Отец Феофан трудился особенно усердно, неукоснительно выполняя все, что от него требовали[7], но вместе с тем успевал многое сделать и для самообразования. В Иерусалиме он выучился иконописи и снабжал бедные церкви своими иконами и даже целыми иконостасами. Он прекрасно изучил греческий язык, основательно французский, занимался еврейским и арабским языками.
В Палестине иеромонах Феофан познакомился с древним подвижничеством восточных обителей, особенно Лавры преподобного Саввы Освященного и Святой Горы Афон. Он знакомился с памятниками аскетической письменности прошлых веков, изучал библиотеки, отыскивал старинные рукописи. «Так, в обширной библиотеке Палестинской Лавры святого Саввы Освященного он нашел и собрал много древнейших рукописей святоотеческой литературы; на Синае подробно ознакомился со знаменитым библейским манускриптом IV века, изданным впоследствии Тишендорфом. В Египте он прошел и исследовал древнюю пустыню — эту истинную колыбель христианского аскетизма и поприще первых христианских подвижников. Хотя Феофану не пришлось лично посетить и поклониться дорогим для каждого русского святыням Горы Афонской, но во время путешествий по Востоку он много узнал о жизни и подвигах тамошних старцев, настолько увлекся ею и завязал с иноками такую прочную нравственную связь, что сохранил ее впоследствии до конца жизни. Из обителей Египта и Афона он вместе с тем позаимствовал немало памятников духовной, в особенности аскетической литературы» [239, с. 62–63].
В своей работе иеромонах Феофан большей частью пользовался рукописными сборниками писаний святых подвижников. Именно к) тому времени относится начало собирания будущим святителем рукописей и печатных изданий, которые он в течение своей жизни переводил с греческого и новогреческого языка на русский. «В это время Феофан занимался переводом по частям творений святых отцов греческого Добротолюбия, причем при знакомстве и постоянном общении со многими образованными греками он настолько узнал греческий и новогреческий язык, что свободно понимал их разговорную речь и сам мог с ними объясняться на сем наречии» [194, с. 646].
В Иерусалиме отец Феофан досконально ознакомился с лютеранством, католичеством, армяно–григорианством и другими христианскими инославными вероисповеданиями, на деле узнал, в чем заключается как сила их пропаганды, так и слабость[8]. В беседах с инославными члены Миссии раскрывали истинность Православия — его вероучения и нравоучения, но наилучший, наглядный пример превосходства своего вероисповедания они являли своей высоконравственной, благочестивой жизнью. Кроме того, они входили в официальные сношения с представителями инославных исповеданий и защищали права православных и их духовенства.
За шесть лет Миссия принесла огромную пользу делу Православия, интересам России и науки богословской и церковноисторической. Представители Духовной Миссии в Иерусалиме жили и действовали на Востоке так, что о них смело можно сказать: свет Христов, воссиявший на Востоке, в полной мере сиял и в них. «Архимандрит Порфирий, — писал один из лучших знатоков жизни в Палестине, — своим пастырским поведением приобрел лично к себе и своим сотрудникам истинное и глубокое уважение, память о себе оставил прекрасную» [264, с. 256–258].
Шестилетнее служение иеромонаха Феофана в Палестине имело для всей его последующей жизни очень важное непреходящее значение. «Господу угодно было поставить своего будущего подвижника и столпа Православия в центре Православия и других христианских исповеданий для того, чтобы он усовершенствовался в аскетизме и другим послужил образцом веры и благочестия» [201, с. 62].
В 1853 году началась Крымская война, и Русская Духовная Миссия 3 мая 1854 года была отозвана. В связи с войной Миссия возвращалась на родину через Европу. По пути в Россию иеромонах Феофан побывал во многих европейских городах, и везде он осматривал храмы, библиотеки, музеи и другие достопримечательности, посетил некоторые учебные учреждения с целью ознакомления с положением дел в западной богословской науке. В Риме архимандрит Порфирий и иеромонах Феофан имели аудиенцию у папы Пия IX.
В стране классического искусства — Италии отец Феофан, как большой любитель и знаток живописи, интересовался произведениями живописи; во Флоренции он подробно осмотрел картины Рафаэля и приобрел для себя много отлично исполненных снимков. В Германии иеромонах Феофан подробно познакомился с постановкой преподавания в учебных заведениях различных наук, особенно богословия.
За свои труды в Миссии иеромонах Феофан был возведен в сан архимандрита с присвоением ему титула настоятеля третьеклассного монастыря.
Учебно–воспитательская деятельность архимандрита Феофана в Санкт–Петербургской духовной академии (1854–1855)
Но возвращении в Санкт–Петербург отец Феофан был благосклонно принят высшим духовным начальством и своими прежними сослуживцами по академии, особенно архимандритом Макарием, который был уже ректором Санкт–Петербургской академии. Три преподавательских места предложили ему на выбор: два — в Киевской духовной академии, одно — в СанктПетербургской. Архимандрит Макарий советовал ему избрать Киевскую академию, кафедру Церковной истории, но отец Феофан предоставил самому начальству назначить его; и 12 апреля 1855 года он был назначен преподавать каноническое право в Санкт–Петербургской академии вместо архимандрита Иоанна, известного канониста, который был переведен в Казань.
Главная идея, которую проводил в своих лекциях отец Феофан, сводилась к тому, что спасение возможно только в Святой Церкви, под руководством законных пастырей, получивших свою власть по преемству от апостолов Христовых в таинстве Священства. Он считал, что власть издавать законы и правила для нравственнорелигиозной жизни христиан принадлежит Церкви, что само церковное правило есть то же нравоучение, только в практическом применении в жизни и деятельности.
Кроме преподавания канонического права архимандрит Феофан занимался проповедничеством.
К этому времени относится знакомство архимандрита Феофана с некоторыми представителями высшего света Санкт–Петербурга, и круг этих лиц с течением времени все более и более расширялся. Уже одно то, что он был в Иерусалимской Миссии, возвышало его, приводило к нему многих почитателей. «Но архимандрит Феофан обладал и прекрасными качествами ума и сердца, которые влекли к нему многих лиц из высшего светского круга.
Это — понимание религиозно–нравственных нужд собеседников и проникновение во внутреннее их души, бескорыстное и искреннее желание помочь им в деле спасения. Это — умение вести речь, возбуждать интерес к возвышенным религиозным истинам, умение ободрять, при сознании своих недостатков, и располагать к исправлению и покаянию» [201, с. 67).
Отец Феофан не был ригористом, он старался по возможности учитывать положение и звание лиц, умел вести беседу с великосветскими особами на французском языке, был любезен, общителен, но при этом никогда не поступался истиной. Именно поэтому многие из них обращались к нему за советами и наставлениями в вере и благочестии, некоторые даже делались его духовными чадами.
Архимандрит Феофан — ректор Олонецкой духовной семинарии (1855–1856)
В сентябре 1855 года архимандрит Феофан получил новое назначение — на должность ректора и профессора Олонецкой духовной семинарии. Он прибыл по назначению в тот момент, когда Олонецкий архиепископ Аркадий был вызван в Санкт–Петербург для присутствия в Святейшем Синоде. «Да благословит вас, — пишет свои благопожелания архипастырь новому ректору, — всяцем благословением духовным в небесных о Христе Боге и Отце Господа нашего Иисуса Христа — в благоуспешном прохождении новых ваших должностей. Да радуется о вас Петрозаводск смиренный, яко о посланном к нему от Иерусалима» [126, с. 71–72].
