Сьюзен медленно, словно нехотя, подошла к ним. Она немного волновалась, но знала свои обязанности джэббера:
— Ладно, хватит, ребята!
Девушка совсем не испугалась — ее даже позабавило неожиданное появление свидетеля, и она продолжала силой удерживать в объятиях подростка, когда тот попытался отскочить от нее, услышав чей-то голос. Наконец ему удалось вырваться, но та, судя по торжествующему выражению лица, вероятно, была удовлетворена.
Несчастная жертва имела плачевный вид: он стоял перед ними, бледный, тяжело дышал и просто дрожал от страха. Сьюзен стало ужасно жалко его:
— Джо, ну что ты так испугался? Просто расскажешь в своей группе обо всем, что произошло, и получишь какое-нибудь небольшое наказание!
Но Джо будто не слышал ее. Он пытался что-то сказать, но получалось нечто нечленораздельное. Маленькая брюнетка презрительно смотрела на него, и губы ее кривились в усмешке:
— Смотрите-ка, да он уже готов к любому приговору! — И утешила его на свой лад: — Послушай, Джо, да ведь эта образцовая Сьюзен не сможет ничего доказать — только ее слова, а я уж, будь покоен, никому не скажу! На меня можешь положиться.
Сьюзен сочувственно смотрела на юношу.
— Почему бы тебе не уйти отсюда, Джо? Только обязательно бегом: после такого стресса твоей нервной системе нужна хорошая доза адреналина.
На этот раз до него дошли слова Сьюзен, и, сделав несколько неверных шагов, он побежал прочь, быстро набирая скорость, — когда девочки вышли из ниши, он был уже футах в двадцати от них. Его незадачливая партнерша крикнула ему вслед:
— Больше никогда не подходи ко мне, ублюдок!
— Успокойся, Долорес! Что это еще за слово “ублюдок”?!
— Это вы в своих группах придумываете всякие правильные слова, — ухмыльнулась та, — а я говорю прямо, как есть в жизни, и все называю своими именами. И “Красной Кошке” надо только радоваться, если вы избавитесь от меня!
— Дело совсем не в этом. Ведь ты же не хочешь признать свою вину, а Джо уже раскаивается в том, что натворил.
В голосе Долорес слышалась неприкрытая злоба:
— Я ни в чем не виновата. Я была подружкой Ли, пока ты не начала крутиться около него. Вот что ты сделала со мной! Любуйся!
Сьюзен почувствовала себя ужасно неловко — такие разговоры случались и раньше, и она не желала их повторения.
— Ты отлично знаешь, что, когда такое случается, нужно перейти в другую группу. А ты просто не хочешь этого делать, хотя любая из групп готова принять тебя в свои члены.
— Ну уж нет, я не такая двуличная, как ты! — И с этими словами Долорес ударила Сьюзен, вложив в удар всю накопившуюся в ней ревность и злобу. Удар пришелся по руке, и Сьюзен, вздрогнув скорее от неожиданности, чем от боли, отступила на шаг и твердо сказала:
— Иди в школу, Долорес!
Но “соперница” уже не могла остановиться, в сузившихся глазах горела ненависть.
— Я ненавижу тебя, ты мне противна! — И, подняв руку, снова попыталась ударить, но на этот раз Сьюзен успела увернуться.
— Ты же знаешь, я не имею права драться — это запрещено правилами! Наоборот, я должна сделать все, чтобы и ты не нарушала их.
Сьюзен заметила за спиной Долорес знакомую фигуру Майка Саттера и успокоилась. Увидев эту сцену, он бросился бежать и подоспел как раз к моменту, когда Долорес замахнулась в очередной раз. Она не слышала его шагов, целиком поглощенная желанием отомстить, и очнулась, лишь почувствовав на себе чьи-то сильные руки. И вновь эта юная девушка проявила завидное самообладание:
— А-а, Майк, и ты явился! — Она язвительно улыбнулась и, по всей видимости, не собиралась сдаваться. Прижавшись к нему спиной, Долорес вдруг запрокинула голову и почти поцеловала его в губы. — Майк, миленький мой, поцелуй в губы — что может быть приятнее!
Тот резко отвернулся, и на щеке остался след от губной помады:
— Когда я начну целоваться в губы, то выберу их сам!
— Ты имеешь в виду эту Мисс Ничтожество Мериэнн? — со сладким ехидством спросила Долорес.
