Эбби улыбнулась, глядя в спину Патрику, и в груди Митча как будто взорвалась боль.

Она по-прежнему была необыкновенно хорошенькая. И суда по тому, как бешено билось его сердце, оно по-прежнему принадлежало ей.

«Глупое, бестолковое сердце!» — проклинал себя Митч.

Он нажал на педаль газа, чтобы как можно незаметнее и ненавязчивее проскользнуть мимо.

Митч проехал не одну милю, не замечая ничего вокруг и забыв о времени. Колеса прыгали по ухабам неровной дороги, и единственной мыслью, стучавшей в его мозгу, было: все потеряно. Все и в самом деле было безвозвратно потеряно. Он утратил свои мечты и надежды, свои иллюзии и ожидания. Он утратил дом, семью, друзей, школу и свою девушку. Он утратил невинность и детство. Он утратил веру. Он утратил доверие. Он утратил надежду. С течением лет ему постепенно удалось восстановиться и перестроить свою жизнь, компенсировать свои утраты. Для этого он собрал вокруг себя вещи и людей, которые могли бы заменить ему то, что осталось в прошлом. Но вот он вернулся, и единственное, что он ощущает, — это горечь утраты. Возможно, он никогда не женился бы на Эбби. Возможно, он все равно уехал бы из Смолл-Плейнс. Возможно, он поссорился бы с родителями по какой-нибудь другой причине. Но в любом случае у него было бы право выбора, право идти своим путем.

В конце концов он остановился, развернулся и поехал обратно.

Проезжая мимо бело-зеленого домика во второй раз, он никого не увидел.

Пыль за грузовиком Патрика еще не осела, и в этом пыльном облаке он и доехал до выезда на шоссе, где снова задумался над тем, не стоит ли повернуть на северо-восток и вернуться в Канзас-Сити. Какая, в самом деле, разница, увидит он могилу матери или нет? Что может изменить пятиминутный визит на кладбище? Зачем ему вообще это нужно?

«Ты не узнаешь этого, пока не побываешь там», — напомнил он себе.

Повзрослев, Митч стал совсем не таким, каким ожидал стать. События его изменили. Или он позволил им изменить себя. До сегодняшнего дня ему даже в голову не приходило, что то же самое могло произойти с Эбби. Она тоже могла ожесточиться и огрубеть. Девушка, которую он любил, никогда не вышла бы замуж за Патрика Шелленбергера. Это было просто невозможно. «Таким, какой я стал, прежней Эбби я бы, пожалуй, не понравился», — вдруг понял Митч. Та Эбби, которую он помнил, не захотела бы иметь дело с грубым, амбициозным типом, в которого он превратился. Но она не захотела бы иметь дело и с Патриком, а он только что видел их вместе. «Ну и пусть! Что с того, что таким я ей не понравился бы… Мне-то зачем эта женщина, в которой не осталось ничего от прежней Эбби?»

Митч включил правый поворот и свернул на дорогу, ведущую к мемориальному кладбищу Смолл-Плейнс.

Менеджер Стейджкоуч-инн, расположенной в восточной части Смолл-Плейнс, беспомощно смотрел на молодую женщину в инвалидном кресле, извиняясь за то, что не может предоставить ей комнату.

— Мне очень жаль, — говорил он. Он не кривил душой. Ему действительно было невероятно жаль упускать шанс сдать комнату за тридцать семь долларов за ночь. — Но у меня просто не осталось комнат, приспособленных под нужды людей с особыми потребностями. Клянусь вам, эти комнаты месяцами никому не нужны. И вдруг именно они начинают пользоваться спросом. Это все из-за Дня поминовения. Родственники съезжаются в гости. Комнаты у меня еще есть, но нет лифта. Если бы вас кто-то туда доставил, другое дело. Но я таких людей не знаю. Во всяком случае мне, с моей-то спиной, это не под силу. Если бы я мог, то обязательно сделал бы это, — совершенно искренне повторил он. — Мне ужасно жаль. Насколько я знаю, в Эколодж мест тоже нет, все забито под завязку. Но если хотите, я могу им позвонить и уточнить.

— Если вам не трудно, — кивнула она.

