща? Мы уже и так порядочно напортачили. Поймите вы! Нам нужна помощь. Нужен спец.

Она добилась, что подруги к ней прислушались. Клаудия перевела дух.

— Можно поискать в каком-нибудь книжном магазине «Нового века» или пошарить в Интернете. — Она замялась. — Есть одна женщина… я пару раз сталкивалась с ней. То там, то сям. Не знаю, но у меня такое чувство, что она может нам помочь.

— Какая-то женщина, с которой ты сталкивалась то там, то сям? — удивилась Гейл.

— Я ее встретила в книжном магазине. Она сказала, что книжку «Викка, духовный путь» читала много лет назад. У нее был кристалл. А потом я видела ее в баре в «Дикой прерии» и… Черт, не знаю! Просто мне кажется, что она как-то может помочь, вот и все.

— Видела ее в книжном и в баре, а теперь думаешь, что она как-то может исправить наши заговоры? — Гейл недоверчиво покачала головой.

— А я вообще не уверена, что нам нужна помощь. — Линдси взяла «Гримуар». — Все вполне может разрешиться само собой. Здесь говорится, что если мы…

Клаудия кивнула на Мару и округлила глаза.

— Само собой? Только посмотри на нее!

Мара испуганно вжалась в спинку дивана.

— Мне боязно снова влезать во все это, Линдси. Как ты не поймешь? Должен же быть кто-то, кто сумеет нам помочь!

— А где гарантия, что мы не наткнемся на какого-нибудь психа? — спросила Гейл. — А вдруг нас подвергнут психическому воздействию…

— …и сделают из нас зомби, рабынь-колдуний! — докончила Мара.

— Я вас умоляю! — Клаудия откинулась на спинку. — Мы сами психи. Тяжелее всего будет найти того, кто согласится помочь, после того как узнает, каких глупостей мы натворили.

— Не творили мы никаких глупостей! — снова взвилась Линдси. — Мы желания загадывали. Просили, чтоб они сбылись, чтоб осуществились наши мечты! — Линдси свела брови, гнев с лица испарился. Она склонила голову набок. — Ну да, наверное, наши желания были немножко эгоистичными. И наверное, неумно было приниматься за колдовство так по-любительски. Тут вы правы. Надо бы посерьезнее, повнимательнее, что ли. Но вам меня ни за что не убедить, что загадывать желания — глупость!

Подруги переглянулись. Всем стало ясно, что в этом они с Линдси согласны.

Линдси торжествующе вздернула брови. В конечном счете победа за ней.

Клаудия вынула конверт из своей ячейки. Странно. Обычно внутренняя школьная корреспонденция поступает только после полудня. Штемпель Академии. «Клаудия Дюбуа» выведено от руки черными чернилами. Она вскрыла конверт. Письмо было написано теми же черными чернилами.

Началось. Что-нибудь насчет Элиота. Клаудия покрутила листок в руках. Директор Чарльз Питерсон. Что за снобизм — напоминать о своей должности.

Она перечитала еще раз, пытаясь отыскать какие-нибудь зацепки, но ничего не обнаружила. Ну просто отлично. Прекрасный повод весь день сходить с ума. Есть чем занять мысли. Эйприл, наверное, во всем призналась, и теперь, когда Питерсон знает, что Элиот — его внучатый племянник, он потребует, чтоб Клаудия отказалась от усыновления. Она подумала об Элиоте, и руки сразу заныли, вспомнив малыша. Клаудия бросила взгляд на часы. Нет, не станет она терзаться весь день. До занятий целых сорок пять минут. Эйприл и остальные еще денек подождут своих отметок за работу по «Сердцу тьмы», а к Питерсону она отправится немедленно!

Клаудия вышла из учительской и быстро зашагала к директорскому кабинету. В коридорах было темно и пусто. У главного входа она свернула направо, прошла еще одним коридором. Кабинет Питерсона находился в самом конце, но свет там не горел, и в застекленной приемной тоже было темно. Но директор должен быть здесь, ведь записку-то он оставил.

Клаудия медленно пошла назад в учительскую. «Наверное, он закинул записку вчера вечером. Хотя я ведь так поздно ушла…»

Из-под двери кабинета медсестры сочился свет. Марион может знать, зачем ее вызывают. Она даже может знать, как дела с Элиотом, — недаром вечно перешептывается с Питерсоном, перемигивается. К тому же Марион с самого начала в курсе всей истории.

Клаудия открыла дверь и остановилась на пороге приемной. В кабинете за матовым стеклом света не было. Хм-м. Странно. Она повернулась, чтобы уйти, и уже подняла руку выключить свет, как вдруг услышала явственное шуршание. Так шуршит пеленка на докторской кушетке, когда на нее укладываешься. Там кто-то есть? Грабитель? Кто-нибудь из учеников надеется раздобыть наркотики?

— Эй! Есть тут кто?

Шуршание усилилось, Клаудия услышала какое-то движение, глухой стук, шепот.

— Кто здесь? Марион, это вы? Отвечайте — или я вызываю полицию!

Внутри вспыхнул свет.

— Это я… — раздался из-за двери хриплый, запыхавшийся голос. — Не надо полиции. — Теперь медсестра старательно разыгрывала беззаботность.