Капитан холодно рассмеялся:

— Было бы невероятно глупо с нашей стороны, если бы мы позволили кому-нибудь из вас прийти сюда, пока не прибудут военные корабли.

— Его сообщение, — настаивал Деррел, — неотложно. Он идет к вам.

— Он будет расстрелян на месте.

— Представляю себе, что с вами сделают Планетарианцы, если он будет убит. Это не имеет никакого отношения к нам и нашим с вами, так сказать, разногласиям. Он идет к вам, потому что должен передать вам важную информацию. И это все.

Прежде чем Гарсен успел как-нибудь отреагировать, Мэрфи проговорил медленно и четко:

— Я возражаю. Должен признать, что раньше я с этим планом соглашался, но в данных обстоятельствах я не считаю его осуществление возможным.

Деррел в ярости повернулся к нему. Голос его дрожал от гнева:

— Это удар в спину всем нам. Перед нами человек, который должен решиться с риском для жизни пойти на опасное дело, а вы его расхолаживаете. Вы говорите, что вы из бурного времени, наступившего после тринадцати тысячелетий Вечного мира. Это было после меня, и я ничего об этом времени не знаю, но одно мне совершенно ясно — мирная жизнь размягчила вас. К тому же вы еще и калека, и как человек, который не будет принимать участие в схватке, воздержитесь, пожалуйста, от дальнейших советов настоящим мужчинам!

Гарсен в ужасе замер. Он ожидал, что сейчас произойдет что-то страшное, так убийственно жестоки были слова Деррела, но Мэрфи просто пожал плечами, слегка улыбнулся Гарсену и ровным голосом произнес:

— Я больше в этом разговоре не участвую. Удачи, друг!

Деррел, в голосе которого еще звучала сталь, сказал Гарсену:

— Я хочу обратить ваше внимание на один момент. То, что мы захватили этот корабль, — это исторический факт, и единственный план, который у нас есть, связан с вами. Значит, вы пошли на встречу с капитаном.

Гарсен, который всегда верил в силу логики, уже понял это и окончательно решился.

В коридоре никого не было, и нервы Гарсена напряглись до предела. Он остановился и вытер выступивший на лбу пот. И все-таки даже в эту минуту он не предчувствовал тех невероятных событий, которые должны были произойти. Он думал только, что корабль этот — огромных размеров и что конца его пути не видно. Одна из дверей в коридоре привлекла его внимание, он толкнул ее, и она подалась. Это было громадное складское помещение, где он увидел бесконечное количество ящиков; тут были, наверное, тонны груза. Он пошел дальше по коридору. Мысли его путались, но одна из них все время пыталась пробраться к его затуманенному сознанию, и наконец ей это удалось: “Если Норме удалось скрыть от доктора Лелла то, что она написала мне письмо, значит, я тоже могу это сделать, значит, это в принципе возможно”.

Он так напряженно думал, что не заметил, как дошел до бокового коридора, откуда внезапно высыпали люди и окружили его, прежде чем он мог даже подумать о том, чтобы оказать сопротивление. Тем более что любое его сопротивление было бы совершенно бесполезно.

— Ведите его сюда, — произнес уже знакомый Гарсену жесткий голос капитана, и, вглядевшись пристальнее, он увидел молодого, невысокого и стройного человека в форме, стоящего рядом с надсмотрщиком Наблюдателя!

Это нечто, похожее на толстую трубку, не могло быть ничем иным. Оно покатилось вперед, как будто бы на колесах, и его фасетчатые глаза уставились на Гарсена. Это невероятное создание внезапно заговорило ясным и бесстрастным голосом:

— Я не улавливаю никаких мыслей, что необычно. Это означает решимость избежать чтения мыслей. Наблюдатель советует уничтожить объект.

Жесткий голос сказал:

— К черту Наблюдателя. Это мы всегда успеем сделать. Ведите его сюда.

Открылась какая-то дверь, и вспыхнул свет. Дверь за ним тут же снова закрылась. Гарсен почти не смотрел, где он находится. Он потрясенно вспоминал, что сказал надсмотрщик: всезнающий Наблюдатель рекомендует уничтожить его, даже не выслушав! Но это же противоречит здравому смыслу! Черт бы побрал этого туманного Наблюдателя!

