Мирина двинулась в объезд деревянного заграждения, а Ильдиз придержала Силену и неспешно потрусила в сторону лагеря, делая вид, что любуется лошадьми в загоне. Ахейцы приветствовали ее скабрезными шутками, но с места так и не стронулись: вальяжно развалившись на земле перед шатрами, стражники пили и закусывали.
Мирина ехала все тем же ровным, неспешным шагом, но, обогнув заграждение, принялась тихонько насвистывать. Тут и там кони насторожили уши и перестали пастись; они вскинули головы, чутко прислушались. А Мирина между тем продвигалась все дальше; свист сменился негромким гортанным кличем, созывающим табун: «Иох-йох-йох!» Вот теперь все лошади как одна разом подняли головы и выжидательно застыли. Они не двигались, не трогались с места, лишь беспокойно мотали головами туда-сюда.
Стражники оторвались от трапезы: происходящее нравилось им все меньше.
— Сумасшедшие! — закричал один. — Они что, к лошадям подбираются?
— Клянусь Посейдоном, здесь что-то неладно!
— Уж не пытается ли вон та ведьма заколдовать лошадей?
Мирина видела: пора действовать. К тому времени она уже оказалась с противоположной стороны загона от Ильдиз. Час пробил, она взмахнула кулаком, набрала в грудь побольше воздуха, и оглушительно завопила:
— Ииии-гип! Гип-гип-гип!
Кони тотчас же откликнулись — побежали через поле, да не кто куда, а все в одном направлении. Быстрее, еще быстрее — и вот они уже перешли на рысь, быстро выстроившись в некое подобие катящегося колеса.
Стражники вскочили на ноги и выхватили мечи. Миски с едой полетели на землю.
— Держи их, лови! — завопили они. — Клянусь Посейдоном — за луки!
Но Ильдиз не дремала. В воздух со свистом взвилась стрела — и глубоко вошла в шею ближайшего стражника.
— Это за маму! — закричала девочка. И, развернув Силену, стремительно поскакала к восточному нагорью, вопя во все горло:
— Гип-гип-гип-гип-йаааар!
Не успели воины вложить стрелы в тетивы, как нарастающий грохот копыт заставил их в ужасе оглянуться через плечо. Все кони как один, пригнув головы, свирепо раздувая ноздри, мчались к заграждению, туда, где еще недавно стояли Ильдиз с Силеной. Над землей клубилась пыль. Табун набирал скорость. Видя, что их вот-вот затопчут, воины побросали луки и обратились в бегство.
Первые кони, не задумываясь, перепрыгнули деревянный заборчик. Но вот накатила основная масса, заграждение подалось под могучими копытами, захрустело, как сухостой, уступая волне развевающихся по ветру грив и запрокинутых голов. Мгновение — и весь табун в облаке пыли помчался на восток вслед за Силеной.
Мирина верхом на Исатис вложила стрелу в тетиву — и понеслась вдогонку, эхом вторя крикам девочки: «Гип-гип-йар!»
Здесь-то и таилась опасность. Мирине полагалось проследить, чтобы от табуна никто не отбился — на случай, если какой-нибудь бестолковый жеребенок, толком не обученный, свернет в сторону. А стража между тем уже пришла в себя, чего и следовало ожидать. Из лагеря, разбитого у потайных врат, через нижний город уже бежали воины — на помощь к незадачливым сторожам при загоне. Один замахнулся на Мирину копьем, но, ловко изогнувшись в поясе, — о, Лунные Всадницы славились своей гибкостью! — девушка увернулась вправо и в свою очередь выпустила стрелу прямо в грудь нападавшему. Воин завалился набок; копье, уже ненужное, упало на землю. Подоспел еще один копейщик, но Мирина крутнулась еще раз и опять выстрелила из лука, а быстроногая Исатис между тем уносила ее все дальше в облака пыли и в сгущающуюся тьму, по следам взбесившегося мазагардийского табуна.
Вдалеке от основного ахейского лагеря отделились три боевые колесницы, но Мирина, свирепо улыбаясь, птицей летела вперед: да эти неуклюжие колымаги в жизни не нагонят чистокровных мазагардийских скакунов, несущихся во весь опор!
А между тем в цитадели Кассандра уже распорядилась, чтобы открыли потайные ворота. Под покровом тьмы караван телег, доверху нагруженных снедью и вином, благополучно прогрохотал по крутому склону и подъехал к оборонительной стене. Скоро на улицах уже звучали радостные крики: люди выбежали из домов, поднялись на укрепления и башни, приветственно замахали руками, затанцевали и запели.