Этот вопрос и сам тон разозлили Майка. Он был сильный юноша и в одно мгновение развернул Долорес лицом к себе, удерживая ее на расстоянии вытянутой руки. Она попыталась замахнуться рукой, но тот слишком крепко сжимал ее плечи… Девушка сникла, было заметно, как быстро сходит на нет ее боевой запал и поубавилось уверенности в себе.
— В мире нет ничтожеств, все люди одинаково равны! — Майк старался говорить спокойно.
— Тогда почему же, — опять взорвалась Долорес, — так получается, что твоя крошка Бейкер ютится в крошечном домике у железной дороги, а ты живешь в роскошном сверкающем доме?
— Наши группы как раз и намерены изменить все это. — При этих словах в глазах его появился какой-то чистый свет, — это выражение вообще отличало членов детских групп. Было видно, что он говорит совершенно искренне.
Но, будучи по характеру человеком действия, Майк быстро перешел к делу:
— Ну что, мисс Манроу, ты собираешься идти в школу? Конечно, при условии, что будешь вести себя прилично и вернешься в группу?
К Долорес уже вернулась свойственная ей уверенность, на губах заиграла дерзкая улыбка, и голос звучал отчужденно:
— Слишком поздно, дорогой Майк, я уже успела понять, как много в этом мире приятного без ваших групп, которые вечно озабочены моим моральным обликом! — И с видом превосходства взрослого человека добавила: — Жизнь для меня теперь стала гораздо интереснее.
Но Майк не отступал:
— Если я отпущу тебя, ты пойдешь в школу?
— Да, конечно, я собираюсь и дальше учиться. Поступлю в какой-нибудь колледж, там будет еще забавнее — прогулки под луной и все такое.
— Ты никогда туда не поступишь! — Майк отпустил ее плечи и, взяв за руку, прошел с ней несколько ярдов в направлении школы.
— Думаешь, ты жутко умный, да? — Долорес чувствовала себя униженной.
Майк отпустил ее, но на всякий случай продолжал оставаться между девушками. Сердито передернув плечами, Долорес быстро направилась в ту же сторону, куда чуть раньше убежал перепуганный Джо.
Заботливо взяв Сьюзен за руку, Майк, как маленькую, повел ее к школе, которая была всего в квартале. Наконец он решил, что уже можно задать вопрос:
— Что у вас произошло? С чего все началось?
— Ну, — Сьюзен с трудом заставила себя вернуться к глупому эпизоду, — там, в нише, она целовала Джо в губы, и они не заметили, что я иду мимо них. — Она говорила рассеянно, думая о чем-то другом.
— Слушай, Майк, а что происходит, когда люди становятся взрослыми?
Тот ответил не сразу, так как в этот момент внимательно смотрел на какую-то женщину, шедшую им навстречу. Остановившись, та подкрашивала губы и пристально рассматривала свое лицо в маленьком зеркальце пудреницы Ее никак нельзя было назвать хорошенькой, и она, видимо, сама сознавала тщетность своих попыток приукраситься.
Они уже разминулись, но Майк все еще провожал ее взглядом. Сьюзен, раздумывающая над своим вопросом, вдруг почувствовала, что они стоят на месте, и дернула спутника за руку
— Майк, ведь невежливо так смотреть на людей!
Тот наконец повернулся, молча кивнул, и они зашагали.
— Эта женщина, — заговорил он, — напомнила мне мою мать, она тоже изо дня в день рассматривает себя в зеркале. Ей около сорока, но, по-моему, она считает себя уже семидесятилетней старухой. — Он недоуменно пожал плечами. — Это как-то отвечает на твой вопрос: став взрослыми, люди начинают бояться старости и смерти
— Нет, Майк, — Сьюзен покачала головой, — меня интересует, что хорошего, а не плохого; в их возрасте. Что хорошего они от этого получают?
Но Майк, которого совсем это не занимало, никак не мог понять ее вопроса:
— Все становятся взрослыми, это неизбежно. Какие проблемы?
— Да нет никаких проблем — мне просто интересно… Я думала… Но если тебе неинтересно… Сэк?
Но Майк опять не слышал ее: теперь он во все глаза смотрел на приближающуюся к ним пару. Они были так поглощены собой, что не замечали никого вокруг. Мужчина тащил свою спутницу за руку, а та делала тщетные попытки освободиться. Вызывающее выражение ее лица, манеры — все очень напоминало Долорес Манроу. Лицо мужчины потемнело от гнева, когда он угрожающе произнес:
