Джил осталась в одиночестве допивать свой мартини. План Майкла удался на славу. Сторонний наблюдатель будет уверен, что ее приятель просто-напросто отправился на работу. Но напрасно он так старался; ни надрывные сцены, ни муторные объяснения не в характере Джил. Тем более из-за Майкла. А он так этого и не понял.

Кабинка коснулась площадки, служитель парка открыл дверцу. Джил шагнула вперед, а колесо без заминки продолжило неторопливое вращение.

Джил озиралась по сторонам, высматривая Даррина, подошла к карусели у озера, где приметила его в последний раз, обошла кругом, поискала поблизости. Не сразу до нее дошло, но когда дошло, от изумления она лишилась дара речи. Подумать только: ее бросили в самый, можно сказать, разгар свидания! И кто — парень, который празднует труса при виде чертова колеса!

На воде золотыми искрами плясали огни города. Парк был полон парочек; они гуляли рука в руке или в обнимку, самозабвенно целовались или переругивались, обжигая друг друга гневными взглядами. Весь спектр отношений. Очень стараясь не обращать на них внимания, Джил решительно шагала к стоянке такси у выхода.

Пламя свечи подрагивало бордовыми сполохами в бокале вина, отражалось в пустом стакане из-под виски. Дэн уже спал, дышал глубоко и ровно. А Клаудию после секса всегда мучила жажда. Сегодня от вина язык был особенно сухим и шершавым, но вылезать из-под одеяла не хотелось.

Радиаторы перешли на ночной режим, и в спальне становилось все холоднее, у нее даже кончик носа замерз. Вот она и лежала, позволив тревожным мыслям без помех кружиться в голове. Не страшно, если пройдет год-другой, прежде чем Дэн откроет собственную фирму. Можно подождать. Но вдруг он решит, что теперь надо подождать и с ребенком? Она уже и без того заждалась. Целую вечность уговаривала его хотя бы начать попытки. А место для малыша найдется и в их квартирке, сотни людей так живут. Много ли крошке надо? С домом или большой квартирой вполне можно повременить. Появится у них второй ребенок, тогда и купят. Если, конечно, дело только в этом. В деньгах.

Клаудия повернулась на бок, спиной к Дэну, укрылась до самого носа. Скорей всего, придется подчиниться и еще на год вернуться к таблеткам. Да, но тогда у нее не будет предлога откладывать работу над книгой. Не потому ли она старается забеременеть? Чтоб был предлог? Клаудия зажмурилась.

Не о том думаешь, твердо сказала она себе. Беременная или нет, с книгой или без, она тревожится только о Дэне. Он такой талантливый, больно смотреть, как он впадает в уныние. Особенно когда начинает срывать злобу на ней. Столько лет проучиться, точнее, промучиться на архитектурном факультете, а похвастать-то и нечем. Не таким представлялось ему будущее.

В кабинете лежит внушительная стопка чертежей, «упражненьица», как он их называет. Клаудия знает, как серьезно он к ним относится, хотя сам Дэн думает, что для нее это тайна. Это чертежи домов. Его домов. Планы этажей, виды спереди, сзади, сбоку. Блестящие вещицы, его мечты. А теперь их осуществление снова придется отложить. Нет, они с самого начала знали, что потребуется время. Только с каждым разом все тяжелее видеть, что до мечты опять не дотянуться, а ведь казалось — вот она, совсем рядом.

Под одеялом стало душно. Клаудия высунула нос и открыла глаза. По-прежнему хотелось пить. Она разглядывала бокал на тумбочке, за ним подрагивал огонек.

Рядом завозился Дэн:

— Задуй свечку. Спать мешает.

Клаудия улыбнулась. Поднялась, бросила одеяло на свое место.

— Ты куда?

— В ванную, если не возражаешь. — Она хмыкнула: неужели решил, что она прямо сейчас возьмет и уйдет? Умчится в голом виде посреди ночи?

Клаудия выпила два стакана воды, а третий налила, чтоб отнести Дэну. Всего один бокал вина, а ощущение, будто она в тяжком похмелье. Клаудия потянулась к аптечке за аспирином и почувствовала исходящий от нее запах секса. По ноге поползла теплая струйка и, пока Клаудия схватила салфетку, спустилась к щиколотке.