А Ильдиз все мчалась и мчалась вперед сквозь ночь: маленькая храбрая всадница во главе огромного табуна. Лишь удалившись от равнины на достаточное расстояние, она чуть сбавила скорость, крича:
— Лоу, лоу-оу-оу!
Кони послушно замедлили бег, но Мирина подгоняла Исатис до тех пор, пока не поравнялась с Ильдиз — а тогда они вместе повели табун в направлении горы Ида, безошибочно находя дорогу по звездам. Лицо Мирины покрылось коркой запекшейся грязи и пыли, но остановиться и поискать воды она не решилась. Всадницы скакали под луной всю ночь. Время от времени Мирина закрывала глаза, благодарно доверяясь Исатис, и вороная кобылка, не нуждаясь в командах, благополучно несла хозяйку все дальше. Опасность заснуть воительнице не грозила: хотя девушка смертельно устала, сердце ее ликующе колотилось в груди в упоении победы — пусть небольшой, зато такой нужной.
Едва тьму прорезали первые лучи рассвета, Мирина с Ильдиз сдержали коней: вдалеке показались темные очертания всадников. Но все опасения тут же развеялись: над равниной разнесся торжествующей крик Лунных Всадниц, неистово размахивающих копьями в знак приветствия. Это Пентесилея выехала с отрядом от Места Текучих Вод навстречу победителям. Она подскакала на Буре вплотную к Исатис, перегнувшись, крепко обняла Мирину и рассмеялась: грязь и пыль, покрывавшие ее подругу с головы до ног, испачкали и ее.
— Я тебя в зеркале видела, Госпожа Змея! — завопила она. — Я все глядела и глядела, не отрываясь, пока в темноте глаза не заныли. Молодец! Просто молодец! Теперь у наших союзников еще и отменные скакуны есть, да сколько!
Невзирая на долгую скачку сквозь ночь, Ильдиз тоже просто-таки бурлила энергией.
— Я убила ахейца! — закричала она Пентесилее, размахивая луком. Глаза ее горели. — А теперь я поеду назад, убью еще.
— Лучше оставайся здесь и поупражняйся с оружием в преддверии настоящей битвы, — возразила Пентесилея. — Троянцы пополнили запасы продовольствия, а о наших планах они узнают от Корониллы с Бремузой. А вы вдвоем готовьтесь к битве вместе с нами; тогда твои стрелы, о Ильдиз, полетят Муравьям прямехонько в сердце!
На мгновение Мирина задумалась — искушение было велико! — но тут же покачала головой.
— Я заметила издалека Кассандру и поняла, что видений в зеркале мне недостаточно; мне нужно быть с ней рядом.
— А что скажет наша воинственная Звездочка? — спросила Пентесилея.
Мирина обернулась к Ильдиз.
— Ты должна сама сделать выбор — ты заслужила это право.
— Я последую за своей Змеей-Матушкой везде, куда бы она ни шла!
Мирина улыбнулась Пентесилее, вспоминая наставления Ведуньи.
— Есть много способов поучаствовать в битве, — промолвила она. — Мы выбрали свой путь, и я, и моя Звездочка; и думается мне, что, пока Ильдиз рядом, я — в полной безопасности.
Пентесилея пожала плечами и рассмеялась.
— В любой армии нужны тайные лазутчики, — согласилась она. — Это верно, что две ловких разведчицы способны свершить больше, чем целый отряд вооруженных воинов. — На лице воительницы отразилась глубокая печаль. — Просто этот путь — не для меня. Ты уж пригляди за нашей храброй маленькой искоркой — я готова поклясться, что немало Муравьев сгорит в ее пламени!
Глава 34
Улицы Трои
Ту ночь жрицы провели вместе, пируя вокруг походною костра, а завершили ночь плясками в честь коней, подражая то их изящному гарцеванию, то мощному боевому галопу. После медленного, убаюкивающего лунного танца все разошлись спать. Утром Пентесилея с отрядом отбыли к Месту Текучих Вод, уводя с собою мазагардийский табун, в то время как Мирина с Ильдиз поскакали обратно в Трою, перевязав волосы шарфами на манер странствующих кочевниц и вновь спрятав под плащами луки и стрелы.
