— Отец! — завопила Мирина, повисая у него на шее.

— Ага, не забыла старого отца, — засмеялся Абен.

Мирина, внезапно засмущавшись, обернулась к Томи. Оба заулыбались и расцеловались — не без некоторой неловкости, впрочем.

— Я своего обещания не забыл, — шепнул Томи.

— Я знаю, — отозвалась девушка и засмеялась при виде его озадаченной физиономии. Смущения как не бывало! — А Резеда где? — взволнованно спросила она, заметив, что сестры рядом нет. — И Хати?

— У Резеды начались роды: ее дитя вот-вот явится в мир, — сообщила Гюль. — Хати осталась с ней — на всякий случай, но Резеда клянется, что продержится до возвращения сестры. Ты же знаешь, если при родах присутствует Лунная Всадница — это к удаче.

— Я пойду к ней, — объявила Мирина. — Сейчас же пойду! Только предупрежу Атишу.

Девушка поспешила было назад, к Ведунье. Та участливо склонилась к царевне: в умном лице Атиши отражалась явная озабоченность. Этот день должен бы обернуться радостью и для Кассандры, да только где ж ее родные, готовые приветить девушку? Отчего ее не встречают?

Но тут на глазах у Мирины толпа расступилась перед двумя вооруженными воинами. На их туниках красовался знак солнца — символ троянского Аполлона.

— Мы посланы сопроводить царевну Кассандру в Трою, — возвестили они. Сразу же за воинами четверо мускулистых рабов несли закрытые носилки.

Кассандра заколебалась было, но тут же покорно склонила голову и передала поводья своей лошади Атише. Царевна шагнула к носилкам — и на мгновение у Мирины сжалось сердце: ну, как можно отпускать девушку в Трою, где ее никто не любит? Но тут занавеска отдернулась, и появилось нежное, милое лицо юной жрицы Хрисеиды. Кассандра с улыбкой подбежала к ней, протягивая руки. Мирина вздохнула с облегчением. Ну что ж, хоть один верный друг у Кассандры в Трое есть.

— Вот и славно! — Девушка вновь обернулась к матери. — Так, где же наши шатры? Где Резеда?

При появлении сестры Резеда обрадовалась так, что и словами не выразишь. Дышала она тяжело. Ребенок должен был вот-вот появиться на свет, времени на приветствия уже не осталось. Мирина тотчас же наклонилась и взяла сестру за руку, еще мгновение-другое — и малютка-девочка выскользнула из лона матери в мир. Хати споро завязала пуповину, перерезала ее, затем очистила крохотное извивающееся тельце оливковым маслом. Наконец все было готово — но передали новорожденную не матери, а Мирине.

— Танец, — прошептала Резеда.

— Я? — переспросила Мирина.

— Ну, конечно, — рассмеялась Хати. — Ты здесь — единственная Лунная Всадница. Значит, приветственный танец за тобой, да и кто справится лучше тебя?

Мирина взяла на руки крохотное, теплое нагое тельце. Хати запела, девушка начала танец, плавно изгибаясь, поворачиваясь и покачивая племянницу туда-сюда, а Гюль с Резедой в благоговейном молчании наблюдали за пляской.

— Нужно застать солнце, — напомнила Гюль, приподнимая полог шатра.

Не прерывая танца, Мирина осторожно переступила порог. Солнце садилось на западе. Девушка развернулась кругом с младенцем на руках — с небес на них глядела луна, подсвеченная розовым закатным отблеском. А рядом, на темнеющем небе, поблескивала одна-единственная звезда.

Мирина внесла новорожденную обратно в шатер и вернула ее матери.

— Она видела солнце, и луну, и вечернюю звезду, — промолвила девушка.

Все женщины облегченно выдохнули.

— Это великое благословение, — промолвила Хати. — Это большая удача, редкая удача, наша малютка воистину избранница судьбы.

— Я назову ее Ильдиз, — промолвила Резеда, принимая дочурку на руки и нежно прижимая ее к груди.

В течение следующих двух дней крошка Ильдиз чувствовала себя лучше некуда. Она была окружена постоянным вниманием и заботой тетки: Мирина малышку просто-таки с рук не спускала.

— Мне ведь совсем скоро уезжать, — сетовала она. — Надо же перед отъездом всласть нарадоваться племяннице!