Сегодня Дэн был другим — не грубым, нет… Просто не был нежным. Сжимал ее с такой силой, что перехватывало дыхание. Словно весь гнев и страх этого дня требовал выхода и он хватался за жену как за опору, чтобы не разлететься на тысячу частей.

Это было восхитительно.

Клаудия запила аспирин из стакана Дэна, долила воды и вернулась в спальню. Дэн спал. Клаудия задула свечу и снова нырнула под одеяло. Простыни еще не успели остыть.

Клаудия катила миниатюрную тележку вдоль овощных рядов супермаркета «Дикая прерия» и размышляла: зачем делать корзинки такими крошечными? Нарочно? Эдакая психологическая уловка, как при диете? Положи еду на маленькую тарелку — и покажется, что наелась досыта. Положи провизии на двести долларов в лилипутскую тележку — и покажется, что совершила выгодную сделку.

Сегодня у нее дома февральское заседание Клуба книголюбов. Можно было бы пойти в соседний магазин, быстрее управилась бы, но хотелось, чтоб все было экстракласс. Ей нужны затейливые, с претензией закусочки и фруктовый тортик, и, похоже, попала она как раз туда, куда надо. Чего-чего, а претензии в «Дикой прерии» хоть отбавляй. «Питайтесь питательно!» — призывал лозунг супермаркета. Даже Клаудия могла бы сочинить что-нибудь покруче, а уж Гейл и подавно. На заре своей рекламной деятельности Гейл писала рекламные тексты для компании «Sunshine», выпускающей апельсиновый сок. Золотая статуэтка — премия «Клио» самому креативному рекламному деятелю — занимает у нее в кабинете почетное место.

Клаудия гордилась успехами подруги, но, по правде говоря, «креативной» Гейл до нынешней далеко. Встречаясь с ней в недолгие годы, что Гейл трудилась в рекламном агентстве, Клаудия всякий раз отмечала, как та блекнет и вянет, словно кто-то высасывает ее жизненные соки.

Клаудия взяла с полки корзинку виноградных помидорчиков, завернула за угол и едва не наехала на расхристанную особу, которая пристально разглядывала банку с хумусом. Женщина раздраженно вскинулась, но быстро взяла себя в руки, растянула губы в сухой улыбке и углубилась в чтение этикетки. Здесь и народ с претензиями, подумала Клаудия, — притворяются, будто не держат на тебя зла.

Петляя по узким проходам, Клаудия выбирала сухарики «мельба» и сливочный сыр с вялеными помидорами, объезжала покупателей, изучающих этикетки в раздумье, каким консервам без консервантов отдать предпочтение. В кондитерском отделе взяла бисквиты к кофе, фруктовый торт и печенье. Провизией из ее тележки не заполнить и одного бумажного пакета, а обойдется ей это удовольствие наверняка в сотню с хорошим хвостиком. Дэн опять будет беситься. Стоя в очереди, Клаудия взглянула на часы: есть время зайти за вином к «Сэму». Даже Дэн не должен на нее за это злиться — там все дешево, а вино в доме все равно нужно.

Стоявший перед Клаудией дядька вытащил из-под тележки охапку грязных тряпичных сумок и с постной физиономией выложил на конвейер рядом со своими покупками. Бесцеремонно, как все любопытные мужики, сунул нос к ней в тележку, и Клаудия сразу поняла — она причислена к экологическим террористам, а ее намерение погубить мир разовыми пакетами решительно осуждено.

Клаудия, скрестив на груди руки, принялась с повышенным интересом вглядываться в дальний конец магазина, где расположился бар с соками, скользнула взглядом по написанному мелом меню над прилавком (без очков все равно не разобрать). За одним из столиков читала книгу седая женщина. Были видны только лоб и макушка, но Клаудия почему-то не сомневалась — это та самая старуха, чьи книги в итоге достались ей самой. Неужели действительно она?

— Здрас-сьте, — с плохо скрываемым пренебрежением обратился к Клаудии кассир и оценивающим взглядом окинул ее покупки: ну-с, с чем пожаловали?

Клаудия снова оглянулась на бар — ушла или нет? Вот бы еще разок поговорить с ней, спросить про книжки, которые она оставила. Или, например, про то, как это ей удалось испариться из магазина средь бела дня. Клаудия обернулась к кассе и наткнулась на выжидательный взгляд упаковщицы, вздернувшей в нетерпении бровки с пирсингом.