Приезжая была тяжело больна. Об этом говорила и посеревшая кожа, и согнутая спина, как будто у девушки не хватало сил на то, чтобы сидеть прямо, даже откинувшись на спинку кресла. Ну и конечно, красноречивее всего остального говорил о ее болезни обмотанный вокруг головы шарф, скорее всего указывающий на полное отсутствие волос, что, в свою очередь, наводило на мысль о химиотерапии и раке.

Она приехала одна, в отличие от остальных его клиентов из числа тех, кто нуждался в специально оборудованных комнатах. Их всех сопровождали либо друзья, либо родственники. Эта бедняжка подъехала в коричневом фургоне, и ей пришлось посигналить, чтобы кто-нибудь помог ей выбраться из автомобиля. Видимо, ее положение было совершенно отчаянным. Вокруг нее буквально витал запах лекарств. Менеджеру показалось, что она стоит на пороге смерти. И хотя он действительно был бы рад ей помочь, не говоря уже о его личной заинтересованности в сдаче комнаты, еще больше он был рад отправить ее в какой-нибудь другой отель. Ему не хотелось переживать и думать о том, что обнаружат горничные, войдя утром в ее номер, В конце концов, он работает В гостиничном бизнесе, а не в морге, мысленно извинившись перед девушкой, подумал менеджер.

— Я сейчас позвоню в Эколодж, — повторил он. — Если они не смогут вас разместить, поблизости есть гостиница типа «постель и завтрак», хотя должен вас предупредить, что у них комнаты стоят дороже. Не понимаю, чем это вызвано. У них мебель скрипит от старости…

— Я согласна на любые условия, — прошептала девушка. — Спасибо.

— Они готовят только завтраки.

— Меня это устраивает.

Он догадался, что это означает: она ест очень мало и вряд ли ощущает вкус пищи.

Ожидая, пока клерк на другом конце провода снимет трубку, он как бы невзначай поинтересовался:

— У вас здесь родственники?

— Нет, — ответила она. — Я здесь никого не знаю.

Такой ответ его удивил. Обычно приезжие были знакомы с кем-то из местных жителей. I — Что же вас привело в такую глушь?

Он был уверен, что знает, что сейчас услышит, если только ее ответ будет честным. Когда в Смолл-Плейнс откуда-то издалека приезжали совершенно незнакомые люди… особенно если при этом они были тяжело больны… это могло означать лишь одно: они каким-то образом прослышали о Деве и надеялись получить у нее исцеление. Менеджер не переставал удивляться тому, как далеко разнеслась ее слава, превратив захолустный городишко в место, где происходят чудеса.

— Я хочу посетить кладбище, — еле слышно ответила она.

— Вы приехали на могилу Девы? — сочувственно поинтересовался он, давая ей понять, что все понимает.

Похоже, девушка смутилась. Ее мертвенно бледные щеки слегка порозовели, и она кивнула.

— Как вы о ней узнали?

— В Интернете.

— Неужели?!

Вот это новость!

Она снова кивнула.

— Есть форумы, посвященные… чудесам.

— Никогда бы не подумал!

— Это правда., насчет чудес?

— Ну, я слышал несколько очень убедительных историй.

Он постарался, чтобы это прозвучало как можно более расплывчато. С одной стороны, он не хотел давать никаких обещаний, за невыполнение которых его могли бы привлечь к ответственности. С другой стороны, истории о Деве способствовали процветанию его бизнеса. Живя в маленьком городке в самом сердце Канзаса, он хватался за любую возможность привлечь клиентов.

В Эколодж все номера были заняты, и менеджер позвонил в гостиницу, предлагающую постель и завтрак.

— У них есть доя вас комната на первом этаже! — просиял он, радуясь возможности помочь. — Как вас зовут?

— Кейтлин Вашингтон.

Он был так занят передачей этой информации владелице мини-отеля, что не услышал, как она прошептала:

— Или Кэти. Друзья называют меня Кэти.

— Вам там будет хорошо, — заверил ее менеджер, кладя трубку. — Вам помочь сесть в фургон?

Она кивнула, и на ее голубые глаза навернулись слезы благодарности.

Он покатил кресло к автомобилю, и девушка, с трудом повернув голову, задала еще одни вопрос:

— Вы не подскажете, как мне найти ее могилу?

— Папа! — крикнула Эбби, входя в родительский дом.