Резеда, откинувшись на подушки, наслаждалась столь необходимым ей отдыхом и любовалась тем, как сестра баюкает ребенка. Роды были долгими, и теперь обессиленной молодой матери отрадно было видеть, как Мирина суетится и хлопочет над новорожденной девочкой.

— Вот уж думать не думала, что ты станешь по младенцу с ума сходить, — улыбнулась она.

— Да я и сама не думала, — согласилась Мирина. — Но, с другой стороны, приветственный танец меня тоже никогда не просили исполнять, так что твоя малютка мне особенно дорога.

— В свой срок хорошая мать из тебя выйдет, — промолвила Резеда.

И хотя обе они были целиком поглощены заботами о малышке, даже их не миновали слухи и пересуды, взволновавшие весенний сход. Далеко в море показались паруса: к берегу, в направлении города Трои, идет великолепный флот. Вторая волна вестей наводила на мысль о том, что это — те самые корабли, с которыми царевич Парис уплыл примерно год назад в гости к Менелаю.

— Уж я-то знаю, кто не порадуется его возвращению, — тихо пробормотала Мирина.

— Кто же? Твоя подруга Кассандра? — с полуслова поняла ее Атиша.

Мирина кивнула.

— Всякий раз, когда Парис рядом, она холодеет от ужаса, хотя сама не знает, почему!

Хати задумчиво нахмурилась.

— Бедная царевна, — прошептала она. — Она такая чуткая, эта девочка, а подобный дар редко приносит счастье. Хотя по мне, так ее близким очень стоило бы прислушаться к тому, что она говорит!

— Ох! Да не прислушивается к ней никто! — воскликнула Мирина. — В Трое все твердят, будто Кассандра завидует царевичу Парису, и любые ее слова списывают на сестринскую ревность. И даже безумной обзывают… а ведь она безумна не больше нас с тобой!

— Бедная царевна! — повторила Хати, качая головой.

Тем же вечером из Трои в роскошной занавешенной повозке, запряженной парой лошадей, прибыла Хрисеида с посланием к Ведунье Атише и Лунной Всаднице Мирине.

— Сегодня в Трое устраивают пышное празднество в честь возвращения царевича Париса, — сообщила она. — Кассандра очень просит вас быть в числе гостей.

Атиша тотчас же согласилась, хотя настояла на том, чтобы поехать верхом на своем великолепном жеребце: от повозок она давным-давно отвыкла.

Хрисеида обернулась к Мирине.

— Ох, нет! — Девушка покачала головой. — Даже помыслить не могу, чтобы расстаться с моей чудесной новорожденной племянницей на целые сутки, а ведь крошку Ильдиз от матери не увезешь.

Хрисеида невесело улыбнулась.

— Кассандра велела мне не принуждать тебя, но… Я знаю, что твое присутствие очень ее поддержит.

— Ха! — Хати фыркнула в знак согласия. — Не торопись так с отказом, моя маленькая Змеюшка! Судя по тому, что ты мне рассказывала, наша крошка Ильдиз — отнюдь не единственная, кто в тебе нуждается.

Мирина задумчиво свела брови. Оглянулась на Атишу, но та лишь покачала головой, закрепляя в тюрбане новое роскошное павлинье перо.

— Решение за тобой, Госпожа Змея.

Внезапно Мирина лукаво подмигнула Хати.

— Да тебе просто-напросто самой поехать хочется, бабушка! — упрекнула она.

Хати широко усмехнулась.

— Еще как хочется, — призналась она. — Любопытство — одно из моих великих достоинств!

— Ты можешь поехать как моя спутница! — Атиша взяла подругу под руку, и обе обернулись к Мирине.

— Если согласишься, так только ради себя самой, — подвела итог Атиша.

— Ну, и ради кое-кого еще, — добавила Хати.

Мирина оглянулась по сторонам. Резеда уже встала на ноги, достаточно окрепнув, ее мускулистое тело стремительно набирало былую силу. На самом-то деле Резеда с Ильдиз без нее отлично обойдутся, а вот заброшенная царевна в подруге нуждается, да еще как.

— Я с радостью приму приглашение Кассандры, — заверила она Хрисеиду.

Жрица Аполлона заулыбалась, искренне радуясь ее решению.

— Поедешь со мной в повозке? — предложила она.

Мирина уже собиралась было отказаться, ездить верхом ей было куда привычнее, однако отчего-то не смогла ответить отказом на робкое приглашение.