Когда в комнату вошел капитан, ярость Гарсена уступила место удивлению. Его первое впечатление было, что капитан молод, но сейчас он выглядел гораздо старше. И почему-то в том взвинченном состоянии, в котором сейчас находился Гарсен, это поразило его. Капитан смотрел на него вопросительно, и все лицо его выражало нетерпение, хотя он молчал. Гарсен торопливо начал свой рассказ.

Когда он закончил, капитан повернулся к надсмотрщику:

— Ну? — спросил он.

Тот немедленно заговорил:

— Наблюдатель напоминает, что уничтожение дозорных 1601, 2 и 3 и нейтрализация электронных машин-производителей могли быть осуществлены только с помощью человека, умеющего читать мысли. Значит, без нашего ведома на борту находится телепат. В истории было четыре народа, которым были известны секреты телепатии. Из них только Визарды Бор обладали достаточными техническими возможностями.

Гарсен был заворожен фантастичностью того, что происходило на его глазах. Эта вещь, железка, говорила и рассуждала как человеческое существо. Наблюдатель, которого он видел у Славных, был просто громоздкой машиной, слишком большой для чувственного восприятия. Она и воспринималась просто как машина, и все. Но в этом уродливом куске трубки, который говорил человеческим голосом, чувствовалась какая-то враждебная человеку сила.

Гарсен в ужасе осознал, что этот холодный логический ум, который вычислил Деррела, может на самом деле доказать, что единственным закономерным исходом для него, Гарсена, является смерть, а все остальное несущественно.

Бесстрастный голос продолжал:

— Визарды Бор — люди храбрые, хитроумные и решительные. В чрезвычайных обстоятельствах они не предпринимают никаких действий, которые не ведут к достижению их целей. Следовательно, появление здесь этого человека — это часть заговора. Поэтому необходимо его уничтожить, а вам — покинуть корабль. Военные корабли предпримут все необходимые действия позже, и дальнейших жертв можно будет избежать.

Гарсен понял, что капитан Лурадин колеблется, когда тот сказал с горечью:

— Черт возьми, я должен буду признать, что потерпел поражение.

— Давайте рассуждать здраво, — настаивал надсмотрщик, — вероятность победы вашими собственными силами очень невелика, а военные корабли наверняка осуществят операцию успешно.

Капитан, видимо, решился.

— Хорошо, — сказал он отрывисто. — Виллант, отведите арестованного в камеру деэнергизации.

Гарсен заговорил, и сам не ожидал, что голос его будет звучать так спокойно:

— А как насчет того, что я вам рассказал?

Наступило молчание. Наконец послышался голос, и Гарсена передернуло, когда он понял, что отвечает ему не капитан, а надсмотрщик.

— Ваш рассказ Наблюдатель считает неправдоподобным. Абсолютно невероятно то, что что-то могло быть не в порядке с камерой деперсонализации. Это подтверждается тем, что когда вам возвращали сознание, соответствующее устройство действовало по общей программе, значит, в вашем случае ничего необычного не было. Более того, если бы даже то, что вы говорите, было правдой, сообщение, которое вы получили для передачи Планетарианцам, — просто глупость, так как не существует никакой возможности добиться сдачи Дельпы ни на одну минуту раньше. Нейтрализовать временной энергетический барьер в каждый данный момент можно только в одном месте, иначе будет разрушено само нейтрализующее устройство. Следовательно, наступление можно предпринимать только в одном месте, и именно этот военный маневр проводится в позиционной войне в данной точке пространства. И поэтому…

Эти слова с трудом доходили до сознания Гарсена, хотя все его чувства были обострены до предела. Он проговорил, изо всех сил стараясь не поддаться паническому чувству страха:

— Капитан, я чувствую, что вы давно перестали воспринимать выводы этой машины и ее хозяина буквально. Почему? Да потому, что вы отдаете себе отчет в ее ограниченности. Наблюдатель — всего-навсего огромное хранилище информации, которую он может подобрать и проанализировать по каждому данному вопросу, но его кругозор ограничен теми фактами, которыми он располагает. Это только машина, и хотя мое уничтожение, возможно, оправдано с точки зрения формальной логики, и вы и я понимаем, что это несправедливо и в этом нет необходимости, а что еще более важно, кому будет хуже, если вы оставите меня в живых и примете меры к тому, чтобы кто-нибудь из Планетарианцев выслушал мое сообщение?