Они спустились в подвал и откопали там старую клетку, которая когда-то стояла в спальне Митча, где Джей Ди спал вместе со своим хозяином. В подвале царил такой безупречный порядок, как будто не минуло два года с тех пор, как хозяйка дома напрочь забыла о существовании этого помещения. У Джей Дн была и другая, более просторная клетка, в которой его выносили на веранду. Но та клетка исчезла вместе с птицей, когда, как объяснил Митчу отец, кто-то украл попугая.

— Украл! — потрясение повторил Митч, усаживая попугая на жердочку. — Наверняка мама просто забыла закрыть дверь, и он улетел.

— Твоя мама была на это неспособна.

Митч был вынужден признать, что это и в самом деле было так. Хотя Надин Ньюкист и не была в восторге от шумной птицы, она никогда не забывала закрывать двери, впрочем, как и его отец. Да и попугай стоил слишком дорого, чтобы они допустили подобную небрежность. И все же Митчу с трудом верилось в то, что украденная семнадцать лет назад птица могла загадочным образом появиться на ветке дерева, как будто никуда и не исчезала. Тем не менее именно это и произошло, если только вместо Джей Ди к нему не прилетел его полный двойник.

— Но кто мог его украсть? — спросил он у отца.

— Понятия не имею. И я не могу поверить, что это та же самая птица, Митч.

— Папа, это он. Этот оглушительный крик ни с чем не спутаешь.

— Все попугаи любят пошуметь.

— Да, это так, но не у всех попугаев на клюве есть отметина. Когда он был маленьким, его укусила за клюв другая птица. Неужели ты не помнишь эту зазубрину? Она считается дефектом, из-за которого мне уступили в цене.

— Тебе придется найти его хозяина.

Митч уставился на него.

— Еще чего! Я его владелец. Папа, это Джей Ди. Это моя птица. Если ты думаешь, что я стану разыскивать подонка, который его украл, то ты сошел с ума.

— Что ты будешь с ним делать? — поинтересовался отец так небрежно, словно речь шла о белке, которую Митч нашел в лесу и принес домой.

— Покормлю его фруктами, которые рассчитываю найти у тебя в холодильнике. Потом съезжу в город и куплю ему корм. Он, наверное, умирает с голоду. А потом я заберу его с собой на ранчо.

Отец промолчал, и Митч заглянул в холодильник в поисках фруктов. Он нашел там чернику и клубнику, положил их на разделочную доску и начал измельчать.

— У тебя есть какие-нибудь подходящие орехи?

По-прежнему не произнося ни слова, отец подошел к шкафу, достал большую банку с орехами и протянул сыну. Митч смешал все в маленькой мисочке и направился на веранду, где стояла клетка с попугаем, но отец остановил его.

— Надеюсь, ты приехал сюда не для того, чтобы создавать проблемы.

— Проблемы?

— Да. Мы все обсудили, и теперь ты лучше понимаешь ситуацию.

— Проблемы… — повторил Митч, как будто пробуя это слово на вкус. — Тебя волнует, стану ли я спрашивать Квентина Рейнолдса, почему он превратил ее лицо в кровавое месиво, или интересоваться у Натана Шелленбергера, как он это допустил? Ты хочешь знать, стану ли я выяснять, почему они угрожали обвинить меня в ее смерти, если я расскажу кому-нибудь о том, что видел?

Отец, не мигая, смотрел ему в глаза.

— Нет, — заверил его Митч. — Я не собираюсь делать ничего подобного.

Это был честный ответ. Ключевыми словами в нем были «ничего подобного».

Он поставил еду в клетку и принес попугаю мисочку с водой. Несколько мгновений он наблюдал за большой птицей, набросившейся на фрукты и орехи так, будто она действительно изголодалась.

— Так что же ты собираешься делать? — снова спросил отец.

Митч холодно взглянул ему в лицо.

— Возьму своего мальчика Джей Ди, — ответил он, аккуратно снимая со стола клетку с попугаем, — и отвезу его домой.

Этот день показался Эбби необыкновенно длинным. Страховые агенты. Тяжелая физическая работа по расчистке развалин. Погрузка мусора в грузовики. Боль от созерцания своих потерь и мучительные размышления о том, как все это восстановить. Все это свалилось на Эбби сразу, не считая того, что клиенты по-прежнему рассчитывали на ее помощь в благоустройстве садов. Как они ни старались, двор по-прежнему выглядел так, как будто смерч пронесся здесь всего пять минут назад. Эбби было ясно, что иначе он будет выглядеть очень нескоро.

К тому времени как она отправила своих помощников по домам, она так устала, что сил готовить еду у нее уже не было.

Патрик тоже уехал, сославшись на то, что ему необходимо съездить в Эмпорию на встречу со своим бухгалтером.

Эбби стояла под горячим душем и, слушая, как бурчит в животе, размышляла о том, что отсутствие Патрика позволяет ей убить сразу двух зайцев. Эта метафора неожиданно напомнила ей о собственной потере, и ее глаза снова наполнились слезами.

Полчаса спустя Эбби опустила окно, и в кабину грузовика ворвался свежий ветер, хлестнувший ее полипу и охладивший впившиеся в руль разгоряченные руки. Она любила ездить по проселочным дорогам ночью, когда единственными источниками света служили звезды, луна, одинокие лампочки над дверями хлева, сверкающие в свете ее фар глаза животных и светящиеся окна фермерских домов.

— Привет, мама, — прошептала она, проезжая мимо кладбища.

В этот момент она была готова отдать все, что угодно, за возможность поговорить с матерью. Поскольку это было невозможно, она собиралась использовать единственную оставшуюся в ее распоряжении возможность.

Эбби свернула на посыпанную гравием дорожку, ведущую к дому Шелленбергеров, через секунду после того, как с нее вылетел другой грузовичок. Она помахала водителю рукой, но ответа не получила. Взвизгнув шинами, грузовик умчался с такой скоростью, как будто за ним гнались черти.

— Эбби! — воскликнула Верна Шелленбергер. Пожилая женщина стояла в дверях кухни и сияла также жизнерадостно, как и падающий на нее изнутри яркий свет люстры. — Я так рада тебя видеть! Скорее иди сюда. Патрик рассказал мне, как с тобой поступил этот проклятый смерч. Я так расстроилась! Ты что-нибудь ела? У меня есть мясо с подливой и пюре. Я уверена, что ты сегодня вообще ничего не ела. Я угадала? Вы, одинокие девушки, не умеете о себе заботиться. Ты знала, когда приехать. Я испекла твой любимый пирог.

— Иногда мне удается выбрать правильный момент, — протянула Эбби, переступая порог. Не успела она оказаться в светлой, ароматной и такой родной кухне Верны, как всю ее усталость как рукой сняло. — Кто это только что отсюда уехал?

— Джефф Ньюкист, — отозвалась Верна. — После того как умерла его мама…

— Ты приглашаешь его к ужину? Как это замечательно!

— Я не уверена, что он тоже так считает, — вздохнула Верна, но тут же улыбнулась. — Я думаю, что его заставляет приезжать отец, чтобы снять хоть одну заботу со своих плеч. Этот парень не подарок.

— Верна, ты ни за что не догадаешься, что я хочу тебе рассказать! Твой сын предложил мне выйти за него замуж.

Верна, которая как раз собиралась подать Эбби кусок пирога с клубникой и ревенем, застыла. В ее глазах промелькнули удивление и радость. Но это выражение тут же уступило место тревоге. Эбби поспешила принять из ее рук зеленую стеклянную тарелку.

— О боже, прости! — сокрушенно произнесла Эбби. — Я имела в виду Пата. Ты, наверное, успела подумать, что я говорю о Рексе.

Верна Шелленбергер покачала головой и улыбнулась, опускаясь на стул напротив Эбби.

— Конечно же, ты говорила не о Рексе.

— Что, если я это сделаю. Верна? Может, мне действительно стоит выйти за Патрика?

Верна опустила глаза.

— Ты же знаешь, что я люблю своего сына.

— Кто этого не знает?

Верна наконец посмотрела ей в глаза.

— Если Патрик на тебе женится, это станет самым лучшим событием в его жизни. Это станет самой серьезной его удачей. Мы все тоже будем счастливы принять тебя в свою семью.